Формула порока
Шрифт:
И без колебаний уверенно добавил:
– При крайнем случае, у соседей всегда найдётся, чем горло смочить.
– Значит соседи, случается, выручают вас в части алкоголя?
– Правильнее сказать, что мы вместе празднуем различные знаменательные даты и мероприятия.
– А что вы вместе праздновали в последний раз?
– К соседке по коммунальной квартире приехала однокашница с Украины. Подруги встретились после длительной разлуки и пригласили к столу для разнообразия.
– И как много выпили вы лично?
– Трудно все сразу подсчитать, но,
Он увидел, как слюну сглотнула и Татьяна Павловна, и подумал: «Наверное, она является человеком впечатлительным и хорошо и детально представила чудесное грибное блюдо».
– Бывают ли у вас провалы памяти?
– Мне кажется, всем людям свойственно забывать.
– Я имею в виду ситуации, когда вы помните отчётливо все, что было накануне вечером, но какой-то эпизод вечеринки как бы стёрт окончательно из вашей памяти. И все попытки припомнить какие-то детали и события оказываются тщетны, хотя друзья или знакомые пытаются помочь вам вспомнить произошедшее накануне. Случается ли вам переживать такие минуты частичной потери памяти?
– Надо подумать.
– И вы можете привести пример подобной ситуации?
– Заучиваешь целый вечер крутой учебник, а утром на уроке пытаешься вспомнить – и тщетно!
– Школьные годы познакомили вас со спиртосодержащими напитками?
– Главным образом, вино по праздникам дома или с ребятами.
– То есть значительно повысилось употребление спиртного после того, как вы приступили к работе после окончания средней школы?
– Больше после того, как стал жить один, отдельно от матери.
– А какую максимальную дозу вы когда-либо употребили?
– Водки литр выпивал, а пива однажды в баре восемь кружек – это четыре литра – осилил. Тогда нам под конец подали тухлую древнюю селёдку, а при нормальной закуске рекорд, получается, мог стать более грандиозным, – Владимир говорил с глубоким сожалением в голосе, вспоминая подвиги.
Но про себя он подумал, что, может, напрасно слишком откровенничает.
– И сейчас вам хочется пива? – улыбнулась в ответ Татьяна Павловна.
– Очень, просто всё внутри чешется, горит, мучает изжога, трубы горят, слюна течёт. А иногда наоборот – рот пересыхает, попытался внутренний пожар залить минеральной водой, так бесполезно.
Владимир опять сглотнул.
– Днём потерпите, а на ночь я вам назначу снотворное и укол для купирования тяги. Ваша мать обещала сегодня принести нужные лекарства по списку, который я ей дала, и тогда вам будет легче.
– Спасибо.
– Бывают ли случаи употребления спиртного подряд два или три дня?
– Даже бывало и по пять дней.
– Утром вы похмеляетесь?
– А как же? Клин вышибают клином.
– Мне более-менее с вами всё ясно.
Татьяна Павловна заканчивала записи своего сбора данных об очередном пациенте.
Она оторвалась от письма и, придав лицу абсолютную серьёзность,
– Напоминаю вам, Владимир, об обязательном соблюдении режима нашего лечебного стационара.
– Получается, буду соблюдать.
– Ранним утром перед завтраком вам следует обязательно зайти в процедурный кабинет и сдать анализы.
Медсестры в курсе и всё скажут. Это очень важно, понятно?
– Надо думать, сдам все, что в моих силах.
– Сейчас можете идти в свою палату и, пожалуйста, помните об анализах утром, а пока до свидания.
– До свидания, – попрощался он и притворил потрескавшуюся дверь.
На обеде Владимир пытался поесть горяченького супчика, и противная по вкусу жидкость странного содержания только сильнее раздразнила внутрижелудочный огонь. Аппетит он утолил продуктами из пакета, принесённого матерью, но внутренняя жажда давала о себе знать.
Через час после обеда пришла в бледно-зелёном плаще мать. Она принесла войлочные тапочки на резиновой подошве, сменные носки, двухлитровую бутыль минеральной воды, пару луковиц, пучок зелёных луковичных перьев, чеснок, бульонные кубики, пакетики чая и кофе, сметану, сладкие сырки, таллиннскую колбасу, блок сигарет, две кружки и кипятильник. Она вновь беседовала с Татьяной Павловной и показала ей все принесённые лекарства. Мать сказала Владимиру, что врач сегодня вечером дополнительно назначит витамины и таблетки. Она изо всех сил старалась говорить спокойнее, но утомлённые глаза помимо её воли наполнялись слезинками, выдавая состояние сильного переживания.
– Самое главное, Володя, заклинаю тебя – соблюдай режим, и тогда всё станет в порядке. Делай всегда только то, что скажут медработники, ясно?
– Ма, успокойся.
– Ты ведь пошёл вразнос!
– Ты напрасно волнуешься.
– Знаешь, Володя, я действительно всё это перевариваю с трудом, поэтому, разреши, я завтра останусь дома, а приеду только послезавтра.
– Давай, ма, договоримся иначе: я завтра вечером отсюда позвоню или попрошу кого-нибудь перезвонить тебе. И тогда решим, стоит ли тебе послезавтра приезжать. Кормят здесь великолепно, так что зачем лишние продукты возить? Воды и сигарет мне надолго хватит. Поэтому тебе светиться излишне незачем. Если случится что-то серьёзное или нужда какая-нибудь возникнет вдруг, тогда я обязательно сообщу.
– Хорошо, но послезавтра я всё же, скорее всего, приеду.
– Как там Лиза?
– Она прямо рвалась к тебе приехать из любознательности, и я с превеликим трудом её отговорила.
– Спасибо, ты поступила отлично, классно. Передай ей, пожалуйста, что я лично просил её воздержаться от приезда сюда, потому что так будет лучше и для меня, и для неё.
– Пожалуйста, Володя, держись, сына.
– Будь здорова, ма.
Мать с сыном обнялись, как перед длительным расставанием, мать отвернула к входной двери лицо и смахнула с глаз предательские слёзы. Когда она выходила на лестничную площадку, её плечи и спина приподнимались от частых глубоких вздохов.