Формула счастья и везения
Шрифт:
– А разве можно вот так, если не было божественного знака?
Флора поняла, что смущает Касара. Она выросла в семье атеистов, была уверена, что она демиург своей судьбы, а здесь не только поклоняются богам, но и искренне верят в их существование. Мудрецы не советовали смеяться над религиозными чувствами.
– Касар, это тебе не было никакого знака. Пока ты спал, я молилась, спрашивала богов…
– Госпожа, тебе явился сам Орст? – уважительно посмотрел на хрупкую девушку начальник стражи.
Алангиз и Касар ждали ответа.
Поколебавшись, Флора сказала:
– Великий Орст внял молитвам и вразумил, как сделать, чтобы наш великодушный… – она посмотрела на погребальные носилки, откуда доносился громкий храп виконта Ренельи, и торжественно произнесла: – Великий и Могущественный Орст донёс до меня благую весть, что с виконтом Ренельи обошлись несправедливо. Нельзя смелого и честного воина травить, как крысу, как ширшу. Виконт Ренельи был бы убит, если бы Всезнающий и Великодушный Орст не послал ему меня. Нам надо всё сделать, как велел Орст, ведь виконт Ренельи смелый воин, добрый хозяин.
Флора замолчала, перевела дыхание, отметив, что Касар и Алангиз внимательно слушают, и продолжила:
– Поэтому Божественный Орст вернул нам к жизни, не дал убить нашего господина. Утром на церемонии погребения все должны поверить, что воскрешение их господина настоящее. Поэтому Великодушный Орст и послал этот волшебный порошок, чтобы ты донёс его волю людям. Иначе вассалы виконта Ренельи не поверят, что их господин… вследствие божественного вмешательства и по божественной воле ожил, то есть не умирал…
Она остановилась, боясь вконец запутаться, и закончила экспромт понятной для начальника стражи сентенцией:
– Великий Орст поведал, если человек хороший вассал и верный слуга своего господина, он всегда будет его защищать и оберегать.
– Госпожа, я исполню волю Великого Орста, но что будет с господином? Ему не повредит этот волшебный состав? И что делать потом?
– Виконту Ренельи ничто не грозит. Я не поняла, когда потом?
– Госпожа, если люди увидят, что я умею воскрешать, мне прохода не дадут. Будут требовать воскресить их родственников и друзей.
«Ого, не подумаешь, что всю ночь пьянствовал. Профессионал! Сразу зрит в корень, – уважительно посмотрела на него девушка. – Действительно, за Касаром будут ходить толпы: одни – чтобы оживить близких, другие – чтобы ещё раз увидеть чудо. Этим феноменом, пожалуй, заинтересуются жрецы. Замок превратится в проходной двор».
– После оживления господина виконта, беги в храм Орста и несколько дней воздавай благодарственные молитвы. Только не пей! На вопросы отвечай, что Великий Орст передал повеление через Посланника, когда ты молился, потому что виконт Ренельи доблестный и храбрый воин. Только никому не говори, что я тебе рассказала, скажи, что раньше не встречал Посланника богов.
– Меня спросят, каков из себя Посланник Великого Орста. Что скажу?
– Отвернитесь.
Когда мужчины повернулись спиной, Флора достала из рюкзака подаренный фрайями золотой плащ, набросила на себя невесомую золотистую ткань, встала на лавку, закрыв капюшоном лицо, и властно приказала:
– Повернитесь!
Перед высокой фигурой в золотом облачении Касар и Алангиз опустились на колени и склонили головы. Когда несколько мгновений спустя подняли глаза, увидели на скамье Флору в выцветшем сарафане.
– Теперь сможешь описать Посланца Орста?
– Да, Светлейшая Вестница богов! Сколько дней мне молиться?
– Дня три достаточно. В Замке проведём благодарственную церемонию Орсту, если этого не хватит, придумаю что-нибудь ещё.
Касар вышел из часовни, чтобы подготовиться к церемонии.
– Флора, ты Посланница самого Орста? – шёпотом спросил Алангиз.
– Я человек. Только Касару не говори, а то он что-нибудь напутает.
– Я рад, что полюбил человека, а не…
– Нет, Алангиз, я не Вестник богов.
– А золотое облачение?
– Это подарок за дружескую услугу.
Воин Теней удивлённо покачал головой, но ничего не сказал.
Воскрешение виконта Ренельи прошло как по нотам. Слуги Замка, жители окрестных деревень и вассалы ранним утром собрались перед часовней, чтобы с почестями проводить в последний путь своего господина к усыпальнице. В расшитой золотыми узорами мантии шёл священнослужитель Орста, за ним в парадных одеждах четверо охранников несли носилки с телом виконта Ренельи.
Со всех сторон раздавались громкие возгласы, прославляющие доброту, великодушие и мужество усопшего. Люди плакали, но громче всех начальник стражи. Он тёр опухшие глаза и красный нос, шатался из стороны в сторону, рыдал, не дойдя до носилок, споткнулся и упал. Алангиз помог ему подняться.
Цепляясь за носилки, на которых лежал виконт Ренельи, Касар схватил факел и размахивал им так, что полетели искры. Удивлённые непонятным поведением люди, перестав причитать, не сводили глаз с начальника стражи. Опасаясь обжечься, никто не подходил.
А Касар громко причитал:
– Очнись, мой господин! О, Всемогущий Орст, услышь меня, верни нашего добрейшего господина! Спаси! Прояви своё могущество, справедливость и великодушие! Оживи виконта Ренельи Сальве! Оживи!
Слушая громогласные вопли, Флора отметила, что воин очень убедителен, даже плакальщицы пристыжено замолчали. Только голос Касара Доблестного нарушал тишину. Он был или великим актёром, хорошо отрепетировавшим роль, или, что больше походило на правду, хмель из головы не выветрился.