Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна
Шрифт:
Мосли наслаждался неловким положением, в которое угодил Бриаторе, и даже согласился поужинать со своей жертвой в «Рампольди». Итальянец категорически отрицал обвинения Пике. Подговорить на такое Пике, а потом выгнать его было бы просто нелепо, утверждал он, тем более бразилец в этом году и сам регулярно попадал в аварии. Мосли кивнул.
— Разумеется. Всё, что было этим летом, — сугубо деловые вопросы. Ничего личного.
Весь август Мосли тайно готовился к слушанию, назначенному в Спа на конец месяца. Сыщики из «Квеста» тесно сотрудничали с группой лондонских юристов. 30 августа, без всякого предупреждения, Мосли вызвал всё руководство «Рено» в Лондон на допрос. К его разочарованию, детективам
Довольный Мосли объяснял: «Солги он, и всё дело бы рассыпалось. А такой отказ звучит как признание вины».
Вечером главный бразильский телеканал «Глобо-ТВ» первым рассказал об афере. «Формулу-1» клеймили по всему миру. Все, как один, твердили, что под руководством беспринципных мультимиллионеров «королевские автогонки» превратились в помойную яму. Когда в октябре Мосли наконец оставил свой пост, а Экклстоун ушёл в тень, Ричард Уильямс написал в «Гардиан»: «Автоспорт при них утратил честность, лишился своих исторических ценностей, променяв их на мнимое процветание, за которым всякий разглядит гнилое нутро». Воплощением принятой в «Формуле-1» беззастенчивой лжи был представлен Бриаторе. Пике называл его беспринципным и эгоистичным: «Он меня просто использовал, а потом выставил на посмешище… Моя жизнь в „Рено“ превратилась в кошмар». Бриаторе обвинил обоих Пике в клевете и подал на них в суд за «беззастенчивую ложь и шантаж».
По совету Экклстоуна руководство «Рено» обратилось к адвокату Али Малеку, который провёл внутреннее расследование. 13 сентября, в день гонки в Монце, Мосли сообщили, что Малеку удалось найти так называемого свидетеля Икс. Тот подтвердил: Бриаторе знал о заговоре. Свидетелем оказался инженер Алан Пермейн. Малек сказал, что в «Рено» готовы признать свою вину. Джеки Стюарт, когда до него дошли слухи из Монцы, заявил: «„Формула-1“ прогнила до самой сердцевины», — и добавил, что если даже такой честнейший человек, как Пэт Симондс, участвовал в грандиозном обмане, то с «королевскими автогонками» что-то серьёзно не так.
Мосли созвал трибунал ФИА в Париже 21 сентября. Всем сотрудникам «Рено», кроме Бриаторе, пообещали прощение. «Это несправедливо!» — возмущался итальянец. «Обвинитель просто сводит счёты», — соглашался с ним Экклстоун.
Бриаторе оптимистично полагал, что приговор трибунала чудесным образом решит все его проблемы, однако волна всеобщего возмущения сметала всё на своём пути.
16 сентября он ушёл из «Рено», так как, по мнению французской корпорации, «Флавио несёт моральную ответственность» за подстроенную аварию. Репутация итальянца была безнадёжно загублена, банки требовали погашения всех ссуд, и Бриаторе обратился за советом к Экклстоуну. Тот сказал: «Покажи себя настоящим католиком и сознайся в грехах. Скажи: „Я не устраивал аварию, но, как глава команды, обязан взять всю ответственность на себя“. Тогда Макс тебя простит». Однако Бриаторе не пожелал раскаиваться. Экклстоун уверял его, что добьётся поддержки мирового совета, но потерпел неудачу. К радости Мосли, итальянского кукловода обложили со всех сторон. Никто не осмеливался испортить лебединую песнь президента ФИА.
Близился день трибунала. У Мосли не было никаких иллюзий: он знал, что в «Формуле-1» все команды стараются перехитрить противника.
— Раньше все до одного мухлевали с весом болидов, — напомнил ему Экклстоун.
Испокон веков важнее всего было не попасться на мошенничестве, и Бриаторе с этой задачей не справился.
Мосли отказался его слушать. Он считал, что доказательства неопровержимы. Однако, к его разочарованию, Бриаторе не явился на трибунал, где президент ФИА выступал обвинителем и судьёй в одном лице. Мосли без всяких колебаний заочно приговорил Бриаторе к пожизненной дисквалификации.
«Да, приговор суров, — признавал президент ФИА, — но, окажись он мягче, мне стыдно было бы смотреть в лицо ожидавшим снаружи репортёрам».
Бриаторе не разделял мнения, что президент ФИА просто исполнил свой долг.
— Мосли человек умный, очень опасный и мстительный. Он улыбнётся тебе в лицо, а потом вонзит нож в спину. Своей властью он только карает врагов, но не помогает сторонникам.
Экклстоун был потрясён. Он считал, что пожизненная дисквалификация — наказание «слишком суровое и неоправданное». Если бы Бриаторе признал свою вину и принёс извинения, то избежал бы худшего.
— «Формуле-1» нужны яркие личности вроде Флавио, — заявил он и посоветовал тому подать апелляцию.
На жалобы Экклстоуна ответил возмущённый Мартин Соррелл: «Раньше он говорил, что „Гитлер хороший“, теперь — что „мошенничать разрешается“. Когда это кончится?»
Экклстоун обрушился на Соррелла: «Кто он такой, чтобы даже говорить о моей отставке?.. Мне кажется, я как-то сказанул глупость и этим задел его религиозные чувства — вот и всё. Это даже и не глупость была — меня просто неправильно поняли». В конце концов они поужинали вместе в «Маркс клаб» и помирились.
— Больше не хулигань, — сказал ему Соррелл.
Бриаторе подал апелляцию в обычный французский суд, утверждая, что стал жертвой «карающего правосудия» и «личной мести» со стороны Мосли. Наряду с Экклстоуном его поддержал и Монтеземоло. Мосли не сомневался в поражении итальянца и оказался не прав. 5 января 2010 года суд вынес решение в пользу Бриаторе. Тодт, под давлением Экклстоуна с Монтеземоло, не стал продолжать тяжбу и пошёл с итальянцем на мировую. Бриаторе «признал», что несёт ответственность за аварию Пике, а Тодт сократил его дисквалификацию до трёх лет.
Многих возмущали приятельские отношения Бриаторе и Экклстоуна, а особенно слова последнего: «Флавио — настоящий друг, на которого можно положиться». Экклстоун не обращал на них внимания. Он заявлял: «Говорят, что я не должен общаться с Флавио. А мне всё равно. Уж что я знаю — то знаю. Этак мне ни с кем нельзя будет общаться. В „Формуле-1“ все мошенничают — просто не надо было попадаться. Нужно было признать свою вину».
Такая беспринципность потрясла финансистов из Сити. К концу года Маккензи стал опасаться, что зря доверился Экклстоуну. После шпионского скандала, сингапурской аферы, интервью про Гитлера и поддержки Бриаторе ряд спонсоров и крупных компаний подумывали об уходе из «Формулы-1». Выгоду из бешеной популярности «королевских автогонок» в прессе извлекали лишь команды-победительницы, но не проигравшие, которых было куда больше.
Руководство «Тойоты», встревоженное постоянными скандалами, уставшее от непрерывных неудач и раздражённое тем, что Экклстоун не проявляет к японскому концерну даже минимального уважения, готово было пойти по стопам «Хонды», «Форда» и BMW. Да, «королевские автогонки» по-прежнему оставались для автопроизводителей отличной рекламной площадкой, но как прикажете продавать машину, которая за восемь лет и 139 гонок ни разу не финишировала хотя бы третьей? Сказалось и то, что Хауэтт сильнее всех поддерживал альтернативный чемпионат. Когда боссы «Тойоты» внезапно объявили о ликвидации команды, он даже не пытался скрыть, насколько потрясён этим решением.