Форсайт
Шрифт:
— Не помню...
Если бы я мог сейчас выскочить из форсайта, я бы непременно это сделал. Но я не мог. И я лишь затаился, стыдясь непонятно чего, будто стал свидетелем интимной сцены совершенно незнакомых и не ожидающих этого людей, ворвался в их отношения... ну ведь да, ворвался же...
— У тебя есть кто-то? — спросил я-будущий.
— Был... давно. Я бы не выжила одна, когда потеряла ноги.
— Волк?
— Да. Посмотрела в зеркало, дурочка... Я его вскипятила. Но чуть-чуть поздно. Прижгла культи, потом меня долго выхаживали.
— А потом?
—
— Мне кажется, теперь есть.
— Наверняка. Миша такой... брутальный. А у тебя кто-то был?
— Никого, — ответил я-будущий. Не знаю, правду ли он говорил — скорее всего, да.
Я понял наконец-то, где мы были. Не в Мишином убежище, а в той квартире, где я ночевал и чуть не стал добычей Нюры. Но не на кухне, а в спальне. На кровати, застеленной чистыми простынями, в углу светил уютный ночник-фонарик, значит, мы нашли работающую розетку. Хорошая квартира… За окнами, забитыми фанерой и мутным пластиком, похоже, стояла ночь.
Видимо, спать мы разошлись в разные места, и причина была понятна.
— Ты им веришь? — спросила Лена.
— Нам? Которые из прошлого?
— Если они действительно мы из прошлого.
— Верю, — ответил я-будущий, помолчав. — Это многое объясняет, верно?
— Ну... — Лена задумалась. — Они сами ничего не понимают. Ты что-нибудь помнишь?
— О том мире? Нет. Мне иногда кажется, что вспоминаю. Но это из книжек и видео, наверное...
Теперь мы с Леной лежали на боку, лицом друг к другу. Она перебирала пальцами мои волосы, мы... да нет, не мы — они шептались, улыбались друг другу, а мне становилось всё более и более стыдно. И не потому уже, что я застал их в такой момент, а потому, что с каждым произнесённым словом они отдалялись всё дальше и дальше. Это были другие люди, не я с Леной. У них была своя жизнь, свои беды и радости, свои страхи и надежды...
— Тут никто не рожает, — сказала Лена. — Наш мир обречён, мы все рано или поздно умрём. Мы не знаем, что произошло, и в прошлом не знали. Мы можем только жить.
— Люди всегда умирали, и ничего, кроме как жить, не могли, — тихо возразил я-будущий.
— Я рада, что мы встретились. Хоть и не помню... — сказала Лена. Прикрыла глаза. — Никита... кажется, я... это форсайт...
Секунду она лежала неподвижно. Потом её веки дрогнули.
И это уже была моя Лена.
Я прогнал оцепенение и улыбнулся ей.
— Всё, это я.
— Мы что, и тут занимались сексом? — поразилась Лена.
— Ага. То есть не мы, они.
— Без разницы, — сказала Лена. Рывком натянула на себя одеяло. — Не смотри. Не хочу, чтобы видел меня такой.
— Плевать, — ответил я.
— Тебе плевать, мне нет, — серьёзно откликнулась она. — Как ты думаешь, дядюшка прав? Если дело в нейросети, если мы предотвратим запуск... этот мир исчезнет?
Я провёл рукой по её щеке. Поёрзал
— Как это всё может исчезнуть? — спросил я. — Как это всё могло возникнуть?
— Тоже думаю, что всё сложнее, — согласилась Лена. — Ну появится искусственный разум. Допустим, он может убить всё человечество, но зачем? Он ведь сам тогда исчезнет. Миша говорит, что после События ещё несколько дней работал интернет... не весь, но работал. Потом всё заглохло. Значит, и нейросетка бы умерла. И не могла она всё это создать.
— Не могла, — согласился я.
— Может, и впрямь инопланетяне... — вздохнула Лена. — Сетка с ними связалась, те прилетели и...
— И? — спросил я скептически. — Поменяли все законы физики и биологии?
— Чушь какая-то, — признала Лена.
Мы повалялись ещё в кровати, держась за руки и размышляя. Потом сквозь матовые куски пластмассы (по-моему, это были куски разрезанной канистры) начал струиться красноватый свет. Наступило утро.
Лена категорически отказалась от помощи. Чтобы её не смущать, я встал первым, оделся и пошёл на кухню.
Там было тепло — по-прежнему горела конфорка в плите. И морозильное отделение работало.
Я аккуратно умылся над раковиной водой из бутылки. Вот бы найти квартиру, где всё работает — и электричество, и вода, и канализация!
Потом, порывшись в морозилке, я вынул сосиски и последнюю упаковку яиц. Курицу я обнаружил на подоконнике, уже подтаявшую — то ли достал с вечера, то ли накануне.
Роскошный будет обед! Куриный супчик с вермишелью.
— Привет, встали?
Мишины шаги я услышал загодя. Хоть он и мог передвигаться удивительно бесшумно и мягко для своих габаритов, но сейчас явно не счёл нужным скрываться. К тому же он шёл, о чём-то негромко разговаривая с Сашей.
— Завтрак готовим, — искоса глянув на них, ответил я.
У Саши за плечом висела винтовка, Миша тащил свой пулемёт — в общем я чувствовал себя голым.
Хотя, учитывая свою способность, был самым страшным оружием из всех возможных.
— Помочь? — спросила Саша.
Я смотрел на них и пытался понять, кто это. Наши Миша и Александра или здешние Михаил и Саша?
Видимо, что-то в моём взгляде их смутило. Миша быстро убрал руку, лежавшую на талии Саши. Потом так же быстро вернул её на место.
И оба покраснели, как подростки, которых родители застали целующимися.
— Курицу разделай, сварим суп, — попросил я.
Миша внезапно смутился.
— Курицу?
— Я разделаю, — сказала Саша и пошла к окну, на ходу доставая из кармана здоровенный складной нож.
Учитывая, что вчера Миша спокойно резал ножом мёртвых стражей (если не считать крыльев, совершенно похожих на людей), его растерянность меня позабавила. Но, в конце концов, у всех свои странности. Вот у меня мать никогда не разделывала рыбу, брезговала, хотя с мясом или птицей у неё никаких проблем не было.