Форточница
Шрифт:
– Да, Игорь Анатольевич, это Наташа, – за меня ответил Костя.
Я почувствовала себя совсем уж лишней на этом празднике и поддалась порыву – сбежала. Всё равно не верю в Деда Мороза. И не нужны мне ничьи подачки. Ишь, раструбили мою историю на весь белый свет! Сами, можно подумать, святые младенцы с розовыми пяточками.
***
«Может, под шумок пробраться в дом малютки и проведать Аришку? Актовый зал-то на оба учреждения один. Вон, мелкие ещё хоровод будут с Дедом Морозом водить…» – я притормозила у окна на лестничном пролёте между первым и
За моей спиной откуда ни возьмись возник… Да ёжкина картошка, ну за что-о-о?!
– Наташа, объясни мне, что с тобой происходит? Почему ты отказываешься от подарка?
Я сделала попытку шмыгнуть вверх по лестнице, но Костя преградил мне путь.
– Сначала ответь, – сказал он.
– Мне от тебя ничего не надо. Отстань от меня уже! – более убедительно, чем в прошлый раз, ответила я и посмотрела на него сердито, с прищуром.
– Я беседовал с Ниной Алексеевной. Она говорит о тебе как о доброй отзывчивой девочке. Так почему ты так странно ведёшь себя со мной? Чем я тебя обидел?
– Чем? – от горьких воспоминаний, как я попала в детдом, в глазах предательски защипало. – Тем, что ты обманом затащил меня сюда!
– Как я ещё должен был поступить?
– Оставить меня!
– Оставить на улице? Или у себя? – не понял он. – У тебя даже документов не было, как бы ты жила без них? И разве тебе здесь плохо?
Как раз сейчас мне стало так плохо, что ни слова из себя я выдавить уже не могла. Поэтому – бегство и ещё раз бегство.
Костя, не получивший ответов на свои вопросы, перехватил меня рукой за плечи, и я не нашла ничего лучше, как… укусить! Под моими зубами что-то ощутимо хрустнуло. Ещё чуть-чуть, и отведаю живого мясца. Пусть знает, как лапать меня!
– А-а! – коротко вскрикнул мой мучитель и всё-таки отпустил.
Фух! Свобода! Дёру!
***
Вечером меня опять вызвали на ковёр к Эвелине Захаровне.
«Неужели, гад ползучий, нажаловался директрисе, что я его укусила? Вот ведь…» – возмущалась про себя я.
Однако Эверест всего лишь всучила мне злополучный пакет с подарком и сказала, что я, тварюшка неблагодарная, должна в ножки кланяться нашим инвесторам и принимать всё, что они дают. Главную мысль директриса до меня донесла: не возьму подарок – будет хуже.
Ну что ж, пришлось взять. Лишь бы отстали.
А в коробочке лежал новенький мобильник и уже активированная симкарта. Оп-па-па…
***
На новогодних каникулах Таня вытащила меня кататься с горки. Такими детскими забавами я давно не занималась, но мне понравилось отбивать мягкое место, подпрыгивая на ледяном трамплине.
Колясочка со спящей Машенькой мирно стояла в безопасной зоне возле горки, а мы, облепленные снегом с ног до головы, отрывались на льду.
Таня – ей палец в рот не суй – выпросила у парней мягкую ватрушку. Дело плавненько перетекло в совместное катание, и вот мы уже по очереди катаемся на бедной ватрушке парами: Таня с Димой, а я с Матвеем.
Кататься на ватрушке – это, конечно хорошо, но как по мне, съедобные ватрушки всё же лучше. Да и вообще парни меня не интересуют.
Ребята оказались чуть старше нас, уже учились в колледже. Оба – домашние, весёлые, бойкие. Приехали сюда из другого района города, чтобы покататься с большой горки.
Мы с Таней умолчали о том, что мы детдомовские, не хотели отпугивать ребят. Уж больно они симпатичные (по мнению Тани).
Как-то без моего участия все договорились, что в следующее воскресенье у нас будет парное свидание. Моего согласия вовсе никто не спрашивал.
***
К назначенной дате бабахнули нешуточные морозы.
Птички у нас под окнами жалобно нахохлились, и я, выпросив у нянечки пакет овсянки, вышла их покормить.
«Бедняги, – пожалела их я, насыпая в кормушку горсть овсяных хлопьев. – Мне вон и в пуховике холодно, а вы такие маленькие и в перьях…»
Оставшиеся в пакете хлопья я сунула в карман и благополучно об этом забыла. Ибо птички птичками, а для свидания погода неподходящая, да и настроение не то.
Я так и сяк пробовала отговорить Таню идти гулять, но куда там: она оставила Машеньку в детской комнате и уже вовсю наводила марафет.
А раз отвертеться от свиданки не удастся, надо хоть одеться потеплее. Я надела на себя водолазку и сверху свитер, а на ноги – рейтузы и брюки. И даром, что полосочки рейтуз рельефно просвечивают сквозь брюки.
Таня при виде меня испытала культурный шок.
– Ты что?! – воскликнула она. – Детский сад что ли? А если они нас в кафе позовут? Как ты в таком виде понравишься Матвею?
– Да я и не собираюсь ему нравиться… – немного стушевалась я от Таниного напора.
– Ох! Значит, так: сейчас на кону моя судьба. Для нас, баторских, подцепить домашнего парня – это удача удач! Это пропуск в красивую жизнь! Машеньке моей папа нужен. Если ты испортишь мне свидание, я тебе этого никогда не забуду! Поняла?
– Эх… – только и ответила я, всплеснув руками и стягивая с себя штаны, а про себя добавила: «Исключительно ради Машеньки».
***
Встречу назначили на центральной площади в час дня (ибо вечером транспорт в нашу сторону ходит плохо, а в морозы – вообще не почти не ездит).
Моя соседка, желая окончательно и бесповоротно влюбить в себя Диму, надела сапожки на высокой танкетке и мини-юбку. А уж курточка на ней… Мы в гнёздышке называли такие «опёрдышами» за то, что они не закрывали от холода пятую точку.
Я же чисто из сострадания к подруге переоделась в синие брючки, розовый свитер, светло-бежевый пуховик до колен, шапку шоколадного цвета и сапоги-дутыши. Это максимальные жертвы, на которые я готова пойти ради соседки.
И вот Таня, разодетая и разукрашенная, взглянула на меня.
– М-да… Ну, то, что ты не отобьёшь у меня Димасика, это точно, – изрекла она. – Но ничего, с пивком потянет.
Я немного не поняла, кто и кого потянет с пивком. И причём тут вообще пиво? Я же его не пью.