Форсайт
Шрифт:
Впрочем, кое-какие личные вещи я заметил – множество акварелей на стенах. В живописи я не сильно разбираюсь, но вряд ли это была великая живопись. Что-то довольно ученическое.
– Балуюсь на досуге, – подтвердил мою мысль хозяин кабинета. – Успокаивает.
Посмотрев на него, я воскликнул:
– Я вас знаю! Вы по телевизору сегодня выступали. Рассказывали, что форсайт – это коллективный психоз!
Человек, которого в передаче называли футурологом, поморщился.
– Верно. А что мне надо было говорить? Что мир скоро накроется…
Он замолчал, и я с готовностью подсказал:
– Медным тазом?
Артур Давидович снова поморщился, погладил короткую бороденку. Ответил:
– Облачный покров в Мире После и впрямь немного напоминает медный таз. Пускай будет так.
– Ага, – сказал я. – Значит, врем народу?
– А вы бы рассказали, Никита? – с любопытством спросил Артур Давидович. – Чтобы часть населения ушла в запой, часть принялась усердно молиться, часть кинулась в тайгу и горы, скупая по пути тушенку и патроны?
– Можно подумать, этого не случилось!
– В прогнозируемых пределах, – он пожал плечами. – Опыт пандемии и войны научил. Тех, кто видит форсайты, не обманешь, остальные готовы закрыть глаза. Вы сами-то, Никита, много рассказываете о своих форсайтах? Пугаете народ?
– Нет, – буркнул я.
– Ну? – с напором спросил он.
Я пожал плечами. Неохотно признал:
– Может, вы и правы.
Только после этого Артур Давидович протянул мне руку.
– Будем знакомы. Артур Давидович Григорян.
– Никита Валерьевич Петров, – сказал я. – Да вы сами знаете.
Артур Давидович кивнул.
– Садитесь, Никита. Кофе будете?
– Я чаю попросил, – усаживаясь за стол, сказал я.
– Тоже годно. – Артур Давидович разместился во главе стола. Я вдруг только сейчас заметил, что он одет как-то совсем не по-офисному: мягкая байковая рубашка, штаны на резинке и тапочки!
Он мой взгляд заметил и пояснил:
– Днюю и ночую тут… Никита, расскажите мне свои последние форсайты.
– С чего бы? – спросил я.
Григорян некоторое время молча смотрел на меня. Потом сказал, без всякого осуждения, просто сообщая факт:
– А вы очень самоуверенный молодой человек.
– Мир скоро накроется, – ответил я. – Медным тазом. Форсайты видит пять процентов населения…
– Четыре, – поправил Григорян. – Точнее, три целых и девять десятых.
– Говорили – пять… Ну пусть четыре. Я не хочу видеть форсайты. Там разрушенные города, нет солнца, люди какие-то пришибленные, чудовища попадаются. Нет такого закона, чтобы я все эти ужасы пересказывал! Тем более вы сами официально заявляете, что форсайты – всего лишь массовый психоз.
– Дерзкий, – снова произнес Григорян.
Почему-то мне показалось, что он сказал это с удовольствием.
– Вы меня что, оштрафуете? В тюрьму посадите? Расстреляете? – я усмехнулся. – За что?
Григорян покачал головой.
– У вас материала мало? – продолжал я. – Да миллионы людей выкладывают в сеть рассказы о своих форсайтах! Устанете анализировать.
– Почему вы так неприязненно настроены? – спросил Григорян спокойно.
– К вам это отношения не имеет, – сообщил я. – Просто не люблю все эти шпионские игры, спецслужбы, тайны.
– Из-за отца? – поинтересовался он.
Вошла Полина. Поставила между нами поднос: конфеты, печенье, чашка и прозрачный чайничек для меня, большая чашка кофе для Григоряна. Тихо вышла.
– Из-за отца, – подтвердил я.
– Принципиальный, – сказал вслух Григорян задумчиво. – Зря от кофе отказываетесь, у меня хороший. Не из капсул, кофемашина мелет зерна, по-моему, гораздо лучше выходит.
– Я думал, вам в турке принесут, – сказал я. – На песке приготовят.
– Потому что армянин? – Григорян усмехнулся. – Тогда уж в джезве, в Армении не говорят «в турке». И песок… это для туристов.
– Запомню, – кивнул я. – Извините, не хотел обидеть.
– Гибкий, – заметил Григорян.
– Вы на меня характеристику готовите? – оскорбился я.
– Неглупый.
– Или нас сейчас кто-то слушает? – я потянулся за чайником.
Григорян глотнул кофе и удовлетворенно заключил:
– Даже умный.
Очень хотелось чая, но я убрал от чайника руку. Сказал:
– Если я сейчас встану и уйду?
– Вас выпустят, – Григорян развел руками. – Я попрошу, чтобы довезли до дома, и извинюсь, что побеспокоили впустую.
Мы уставились друг на друга.
– Хитрый, – признал я и налил себе чай.
Григорян кивнул.
– Хорошо. Я вам отвечу на три вопроса, хотите? Но в качестве ответной любезности вы ответите на три моих.
Я подумал. Искушение было… ну, невыносимое искушение. Артур Давидович явно знал до фига и больше. Я глотнул чая. Не знаю, как там кофе, а чай был замечательный, крепкий и ароматный.
– Что такое форсайт на самом деле? Чем он вызван?
– Вопрос не засчитан, у меня нет точного ответа. – Григорян покачал головой. – Но не психоз, разумеется.
– Хорошо. Форсайт – это предвидение будущего?
– Вероятнее всего.
Я вздохнул. Все-таки хотелось услышать что-то другое.
– Версию с массовыми наведенными галлюцинациями мы прорабатывали, но отвергли, – добавил Григорян. – Вы должны понимать, по какой причине.
Мне это дополнение не понравилось.
– Известна точная дата, когда произойдет апокалипсис?
– Мы говорим «Событие», – уточнил Григорян. – Осталось от месяца до года. Возможно, потом я объясню, на чем базируются наши выводы.