Фобология
Шрифт:
– Господин Шпак?
Молчок.
Вадим медленно, стараясь не шуметь, на четвереньках пробирался к выходу и надеялся, что верно запомнил направление.
За спиной послышались смешки, как будто кто-то изо всех сил сдерживал хохот, но выходило скверно. Потом раздался топот маленьких детских ножек, и волосы на голове Вадима Никифоровича зашевелились. В этот момент кто-то прыгнул ему на спину и вцепился зубами в плечо.
Шубин заорал и принялся колотить руками в попытках сбить с себя тварь, кем бы она ни была. Вторая тут же бросилась на грудь и вцепилась в горло. Теперь Вадим верещал совсем не мужественно – высоко и пронзительно, как девочка-подросток. Кое-как поднявшись на ноги, он вместе с обеими тварями на себе вылетел в коридор. Первую Шубин сбил, врезавшись спиной в стену. Создание глухо шмякнулось под ноги и запищало. Вадим наугад ударил ногой. Стопа угодила во что-то мягкое. Крики прекратились. Вторую бестию он принялся охаживать тумаками и кружиться при этом по всему коридору, то и дело наталкиваясь то на одну, то на другую стену. В итоге Вадим нашарил рукой открытую дверцу и прижал ею тварь к косяку. Пару раз качнул, раздался противный хруст, и маленькие челюсти на его шее разжались.
Стукнув тварь ещё несколько раз для верности, Вадим Никифорович попятился. Через несколько шагов он наткнулся на противоположную стену. Вадим прислонился к ней здоровым плечом и зажал рану на шее. В ладонь толчками била кровь, пробивалась сквозь пальцы и бежала за шиворот. Шубин хрипло и тяжело дышал. Его лихорадило.
Неподалёку раздались новые шаги. Вадим напрягся. Со стороны лестницы поднимался слабый круг света. Он наплывал медленно, плясал на стенах, точно издевался.
Вадим метнул взгляд на приоткрытую дверь комнаты. Он мог бы незамеченным нырнуть в полумрак, но что если одна из этих тварей всё ещё там? Вадим обшарил взглядом коридор в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия, но увидел только два маленьких трупа, валявшихся на полу. Они и впрямь были детьми, почти младенцами. Посиневшая кожа в некоторых местах уже подверглась тлению. Глядя на этих существ, любой мог бы проникнуться жалостью, если бы не кровавые разводы вокруг губ и багровые пятна по всему телу.
Свет приближался. Из-за ступеней сначала показалась темноволосая макушка, потом лицо, шея, плечи и всё остальное.
Вадим настороженно следил, как поднимается та самая служанка, что провожала Шубиных в комнату.
Не зная, чего ждать, Вадим Никифорович развернулся к ней здоровым плечом и чуть присел, готовый если не драться, то хотя бы побежать и сбить с ног. Его качало, но Шубин продолжал стоять с решительным и непокорным видом.
Увидев его, девушка ахнула и закрыла рот ладонью.
– Барин, что с вами?
Девица подобрала подол юбки свободной рукой и со всех ног рванула к Вадиму, отчего едва не затушила огарок в другой руке.
– Боже, что стряслось? – запричитала, забегала вокруг Шубина девка.
Вадим не знал, что ей ответить. Он даже не мог решить, стоит опасаться служанку или ждать от неё помощи. По крайней мере, никакой явной угрозы Вадим от неё не чувствовал.
Служанка обошла его кругом, цокая языком от ужаса. Мёртвых младенцев служанка в упор не замечала, даже когда топталась по одному из них.
– Идёмте, вас нужно срочно перевязать!
Она решительно схватила Вадима за руку и потащила вдоль коридора. Девушка по-прежнему охала и ахала по поводу того, в «каком ужасном состоянии барин» и «что же могло приключиться». Вадим никогда барином не был, но местные служанки, по всей видимости, использовали это слово как обращение, а не титул.
В любом случае Вадим был рад уйти подальше от комнаты, где повесился его ямщик и остались лежать кровожадные чудовища, похожие на человеческих детей.
– Где у вас находится ванная?
Девушка подняла на него испуганные и прекрасные глаза.
– Она на верхнем этаже, я провожу вас. Но прежде надо вас перевязать, или вы совсем кровью истечёте.
С этим спорить было глупо, и Вадим послушно поплёлся за служанкой. Тем более что он из-за потери крови уже чувствовал слабость и лёгкое головокружение.
Девчонка привела его к невысокой двери, наверное, комнате прислуги. Служанка бросила на постояльца тревожный взгляд и ключом отперла дверь, потом посторонилась, пропуская его вперёд. Вадим Никифорович переступил порог и остановился в крайнем изумлении.
Если на постоялом дворе по какой-то странной прихоти судьбы могла существовать камера пыток, то это была именно она.
Служанка хищно улыбнулась и втолкнула Шубина внутрь.
Мэри крепко стиснула ручку и пошире взмахнула топором. Потом ещё раз и ещё, пока не превратила небольшое поленце в груду щепок. После чего она проткнула лезвием топора подушечку большого пальца на руке и старательно нанесла на каждую щепку по капле своей крови.
Девушка находилась в тёмном полуподвальном помещении среди пузатых дубовых бочек и грубо сколоченных громоздких ящиков. В дальнем углу сгрудились туго набитые мешки. Вдоль стен тянулись трухлявые полки, на которых безо всякого порядка стояли стеклянные банки с заспиртованными в них человеческими органами. Предпочтение отдавалось глазам и пальцам. Пахло сыростью, плесенью, спиртом и формальдегидами. Сквозь узкое окно под потолком внутрь проникал тусклый свет полной луны.
Мэри бросила короткий взгляд в окно. Скоро рассвет, нужно поторапливаться. Среди вороха прелых и пустых мешков Шубина отыскала старую, наполовину истлевшую верёвку. Перевязала ей щепки и перебросила через плечо. Взяв топор у самого обуха, девушка крадучись вышла из помещения и очутилась в узком коридоре. Прежде чем двинуть дальше, Мэри на дверном косяке начертала символ огня – колесо с тремя спицами, закрученными по часовой стрелке, – и вогнала щепку меж плохо подогнанных брёвен.
Сырой замшелый коридор тянулся ровно девять шагов и упирался в высокую скрипучую лестницу. Пол здесь был земляным, безо всякой соломы. По земле, стенам и даже потолку бегали крысы. По углам рваными парусами едва заметно колыхалась паутина.
Мэри дошла до лестницы и ногой вбила щепку меж двух кривых досок. Рядом нарисовала огневик и только после этого пошла наверх. Она ступала уверенно, как будто наверняка знала, куда нужно идти. Каждые десять-пятнадцать шагов девушка вставляла куда-нибудь в стену или пол щепку с каплей своей крови и рисовала знак огня.
На третьем этаже, если считать от подвала с заспиртованными глазами, Мэри встретились две похожие на младенцев твари, совсем как те, что напали на Вадима. Поначалу они бежали на девушку с радостным визгом, предвкушая свежую кровь, но постепенно перешли на шаг и всё смотрели на Шубину, будто не могли понять, кто сейчас перед ними.
Мэри ощерилась и бросилась вперёд. Рубила до тех пор, пока не превратила существ в мелкие зловонные куски мяса. Кое-как собрав их в одну кучу, она вонзила кончик топора в деревянные половицы и заключила останки в круг.
Этажом выше Мэри пришлось прикончить ящерицу размером с человека. Она пыталась отгрызть Шубиной ногу, но девушка оказалась проворнее и раскроила твари череп.
Наверху раздался мужской крик, это заставило Мэри поторопиться. Что кричал не кто иной, как папенька, не было ни малейшего сомнения.