Фолклендское коммандо

Макманнерс Хью

Я тщательно определил маршруты движения целей от ориентиров на земле, которые смогу засечь ночью. Уличные фонари Порт-Стэнли были огромным подспорьем. Очертания горы Саппер и изгиб реки Маррелл были ориентирами, по которым можно было определить их месторасположение. Вспышка от взрыва снаряда дает моментальный снимок топографической картинки: силуэт холма или гребня, если он упал в мертвой зоне, или черно-белое изображение цели, которые вы должны «заморозить» в своей памяти, чтобы определить необходимые поправки.

У

кораблей были осветительные снаряды, которые опускались под парашютом и освещали очень большую область. Теоретически осколочно-фугасные снаряды можно было навести на цель, пока осветительный снаряд горел. Но стрельба разными типами снарядов на разных пеленгах и высотах создавала орудийному расчету дополнительные проблемы. Хотя компьютер легко справлялся с расчетами, преимущества не всегда оправдывали эти хлопоты. Мы могли привязаться к точечным целям без осветительного снаряда. Но для нас было очень важно, что использование осветительного снаряда говорит противнику, что наблюдатель корректирует огонь по цели. В то время как снаряды, падающие ночью и случайно поражающие цели, могут быть выпущены исключительно по картографическим данным или данным радара. Кроме того, осветительные снаряды напрочь испортят наше очень чувствительное ночное зрение, на восстановление которого понадобится примерно час.

Первая ночная стрельба была не совсем удачной, но нам удалось поджечь склад авиационного топлива к западу от ипподрома и накрыть одну из орудийных батарей вдоль Фелтон-Стрим, к северо-западу от горы Саппер. Это была обескураживающая стрельба, так как снаряды, казалось, не следовали поправкам, которые я давал. Ничто из обычных средств и приемов, казалось, не срабатывало. Я выявил ошибку, которая, вероятно, была в системе. Но они настаивали, что ничего не случилось, были очень недовольны, когда я велел им прекратить стрельбу, и покинули линию огня.

Впоследствии я обнаружил, что корабль немного ошибся в своем счислении. Его радар незаметно сместился из правильной точки (с привязкой к маяку МРК), что вывело всю систему из строя. Как это часто бывает, человеческий здравый смысл вмешался в технологические сложности и на следующую ночь тот же корабль стрелял совершенно превосходно.

На этом этапе кампании я и Ник уже выработали систему ночных стрельб. Он работал в эфире с помощью телеграфного ключа, устанавливая связь с кораблем, а потом переходил на голосовую связь, как только корабль оказывался достаточно близко. Мы начинали с цели с как можно меньшим количеством мертвых зон и далеко от населенных районов, которую, как я знал, будет легко сопровождать. Я использовал свой бинокль, чтобы наблюдать за обстановкой, измерять пеленг и расстояние, используя сетку на линзах. Ник постоянно следил за настройкой рации и сверялся со своей книгой кодов, так как его ночное зрение было снижено из-за постоянного использования замаскированного фонаря. Кроме того, он использовал ночной монокуляр для наблюдения еще один источник света, тем самым сохраняя мое ночное зрение.

Стрельба заняла довольно много времени, так как мы были крайне осторожны и методичны. Было ужасно холодно находиться на пронизывающем ветру, не имея возможности пошевелиться, чтобы согреться.

Тим подполз к нам, посмотреть, что это мы тут делаем. Он мимоходом упомянул, что ему сегодня исполняется 21 год (только что наступила полночь). А что тут скажешь? Мы оба пожелали ему много счастливых возвращений.

Огневая позиция, с которой вели огонь наши корабли, находилась на севере, позади нашего наблюдательного пункта. Мы слышали, как вдалеке стреляют корабли, а затем ощущали завихрение воздуха, создаваемое снарядами, когда они проносились над нашими головами. Как только мы накрывали цель, корабль обрушивал снаряды на позицию противника, по одному каждые три-четыре секунды с характерным гулким глухим выстрелом далеко в море. Мы ели ириски, шоколадные батончики, орехи и изюм из наших пайков как белки, чтобы согреться.

Наши

коллеги из SBS, находившиеся дальше по хребту, решили не пытаться передислоцироваться на юг, а патруль SAS, встретивший нас в зоне высадки, был отозван на «Сэр Ланселот». «Си Кинг» вывез их с точки, расположенной далеко от нашего хребта.

Хотя мы теперь были полностью автономны, мы очень сильно ожидали начала решающих атак на Порт-Стэнли. Но из-за системы ограничений в целях безопасности, в рамках которой нам сообщали только то, что нам нужно было знать и не более того, мы могли только догадываться, что что-то должно было произойти. Дата большого рывка была предметом догадок и большого интереса.

Весь следующий день мы провели с биноклем и телескопом, напрягая зрение и пытаясь оценить результаты ночной стрельбы. Наша картина расположения противника неуклонно становилась все более детальной. Удивительно трудно определить, являются ли пехотные траншеи, на которые вы смотрите, позицией, которую занимает взвод примерно в 30 человек, рота (около 100) или даже батальон с 600 и более бойцами. Вы должны наблюдать за тем, что они делают, распознавать походку людей, очертания фигуры и даже, лица (поскольку все они одеты в тусклый темно-зеленый цвет), а потом суметь сосчитать всех.

Позиции орудий трудно увидеть и очень часто можно обнаружить только одно или два из шести орудий, а возможно, и командный пункт. Я смотрел в телескоп на одну из уже обнаруженных нами под маскировочной сетью 105-мм пушек, когда из ее ствола пошел дым. К моему изумлению, на небольшом участке оказалось еще пять дымящихся орудий позиция батареи. Как только мы определили центр позиции, остальные легко были найдены.

Шеренги аргентинских солдат, перемещающихся на рассвете, также давали нам представление об их оборонительных позициях и снаряжении. Чтобы ничего не упустить, нужно было очень осторожно и медленно «ходить» глазами по земле, останавливаясь, чтобы всмотреться в расщелины скал и местность, прилегающую к зданиям. При большом увеличении, незначительная вибрация и необходимость задерживать дыхание при наблюдении добавляли усталости, вызванной перенапряжением глаз. Нам приходилось делать регулярные перерывы.

После того как мы весь день «шатались» по очереди на НП (чередуя наблюдение и другие вещи, такие как приготовление пищи, еда и отдых), у нас была очень хорошая ночная стрельба. Я засек тарелку радиолокационной антенны позади нескольких сборных домиков, которые были перечислены в разведывательных отчетах, изученных мною на корабле, как «помещения для аргентинских офицеров». Мы видели, как много военных входило и выходило, подтверждая это. Я задался вопросом. Имеет ли радарная тарелка какое-то отношение к наземным установкам «Экзосет», которые, как полагала разведка, находятся в Порт-Стэнли, или, возможно, к системе раннего предупреждения о приближении самолетов. В любом случае, это была очень важная цель.

Кроме того, мы засекли 155-миллиметровую гаубицу в орудийном ровике к востоку от горы Саппер. Так как рядом было, по меньшей мере, еще две, и у них было достаточная дальнобойность, чтобы поразить и нас, и остальную часть бригады, это была цель, которую я хотел уничтожить.

Все эти выстрелы были технически сложными, и требовали тщательной подготовки, особенно в отношении того, куда целиться первым, «штурманским» снарядом. Перенос огня с того места, где мы определено увидим падение снарядов на эти цели особенно те, что в городе, был осторожным, очень напряженным переносом, с краткими обсуждениями, когда снаряды «терялись» в мертвых зонах. После того, как мы сообщали корректировку и ожидали выстрела, мы обсуждали все возможности и то, как мы будем приспосабливаться к следующему снаряду. Корабль докладывал «Выстрел» с указанием времени полета в секундах, которое Ник засекал, выкрикивая последние пять секунд до «Вспышки». Мы смотрели на цель только последние пять секунд, сохраняя концентрацию для того момента, когда это действительно имело значение.