Fохтаун
Шрифт:
– Если это так, то почему бы не выдать нам немедленно машину и не выпустить отсюда? – спросил Атир.
Антуан коснулся беспроводного наушника.
– Hello! Jessica, please be ready to arrange a car for our guests, – сказал Антуан, а затем обратился к гостям: – Какую машину вы желаете?
Атир и Киэй переглянулись.
– Get back to me when you know when something’s avaliable. – Он отключил наушник и снова улыбнулся гостям. – А зачем ждать казённой машины? Могли бы
– В «Сотружестве» ещё разрешают людям управлять автомобилями? – ухмыльнулся Атир. – Немного дико.
– Дикость – это нарушать правила дорожного движения. В остальном – никаких ограничений.
– Вы так просто готовы нас отпустить? – засомневался Атир. – И никаких слежек? Никаких наблюдений и прослушки?
– Ох, я могу «снять» с вас всю милицию «Сотружества», это правда. Но лично Антуан Орли вас не покинет ни на минуту! Помилуйте! Должны же быть хоть какие-то ограничения и правила, пусть вы и прибыли по важному делу мирового масштаба! Вы расследуете роботов! Мы расследуем роботов! Давайте расследовать вместе!
– Вот так вот с ходу? – недоверчиво спросил Атир.
– Мой молодой коллега, время не ждёт. Каждый день ситуация ухудшается. Посмотрите на наш аэропорт! Он пустой, как во время эпидемии! Все личные роботы-помощники отключены, а их процессоры с искусственным интеллектом отделены от механических частей, чтобы исключить пресловутое восстание машин, о котором сто лет назад фантазировали поэты. Но восстание уже началось! Мы на пороге отмены четвёртой промышленной революции!
– Я понимаю вас, господин Орли, – начал Атир. – Но что если я попрошу вас оставить ваш коммуникатор, ваш планшет и другие средства связи, сесть с нами в ваш личный автомобиль и отправиться в путь, не зная ни точки назначения, ни даты возвращения?
– Я скажу, что это не по уставу! – со всей серьёзностью ответил Антуан.
– Но ведь дело касается отмены четвёртой промышленной революции! – подтрунивая, настоял Атир.
Антуан почесал подбородок. Он хмуро посмотрел на Киэя, а потом на Бендиду. Затем он снял мгновенный переводчик и резко положил на стол.
– Эти русские всё время втягивают нас, французов, во всякие приключения, не правда ли?! – фыркнул он, обращаясь к Бендиде.
– Бендида из Нидерландов, – поправил его Киэй.
Антуан на это лишь отмахнулся. Он поднялся со стула и стал собирать свои вещи со стола.
– Нидерланды! Ещё скажите, что вы с ней разговариваете на западнофризском! Нет! Вы говорите по-русски? Вот видите! Куда бы вы ни приходили, вы всех делаете русскими! Даже интернациональный по своей сути социализм на вашей почве заразился какой-то «русскостью». Дважды! Пойдёмте!
– Я вам помогу, – спохватился Атир и взял со стола кружку Антуана. Киэй заметил, что молодой полицейский незаметно для других поднял её и рассмотрел низ, также как он сделал с кружкой в доме Асторы.
Они прошли в ту дверь, откуда появился Антуан, и оказались в небольшом бежевом коридоре. Здесь стоял старый диван, а на стенах висели разные картины в рамах.
– Я вижу, что в «Сотружестве» политика – популярная тема для разговоров, – заметил Атир.
– Такое время, – вздохнул Антуан, забирая у Атира свою кружку. – Я сейчас вернусь. Просьба никуда не убегать.
Антуан скрылся за углом, оставив гостей одних. В коридоре царила совершенно отличная от остального аэропорта обстановка. Гости будто оказались в музее семидесятых годов позапрошлого века: пастельный окрас стен, деревянный паркет, покрытый бордовыми полосами ковров с зелёными окаймлениями, настенные лампы с жёлтыми абажурами и множество картин в витиеватых рамах.
Бендида заинтересовалась сюжетом, висевшим над диваном. Центральная фигура на холсте – ананас, парящий в воздухе на фоне неясного жёлто-фиолетового простора.
– Импрессионизм, – подсказал Атир, заметив, как Бендида рассматривает холст. – И что у них здесь за история с ананасами?!
– Гораздо интереснее имя художника, – сказала Бендида, вглядываясь в надпись на хромированной пластинке под картиной.
Атир и Киэй подошли ближе. Картина называлась «Будущее», а написал её Антуан Орли.
– Ах! Перестаньте! – услышали они позади голос Антуана; он вернулся уже без планшета, чая и всего прочего. – Это баловство! Заказ БКН. Это Бюро Культуры и Нравственности. А вообще я больше уважаю реализм. Он, конечно, сейчас не так популярен. Но это не отменяет того, что я его уважаю и продолжу в нём творить.
– Вы художник? – удивилась Бендида.
– Милая, – поцеловав ей руку, улыбнулся Антуан, – в «Сотружестве» поощряется всякое развитие человека рабочего, в том числе и творческое. Не все в силу врождённых способностей тяготеют к точным наукам. К примеру, я. Что же остаётся делать таким парням?! Вот мы и прославляем в своих художествах свершения технических гениев!
– Детектив, пишущий картины! – сказал Атир.
– В этом нет ничего удивительного. Вы видели Джона? Майора Мэзекью? Он уже второй год осваивает ботанику. Недавно он признался мне, что так тяжело ему не было даже в армейской учебной части при сдаче нормативов!
Они вышли из пастельного коридора обратно в просторные залы современного аэропорта и направились к выходу. Вдруг, словно из-под земли, возник майор Джон Мэзекью со своими бойцами. Он встревоженно заговорил с Антуаном по-английски. Назревал профессиональный конфликт.
– Без точного пункта назначения? – удивился Джон, когда узнал, что Антуан решил дать гостям полную свободу. – Товарищ Орли, вы в своём уме?! С меня шкуру сдерут, если я вас отпущу! Я отвечаю за безопасность гостей и за вашу! Никуда вы не пойдёте! Личный транспорт! Немыслимо! Мне решительно безразлично то, что вы выше меня по званию! Я получил приказ от начальства и не намерен его нарушать! А у вас нет полномочий отменять изначальные приказы руководства, если ситуация остаётся неизменной.