Форс-мажор (сборник)

Калугин Алексей Александрович

– А чем тебе не нравится моя теория?

– Тем, что она бредовая.

– Да? В таком случае попытайся ее опровергнуть!

– Не стану.

– Почему?

– Потому что это глупо.

– Потому что не можешь.

– Потому что не хочу заниматься ерундой.

– Потому что…

– Довольно! – отрубил Архенбах. – Не хватало только нам поссориться из-за религиозных догматов.

– А кто говорит о религии? – пожал плечами Чейт. – Я наконец понял, почему каждое разумное существо – а может быть, и неразумное тоже, в

конце концов, что мы знаем о братьях наших меньших? – порой испытывает беспричинную тоску. Это подсознательное, закрепленное в генетической памяти предков воспоминание о бросившем нас родителе. – Заметив, что Архенбах собирается что-то сказать, Чейт протестующе взмахнул руками: – И не надо говорить, что я ерничаю! Я серьезен, как никогда прежде!

– С чего бы вдруг? – недоверчиво буркнул Архенбах.

– На кон поставлено все мое мировоззрение. Все, чем я жил, чему верил и к чему стремился, может в один миг обратиться в прах, – Чейт дунул на открытую ладонь. – И что мне после этого делать?

Архенбах устало вздохнул:

– До переоценки ценностей осталось еще около пятнадцати минут. Можно успеть выпить по чашке кофе.

Чейт озадаченно наморщил лоб.

– Намекаешь, что я должен пойти и сварить?

– Именно, – наклонил голову Архенбах. – Меня кофеварка не слушается.

Тут Архенбах был прав. Целиком и полностью. Движок «Глейзера» оказался надежнее имевшейся на борту кофеварки. И за четыре полетных дня пользоваться ею научился только Чейт.

– Ладно, – опершись о подлокотники, Чейт поднялся из кресла. – Не буду вспоминать, кто выпил мой квас…

– И правильно! – замахал на него руками Архенбах. – Не напоминай!

Должно быть чувствуя приближение момента истины, кофеварка работала лучше, чем обычно. За десять минут Чейту удалось приготовить две большие кружки кофе. Черный, без сахара – себе, со сливками и двойным сахаром – Архенбаху.

– Держи, – Чейт вручил кружку Архенбаху и уселся в кресло. – Осталось чуть больше четырех минут, – он отпил кофе. – Тебе не надоело ждать?

– Это работа, – гронец сделал движение, как будто хотел пожать плечами. Вот только плечевой аппарат гронца был для этого не предназначен.

– Ты считаешь, что твое мировоззрение, твой внутренний мир, твое восприятие окружающей действительности не претерпят никакого изменения после того, как мы узнаем, что хотел сказать нам на прощанье Создатель?

– Пока еще не известно, получим ли мы вообще какую-то осмысленную информацию, – Архенбах запрокинул голову, разинул пасть и влил в глотку сразу полкружки горячего кофе. – А если и получим… – гронец почесал когтем затылочную шишку. – Все это было так давно. Я имею в виду Большой Взрыв, акт творения… Сейчас к этому можно проявлять только познавательный интерес. И мне, несомненно, любопытно, чем закончится расшифровка кода реликтового излучения. Но изменится ли после этого что-то в моей жизни?.. Очень сомневаюсь.

– Ты рассуждаешь, как прагматик, – заметил Чейт.

– Как реалист, – уточнил Архенбах. – Вспомни историю, Чейт. Сильно ли изменило жизнь обычных людей или гронцев открытие теории относительности? Да большинство из них даже сейчас плохо представляют, что это такое. И ничего, живут себе, как жили. А открытие темной материи? Эпохальное открытие, которое перевернуло наше представление о космогонии! Кто, помимо специалистов, обратил на него внимание? Сколько величайших событий проходит мимо внимания обывателей! Они не знают даже о том, что происходит на их родной планете, не говоря уж о масштабах Вселенной! И ты думаешь, кого-то повергнет в экстаз, в трепет или ужас записка, оставленная кем-то сразу после Большого Взрыва? Чейт! Это сенсация на один день!

Архенбах разинул пасть, влил в нее остатки кофе, наклонился и поставил пустую кружку на пол рядом с креслом. Выбежавший из открывшейся в стене ячейки маленький робот-уборщик подхватил кружку и потащил ее на мойку.

– Время, – гронец взглядом указал на дисплей.

– Так, – Чейт поставил недопитую кружку на откидной столик. – Даю обратный отсчет. Шесть… Пять… Четыре…

– Кончай, – недовольно скрипнул зубами Архенбах.

– Готово! – Чейт жестом фокусника указал на дисплей.

Пятисекундная пауза.

– Ну-у-у… – только и смог произнести Архенбах, увидев появившуюся на дисплее надпись.

– Ты знаешь, – откинувшись на спинку кресла, Чейт почесал затылок, – а я ожидал что-то подобное.

– Врешь, – уверенно заявил гронец.

– Нет, честно! – Чейт приложил руку к груди. – Поэтому я и не стал с тобой спорить по поводу сенсации.

– Да, – Архенбах уныло покачал вытянутой мордой. – Сенсации из этого не сделаешь.

– Но мы ведь честно выполнили свою работу!

– Конечно.

– И нам за нее заплатят?

– Непременно.

– Ну и славно, – Чейт нажал кнопку записи, дождался, когда погас индикатор, вытащил накопитель из приемника и передал его Архенбаху. – Домой?

– Домой, – кивнул гронец.

Чейт ввел в бортовую навигационную систему координаты пересадочной станции «Умбога-5».

– Вернем дахутам корабль, а до «Истока» доберемся рейсовым, – Чейт бросил косой взгляд на дисплей. – И мы никому не должны говорить об этом?

– Нам за это платят, – напомнил Архенбах.

– Ну и ладно, – улыбнулся Чейт. – Расскажешь кому, так все равно ведь не поверят.

Старенький «Глейзер» начал разгон двигателя, готовясь нырнуть в одиннадцатое измерение.

– Ты знаешь, – обратился Чейт к гронцу, – а я стал лучше относиться к Создателю. Серьезно. Он действительно был велик, если сразу после Большого Взрыва смог просчитать, к чему все это приведет. И понял, что самое лучшее, что он может сделать, это убраться куда подальше.

Архенбах ничего не ответил. Гронец думал о чем-то своем.