Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.
Шрифт:
Изо всех их наибольшего успеха добился Афанасий Степанович Сакмышев. В разрядах он дважды упоминается как окольничий (под 1501 и 1509 гг.), Он был тверским окольничим, а не московским (как и сказано в пространной редакции разрядных книг под 1509 г.). В 1500 г. он участвовал в церемонии бракосочетания кн. В. Д. Холмского. В 1504 г. его владения располагались в Клинском уезде. Один из Сакмышевых и в середине XVI в. служил сыном боярским по Клину. [1372]
<1372
РК. С. 31, 44 («окольничей»); Р. С. 112 («окольничей тверской»); Сахаров. Т. II, кн. VI. С. 37; ДДГ. № 96. С. 402; Тысячная книга. С. 194.
Боярство пользовалось в Рязанской земле значительным авторитетом. [1373] Оно складывалось на протяжении нескольких столетий [1374] и образовало замкнутую корпорацию, тщательно охранявшую свои привилегии. Среди рязанских бояр нет именитых лиц княжеского происхождения, но их генеалогию можно проследить на протяжении нескольких десятилетий. Кроме бояр, нам известны окольничие, конюшие, чашники, сокольничие, стольники при дворе рязанских князей (схемы 28, 29).
1373
Бояре присутствовали на «докладе» всех земельных, судебных и кабальных дел (АСЭИ. Т. 3. № 348—389).
1374
См. еще в актах Олега Рязанского конца XIV в.: АСЭИ. Т. 3. № 322, 324.
По своему происхождению рязанское боярство было разноплеменным. [1375] Так, Вердеревские выводили свой род от Салхомира, выехавшего в 1371 г. из Большой Орды. После его крещения (принял имя и отчество Ивана Мирославича) кн. Олег Рязанский выдал за него свою сестру и пожаловал боярством. [1376] Около 30—40-х годов XV в. кн. Федор Иванович Пронский пожаловал землею «дядю своего» Григория Ивановича (сына Ивана Мирославича). [1377] Василий Григорьевич Вердеревский фигурирует среди бояр в 1464 г. [1378] Очевидно, его братом был боярин Федор Григорьевич, упоминающийся в акте 1486/87 г. [1379] Сын Василия Федор в 1491 г. был конюшим княгини Анны, а в 1497 и 1501 гг. — боярином. [1380] Его брат Павел боярином был в 1504 г. [1381]
1375
Род. кн. Ч. 2. С. 296, 321, 382; АСЭИ. Т. 3. С. 511.
1376
Долгоруков П. Российская родословная книга. СПб., 1857. Ч. 4. С. 326—327. Зять Олега, Иван Мирославич, упоминается в акте 1390—1401 гг. (АСЭИ. Т. 3. № 324).
1377
Там же. № 356. Около 1427—1456 гг. великий князь Иван Федорович упоминает своего дядю Григория Ивановича (Там же. № 328).
1378
Там же. № 355. Ср. в грамоте 1464—1482 гг. (Там же. № 364).
1379
Там же. № 358. Ср. в актах 1483—1500 гг. (Там же. № 342, 357, 366).
1380
Там же. № 359—361.
1381
Там же. № 362.
Василий III был вынужден считаться с силой рязанского боярства и уже в 1522 г. пожаловал вотчиной Семена и Василия Федоровичей Вердеревских. [1382] Их дети и родичи служили в середине XVI в. при дворе великого князя по Рязани. [1383]
Измайловы вели свое происхождение от полулегендарного Шаи, приехавшего на Русь в XIII в. Крестившись, Шая стал Иваном Шаиным. [1384] Около 1427—1456 гг. Шабан Измайлович (праправнук Шаи) служил сокольничим при дворе рязанского князя Ивана Федоровича. [1385] Иван Иванович Измайлов в 1491/92—1499/1500 гг. — видный боярин. [1386] Его сын Никита участвовал в военных действиях 1501 г. и тогда же числился конюшим. [1387]
1382
Там же. № 363.
1383
Тысячная книга. С. 166—168. О Вердеревских см. также: Носов Н. Е. Становление сословно-представительных учреждений в России. Л., 1969. С. 428.
1384
См. грамоту 1257 г. кн. Олега Ингваревича, выданную Ивану Шаину: АСЭИ. Т. 3. № 347. Грамота была известна уже в середине XVI в. Подлинность ее не вполне ясна.
1385
АСЭИ. Т 3. № 353. Тогда же служил в Рязани и его брат Иван Измаилович.
1386
Там же. № 348, 349, 350. Ср. в актах 1483—1500 гг. (Там же. № 357, 366).
1387
РК. С. 32; АСЭИ. Т. 3. № 367. Сын его и родичи упоминаются в Дворовой тетради среди детей боярских по Рязани (Тысячная книга. С. 166, 168).
У чашника Юрия Константиновича (дяди Ивана Измайловича) [1388] было три сына — Федор, Назарий и Денисий. Все они были боярами на Рязани. Федор Юрьевич встречается как боярин в акте 1464—1482 гг. [1389] Тогда же упоминаются бояре Назарий [1390] и Денисий. [1391] Федор Денисьевич был боярином в 1516/17 г. В 1521 г. он со своим братом Матвеем Булгаком участвовал в обороне Рязани от Мухаммед-Гирея. [1392] Матвей Булгак был в 1498 г. боярином кн. Федора Васильевича Рязанского. Булгак Денисьев в 1506/07 г. служил в Белеве. [1393] Из контекста разрядной записи вытекает, что он посылался туда из удела кн. Семена Ивановича Калужского, но, возможно, он не служил этому удельному князю, а был только придан к его войску на время. Федор Денисьев находился на московской службе до 1535 г. [1394] Третий брат — Петр Денисьев — в разрядах появляется с 1531 г. [1395]
1388
Родословная книга по трем спискам // Временник ОИДР. М., 1851. Кн. 10. С. 202—203. Упоминается в актах 1427—1456 гг. (АСЭИ. Т. 3. № 329, 353).
1389
АСЭИ. Т. 3. № 364. Был чашником еще в 1427—1456 гг. (Там же. № 328. 354).
1390
Там же. № 364, 365; в 1464 г. (Там же. № 355).
1391
Там же. № 364; в 1483—1500 гг. (Там же. № 366).
1392
Там же. № 376; Родословная книга по трем спискам. С. 120; РК. С. 66. Матвей Булгак — еще в 1501 г. воевода кн. Федора Рязанского (РК. С. 32).
1393
АСЭИ. Т. 3. № 320. Ср. в акте 1483—1503 гг. (Там же. № 323-а). Григорий Матвеев Денисьев упоминается в 1500 г. на свадьбе В. Д. Холмского (Сахаров. Т. II. кн. VI. С. 37; Р. С. 98).
1394
РК. С. 70, 73, 75, 84, 87. Впервые упоминается в разрядах в 1527 г.
1395
Там же. С. 76.
Дети Булгака и Петра продолжали нести службу по Рязани еще в середине XVI в. [1396]
Яков Назарьевич был рязанским боярином в 1497—1506 гг. [1397]
Видная боярская фамилия Сунбуловых вела свою генеалогию от боярина Семена Федоровича (по прозвищу «Ковыла Вислый»), который выехал из Литвы в Москву, а затем около 1371 г. служил кн. Олегу Рязанскому. [1398] Его сын Семен отъехал в Москву при Василии II, а внук Яков вернулся ко двору рязанского князя, на этот раз Федора Ольговича. [1399] Боярами кн. Ивана Федоровича были дети Якова — Иван Тутуга (Тутыха), Сидор, Юрий. Четвертым сыном Якова был Полуект. Сын Ивана Тутуги Федор Сунбул известен как боярин рязанского князя в 1501—1518/19 гг. [1400] Его сын Федор в июне 1521 г. был одним из воевод в Рязани, а в августе вместе с братом Дмитрием допрашивался в связи с побегом рязанского князя в Литву. [1401] И. А. Голубцов предположил, что упомянутый в актах 1464—1482 гг. боярин рязанского князя Василия Ивановича Яков Иванович был старшим братом Федора Сунбула. [1402] Сомнения в этом отождествлении все же остаются из-за хронологического разрыва между актами с упоминанием Якова Ивановича и временем действий Федора Сунбула. Правда, сходные трудности остаются и при отождествлении Якова Ивановича с дедом Федора Сунбула.
1396
Тысячная книга. С. 166.
1397
АСЭИ. Т. 3. № 346, 360—362, 369.
1398
Там же. № 322. С. 350. По генеалогическим данным, приехал к Василию I (РИИР. Вып. 2. С. 182). Это ошибка.
1399
Яков Ковылин около 1427—1456 гг. был чашником кн. Ивана Федоровича Рязанского (АСЭИ. Т. 3. № 353).
1400
Там же. № 345, 346, 367—378, 385, 389. Подробнее см.: Иловайский Д. И. История Рязанского княжества. М., 1858. С. 229.
1401
РК. С. 67; АСЭИ. Т. 3. № 391. Упоминается еще в 1515/16 г. (Там же. № 381). Дети Ф. Ф. Сунбулова и его родичи в середине XVI в. числились дворовыми детьми боярскими по Рязани (Тысячная книга. С. 166, 168). У Дмитрия Федоровича до 1553 г. было поместье в Рязани (Писцовые книги Рязанского края. Рязань, 1900. Т. 1, вып. 2. С. 421).
1402
АСЭИ. Т. 3. № 364, 365; ср. С. 511.
Иван и Михаил Дмитриевичи Кобяковы среди рязанских бояр упомянуты сравнительно поздно [1403] (первый — с 1514/15 г., а второй — с 1513/14 до 1518/19 г.). [1404] Климентий и Михаил (Мишура) Кобяковы привлекались к дознанию в связи с побегом кн. Ивана Рязанского в 1521 г. Они вместе с Василием Кобяковым находились тогда в Рязани во время осады ее татарскими войсками. [1405] Гридька и Подъюс Ивановичи Кобяковы упоминаются в Рязани в 1531 г. [1406]
1403
Впервые М. Д. Кобяков упомянут при покупке земли у своего родича Климентия Яковлевича Кобякова в 1501 г. (Там же. №367).
1404
Там же. № 375, 377, 379—387.
1405
Там же. № 391; РК. С. 67.
1406
РК. С. 76. Их дети и родичи служили в середине XVI в. по Рязани (Тысячная книга. С. 166).
К Федору Ольговичу Рязанскому (княжил в 1402 г., вероятно, до 1427 г.) выехал из Большой Орды татарин Кичибей (Василий). От одного из его сыновей (Ивана Коробьи) вели свое происхождение Коробьины, а от другого (Селивана) — Селивановы. [1407] В 1506 г. упоминается боярин Василий Селиванович. [1408] Его сын Григорий служил в 1531 г. в Рязани. [1409] По С. Герберштейну, именно Семен Коробьин («Крубин»), подкупленный Василием III, будучи одним из «советников» рязанского князя, предал своего сюзерена и помог великому князю «поимать его». [1410]
1407
Родословная книга по трем спискам. С. 189; Иловайский Д. И. Указ. соч. С. 230. Сохранилась жалованная грамота кн. Ивана Васильевича Рязанского (1483—1500 гг.) вдове Ивана Кичибеевича Коробьи и его детям Ивану и Семену (АСЭИ. Т. 3. № 366). Неясно только, почему в купчей 1464—1482 гг. отчество у Ивана Коробьи «Селиванович» (Там же. № 365).
1408
Там же. № 346.
1409
РК. С. 76, 77. В. Ф. Селиванов и его родичи в середине XVI в. также служили по Рязани (Тысячная книга. С. 166—167).
1410
Герберштейн. С. 105. См. жалованную грамоту Василия III Семену Ивановичу Коробьину 1523 г.: Акты Юшкова. № 118. С. 100. О Коробьиных см. также: Носов Н. Е. Указ. соч. С. 434.
В 1464—1482 гг. упоминается вместе с братом Епифаном рязанский боярин Прокопий Давыдович. Он еще около 1427—1456 гг. был «заездником» рязанского князя. Возможно, в это же самое время он был боярином. [1411] По «родовому письму» Шиловских (середина XVI в.) брат Прокопия Григорий Давыдович был окольничим кн. Ивана Федоровича (1427—1456 гг.). [1412] В том же письме есть краткое сведение о происхождении (вероятно, литовском) этого боярского рода. Дядя Прокофия и Григория Тимош Александрович около 1371 г. был боярином кн. Олега Рязанского. [1413]
1411
АСЭИ. Т. 3. № 328, 329, 364. В грамоте № 329 упоминается также Епифан Давыдович, но «родовое письмо» Шиловских его не знает.
1412
Там же. № 352, 354.
1413
Там же. № 322.
Итак, виднейшие тверские нетитулованные бояре, издавна связанные с Москвой, перешли на службу к Ивану III еще в 1476 г., т. е. задолго до падения независимости Твери. Поэтому в конце XV—первой трети XVI в. они сумели упрочить свои позиции при великокняжеском дворе. Но даже при этом они в московскую Боярскую думу в изучаемое время не попали, числясь по-прежнему (во всяком случае, до 1509 г.) тверскими боярами и окольничими (Тверь после 1485 г. и до начала XVI в. находилась на положении удела наследника престола). [1414] Особым доверием Василия III пользовались Карповы, один из которых (Никита Иванович) возглавил важное ведомство оружничего, а другой (Федор Иванович) сделался одним из крупнейших дипломатов и публицистов.
1414
Б. Н. Флоря объясняет отсутствие их в московской Думе тем, что существовал особый тверской дворец (Флори Б. И. О путях политической централизации Русского государства // Общество и государство феодальной России. М., 1975. С. 289). С этим согласиться трудно.