Форпост
Шрифт:
– А от твоей – кому?
– От моей? Десяток негодяев по назначению отправил… Да и внуки есть… Переосмыслил много. Изжил в себе суету всякую… Карьера, деньги, страстишки мелкие… Все теперь видится чепухой и прахом. А у тебя мною познанное и пройденное – дай Бог, впереди… Впрочем, не к месту разговор, тебя еще гордыня душит и перспективы влекут… Да не отмахивайся, что, мол, в тупике. Ты в обыкновенном техническом простое, он закончится. Так вот – по делу! Ну, что ты со своими надсмотрщиками из разведки делиться своими закавыками не стал – правильно поступил. Если бы они про историю с «црушниками» узнали, восторга на их рожах ты бы не прочитал. И как бы с тобой
– Может, раскаяться? – неуверенно предположил Серегин.
– Перед Богом каяться надо, - сказал Евсеев. – А перед этими чертями – все равно, что перед крокодилами: не сожрут, так утопят. Если ты убил врага крокодила, ведь это не значит, что он стал твоим другом? Ну-с, далее. Американцев, понятное дело, такой инцидент огорчил. Что было после? А вот что. Они скоренько вычислили, что имели дело с авантюристом и с двойным агентом, как все двойные агенты в итоге разоблаченным, но крайне нагло вывернувшимся из-под меча возмездия. И что им делать? Умыться от плевка? Это – самой-то могущественной разведке мира? Едва ли. Проще тебя вычислить, убедиться в твоей пустопорожности и - отвернуть тебе башку неформальным способом. Проблем тут, собственно, никаких. Нанять через вторичные каналы агентуры каких-нибудь уголовников и – считай, справедливость восторжествовала. Так что если это – привет «оттуда», нисколько не удивлюсь. Закономерно и – по заслугам.
– А что мне было делать? – спросил Серегин. – Отправляться на заклание в американскую тюрьму? Кто меня оттуда стал бы вытаскивать? Я что – кадровый офицер? Да и от них открещиваются, сам меня наставлял! Это ЦРУ своих из последних сил вытаскивает, а наши… Хотя – какие они мне «наши»… Впутали, суки…
– Ты бы их как-нибудь там… погуманнее… - Стеснительно крякнул Евсеев.
– Вырубил бы на часок…
– Ага! Видел бы ты этих лосей!
– Н-да… - Евсеев бросил рассеянный взгляд в окно, затем вернулся на место, вновь разлил водку по рюмкам. Сказал: – Не хотел бы я оказаться в твоей шкуре. К трупу офицеров приплюсовал парочку здешних исполнителей… Теперь на том конце провода могут взыграть самые агрессивные амбиции. Вывод прост: надо куда-то валить. С обязательной сменой документов.
– А с документами поможешь?
Евсеев тяжко вздохнул. Произнес нехотя:
– Есть человечек… Но! – Выставил перед собой ладонь решительным жестом. – Разбирайтесь сами, мне ваши таинства – без надобности. Пиши телефон, я его предупрежу…
– Но куда валить-то? – безрадостно вопросил Серегин, принимая от хозяина ручку и обрывок бумаги.
– Пиши… - Отставник без запинки продиктовал телефон, и Олег с удивлением посмотрел на него, припомнив свои предположения о неувядающих профессиональных навыках бывшего контрразведчика.
– Думаешь, спился? – словно прочитав его мысли, буркнул тот. – Нет, брат, меня в водке не утопишь… Силы она подтачивает, не спорю, но как без анестезии в моем колючем бытии? Водку можно не любить, но пить ее надо… – Он опрокинул в рюмку бутылку, глядя, как со дна ее вязко стекают последние капли. Произнес задумчиво: - Великая сила – закон гравитации… Даже Иисус Христос подчинялся ему какое-то время… - Поднял на Серегина веселые и хитрые глаза, залитые пьяной поволокой. И рассмеялся неожиданно и неизвестно чему. В этот момент в такт его хриплому смеху каркнула – словно с одобрением - пролетавшая мимо окна ворона. Евсеев кивнул ей благосклонно, а после продолжил со смешливой ноткой в голосе: - Вот как забавно происходит, Олежек… Жизнь все-таки движется по кольцу, есть в ней логический конец, замыкающийся с началом. И есть, полагаю, высшие силы, тому способствующие. Не зря подтолкнули они тебя навестить меня, убогого. Аню помнишь? – спросил внезапно резко и требовательно.
Серегина словно обдало жаром.
– Какую? – спросил осторожно, боясь услышать в ответ нечто неприятное и болезненное о той, которую любил и потерял.
– Как говорится: сколько Лен, сколько Зин… - усмехнулся Евсеев. – А вот сколько «Ань» у тебя было, не знаю, но одну помню великолепно.
– Я ее искал, - сказал Серегин.
– Тишина. Куда-то съехала, какая-то темная история с квартирой… Папаша ее, слышал, играл в качестве подкидного дурака в финансовые пирамиды, заложил жилье, далее афера лопнула, а вот что было впоследствии…
– Впоследствии, оставшись без квартиры, Аня отправилась жить к тетке, - отозвался Евсеев. – На юга. Городок обозначу. Туда и езжай.
– Сколько времени прошло… Нужен я ей…
– А вдруг и нужен? – Пожал плечами Евсеев. – Ты за жизнь не решай, она за нас решает. От нас движение требуется, только-то и всего. Поскольку движение и есть жизнь. К тому же заготовлен у меня для тебя оглушительный сюрприз: есть у тебя, Серегин, сын. Симпатяга, полагаю, парень, исходя из внешних данных родителей. И вот не в таких уж и дальних далях ты его и найдешь.
– А почему ты раньше мне…
– Почему раньше никто из наших тебе об этом не поведал? – продолжил за Серегина контрразведчик. – Решили не искушать тебя, не тревожить такой информацией твою импульсивную непредсказуемую натуру. Вердикт психологов и руководства, вероятно. Твое психофизическое состояние увязывалось с вмененными тебе задачами. Думаю – так. А покуда ты куролесил за бугром, народ в конторе сменился… А новым кадрам – не до твоих пылью покрытых романов… Вот и все, собственно. На том смысл твоего визита ко мне, полагаю, исчерпан.
– Ну, я пойду, - сказал Серегин, поднимаясь с дивана.
Евсеев уныло кивнул.
В прихожей, провожая гостя, спросил:
– Оружие-то есть? Осталось с наших былых… манипуляций?
– Есть, но закопано далеко, - хмуро проронил Серегин.
– Табурет на кухне возьми и антресоли открой, - промолвил Евсеев, тяжко опираясь на палку. – Чего уставился? – давай, вперед… Коробку с елочными игрушками видишь? Шарики, белочки, звездочки – клади на пол…
На дне фанерной коробки обнаружился «кольт», признанный Серегиным, как прошлый контрабандный грех, далее - невиданный доселе плоский небольшой пистолет с широкой рукояткой и - коробки с патронами.
– Один ствол твой, из бывших, а другой мне по случаю перепал, - прокомментировал Евсеев. – Бесшумный «ПСС», большая редкость. И патронов к нему три десятка. Каждый – на вес золота. Спецоружие. Со стреляными гильзами – аккуратнее, в них остаточное давление, пальцы оторвет, если чего не так… Бери, пока свой клад не откопал. А то вдруг и - не успеешь к нему добраться.