Fохтаун
Шрифт:
– Джон! Я тебе не приказываю! Мы не оставляем тебя за бортом! – оправдывался Антуан уже по-русски. – Мы слегонца поколесим тут…
– Какого ещё «слегонца»?! – возмутился Джон, покраснев. – Вы, товарищ, нарушаете все инструкции! Я уже сейчас обязан рапортовать о вашем поведении начальству!
– Товарищ Мэзекью, – встрял в разговор Киэй, но не успел договорить.
– Я не с вами разговариваю, товарищ! – рявкнул на него майор.
– Киэй, – мягко сказал языковед. – Меня зовут Киэй Карданов.
– Странное имя, – уже спокойнее ответил майор,
– Оно адыгейское. Вы ведь знаете?
– С чего вы взяли? – с неподдельным интересом спросил майор.
– Что-то подсказывает мне, что вам знаком этот язык. Я могу ошибаться, но всё же. Люди часто используют имена для того, чтобы сохранить связь с чем-то важным. Со своей культурой. Мой отец был родом из тех краёв. Он не знал языка своих предков, но хотел, чтобы я сохранял культуру нашего этноса.
– И как, удаётся? Много адыгейских слов знаете?
– Некоторые знаю, товарищ Мэзекью, – улыбнулся Киэй. – Например, «медведь»!
Джон улыбнулся.
– А вы и впрямь лингвист! – восхищённо заметил майор. – Моя фамилия действительно происходит от адыгейского слова «медведь». Немного переделанный вариант, но вы всё равно разглядели самую суть. А вот всё, что я помню из адыгейского, это «упсаумэ» и Чугуш!
– «Упсаумэ» – это «здравствуйте», – сказал Киэй. – А Чугуш – это гора Чугуш.
– Да! – мечтательно протянул Джон. – Всегда думал, что съезжу туда как-нибудь.
– Будем надеяться, что наступит время, когда вы сможете увидеть эту гору.
Джон Мэзекью махнул рукой и задумался. Он бросил на задержанных хмурый взгляд, а потом взял у одного из своих парней планшет.
– Отправляйтесь «поколесить», но только вот с этим! – буркнул он и всучил прибор Антуану. – Он отслеживается, и там есть кнопка скорого вызова помощи. Я хочу услышать ваш голос через два часа. И чтобы никаких «слегонца»!
Затем он снова глянул на Киэя.
– Хе! – усмехнулся майор. – Медведь! Move along, comrades, before I change my mind!
– Товарищ майор, – схватил его за руку Киэй, когда тот подался в сторону, чтобы дать проход выходящим, – подскажите хороший магазинчик, где можно купить дочери подарок на день рождения.
***
Дорога до Астикора занимала чуть больше суток. Вначале автомобиль Антуана колесил по хорошим трассам, широким, с высокой дозволенной скоростью. Но чем ближе они подбирались к зоне отчуждения, тем хуже становилось покрытие дороги. Ехали всё медленнее. Киэй добрую часть пути занимался упаковкой подарка, приобретённого им в магазинчике недалеко от аэропорта. Требовалось плотно обернуть небольшой кулёк пластиковыми пакетами, основательно заклеить липкой лентой, изолировать все слои фольгой.
– Когда вы закончите? – негодовал Атир. – Это шуршание невыносимо.
– Много ты понимаешь в подарках, – отмахнулся Киэй.
Бендида и Киэй уместились на просторном заднем сидении чёрного автомобиля, такого же современного по стилю, как и аэропорт Торонто. Антуан сидел за рулём, а Атир – рядом с ним.
– Хотите запаковать так, чтобы подарок пережил атомный взрыв? – засмеялся Антуан.
– И последующую радиационную зиму, – добавил Атир. – А что вы дарите дочке?
Киэй нахмурился и продолжил молча запаковывать свой небольшой подарок.
– Вообще-то радиации почти не осталось, – пояснил Антуан. – Подарок уж точно не облучится! Зона отчуждения теперь не та, что раньше. Это лет двадцать назад туда направлялись лишь чудаки, начитавшиеся Стругацких. Теперь прут все кому не лень. Право, я не знаю, зачем вам в Астикор! Наши люди уже всё вытащили из башни корпорации «Галах». Все документы вывезены и скопированы в нейронную сеть. Что осталось из техники, тоже стоит у нас в оперативных складах.
– Можно подумать, вы всем этим добром с нами под'eлитесь! – усмехнулся Атир.
– Вы хотите ознакомиться с документами «Галах»? И что же вы там будете искать?
– Ответы, – серьёзно сказал Атир. – В этом и заключается работа детектива.
– Над документами «Галах» в данный момент работают двадцать семь научно-исследовательских институтов, – пояснил Антуан. – В какой из них поедем сначала?
– Едем в Астикор, – отрезал Атир.
– То есть вы, молодой человек, считаете, что все наши профессиональные экспедиции в башню «Галах» упустили нечто, что сможете заметить вы – специалист, работающий в частном отделе полиции Отстающего мира?
– Я не сомневаюсь в квалификации ваших работников. Но у меня есть свой особый метод работы. Я называю его методом Холмса.
Киэй на мгновение замер и нахмурился: слова молодого полицейского насторожили языковеда. Неужели этот утомлённый жизнью и коммуникатором парень действительно слышит то, что ему говорят старшие?
– Шерлока Холмса? – уточнил Антуан.
– Неважно! – отмахнулся Атир. – Главное, будем работать там, где не работают другие. Я читал о башне «Галах». Готов поспорить, ваши люди не зашли дальше парадной.
– Как вы сказали? Пара… – переспросил Антуан.
– Парадная, – объяснил Атир, – место, где гости ожидают встречи с хозяевами дома.
Киэй улыбнулся.
– Расширим зону поиска, – продолжил Атир. – Копнём под эту башенку! Если, конечно, вы не боитесь ехать в Астикор, в зону отчуждения.
– Боюсь – это громко сказано. В «Сотружестве» страху всё меньше места. Как я уже говорил, преступность – это плод капитализма. Здесь всё не так, как у вас там.
– Разве это зависит от общества? – настаивал на своём Атир. – Несомненно, окружение играет определённую роль, но в корне преступности лежат инстинкты. Они пережили все общественные формации человечества. Это сидит глубоко в нашей природе ещё с каменного века. Никакое общество не может искоренить преступность полностью. Всегда найдутся те, кто захочет иметь нечто, чего у них нет и чего не может дать общество.