Фраер вору не товарищ !
Шрифт:
– Кто у нас теперь в ментуре будет, а?
– Не знаю, - огрызнулся Махров, и Витек почувствовал себя виноватым.
– Может, опять прикормим кого-нибудь?
– Прикормим.
Махров не смотрел на него, думая о своем. События начали развиваться совсем не так, как он планировал. Провалы и накладки пошли сплошной чередой, ломая все планы и предположения. Что это - непредвиденные случайности или чьи-то злонамеренные действия? Если действия, то чьи? Груздя? Если бы он узнал о краже, то в ночной двор ввалились бы его бандиты, а не менты. Нет, за всем этим стоит что-то другое. Но что?
– Я не хотел, Сергеич, -
– Я же его легонько.
Махров оторвался от своих мыслей, хмуро посмотрел на "приемного сына".
– Ни хрена себе легонько! У тебя ручищи-то! Слона ударом убьешь.
– Что теперь будет, а?
– не на шутку расстроился Витек.
– Да ничего не будет!
– спокойно сказал Махров.
– Отсидишь лет десять, другим человеком станешь.
– Кончай, Сергеич! И так не по себе.
– А ты думал, человека легко мочкануть? Легко в темноте из-за угла. А когда вот так, рядом с тобой. Я помню, одного уделал по молодости. Тесаком. Так потом неделю трясло. После этого вида крови не выношу.
Витек налил себе ещё бокал водки, хлопнул его, не закусывая.
– Да кровь, плевать! Что, я крови не видел! Да и Суря сволочью был, такого не жалко похоронить. Хреново будет, если менты на нас выйдут. Отбивайся потом!
– Если не наследили, то не выйдут. Ты там ни за что не хватался?
– Вроде нет.
– Ну и все! Там этот парень пальчики свои поналепил. На него и подумают. Он откинутый, значит, ствол нужен. Вот за ствол мента и кончил.
Витек похлопал по животу, прощупывая пистолет за поясом.
– Надо его куда-нибудь выбросить, Сергеич. А то засветится потом.
Махров отвернулся, выглянул в окно на улицу. Мимо окна деловито шныряли прохожие. Обычный будний послеполуденный день. Кто-то спешит по делу, кто-то просто прогуливается, одни отстают, другие догоняют. А кто-то уже отмучился - закончил свой земной путь. Вот здесь, рядом, только что. И как будто ничего не произошло. Он усмехнулся и посмотрел на "приемного сына".
– Придержи пока.
Глава 22
Чекунь вместе со своими парнями с утра толкался по разным точкам, где обитали бригады в перерывах между работой, и опрашивал знакомых боевиков, пытаясь выяснить хоть что-нибудь об ограблении квартиры своего шефа. Объехав с десяток кабаков и забегаловок, он так и не выяснил ничего, что могло навести на след организатора этой загадочной кражи, закончившейся полным провалом как для самого организатора, так и для хозяина квартиры.
По своему каналу - через одного из прикормленных оперативников, Груздю удалось узнать, что главные подозреваемые, сидящие сейчас в изоляторе управления внутренних дел, представляют собой довольно жалкое зрелище. Один - старый квартирный вор, давно ушедший на пенсию, другой - вокзальный воришка, таскающий женские сумочки - дурки. Было сразу ясно, что это люди совершенно случайные, непонятно каким образом проникнувшие в охраняемую квартиру, и только по какому-то чудесному вдохновению сумевшие откупорить сейф. Очевидно, что за этими двумя бедолагами стоял какой-то крупный вор, прекрасно осведомленный как о сейфе, так и о его содержимом. Почему этот вор нанял двух таких недотеп, дело десятое. Наверное, были на то причины. Как удалось выяснить, вроде бы он уходил ночью на "опеле" от гаишников и ментов. Именно по тому, что он все же ушел, можно судить, что этот вор имел отработанную систему отхода, а значит, готовился основательно.
Часам к двум Чекунь завалился в один из пивных баров, чтобы пропустить кружечку и передохнуть с дороги. За одним из столиков он увидел знакомого кореша по кличке Серый, одного из бывших бригадиров Чулима, отправленного на тот свет с легкой руки Боксера. Тот сидел со своими братками и накачивался чешским пивом, которое толстый хмурый армянин шипящей струей цедил в пол-литровые кружки.
– Здорово...
– устало сказал Чекунь, схватил стул от соседнего столика, и плюхнулся на него, чуть не раздавив тонкие пластиковые ножки.
– Как жизнь?
– Серый пододвинул ему кружку с пеной до краев.
Чекунь оторвал её от стола и высосал чуть ли не половину тремя большими глотками. Поставил кружку обратно, вытер губы ладонью, сказал, поморщившись:
– Хреново! Слыхал, нет? Хату Груздя ломанули и ящик вскрыли. Все бабки унесли и папку с документами.
– Кто?
– изумленно вытаращился Серый.
– Кто...
– Чекунь ещё раз приложился к кружке.
– Вот я мотаюсь, как дурак, с утра. Пытаюсь узнать, может, кто чего знает. Ты не знаешь?
– Не-а, - покачал головой Серый.
– Я не брал. А что, на много накололи?
– Да все, что в ящике было! Кусков сто баксов и записюльки валеркины. Теперь вся эта бухгалтерия, знаешь, где?
– Где?
– В ментовке! Понял? Какие-то раздолбаи влезли и все ментам отдали. Бабки, хрен с ними, хотя и жалко! Главное, теперь дело могут завести. Говорил я ему, на кой ты все записываешь? А он: "Я - бизнесмен! Я бизнесмен!"
Чекунь огорченно припал к кружке и влил в себя остатки пива. Бухнул пустой кружкой по столику, вытер губы, опустил буйную голову на грудь.
Серый начал что-то вспоминать, но осовевшие от пива мозги работали, видно, не ахти как.
– Знаешь, у кого спроси?
– наконец выдавил он.
– У Твердого. Я с ним тут как-то встретился на разводных путях. Он мне скинул про свои дела. Говорит, на днях в ресторане с Бурым сидел. Слушай, говорит, там и телки! Стройные, грудастые! Знаешь ресторан возле вокзала? То ли "Ночные фонари", то ли "Фонарные столбы" называется.
– Ну, так что Бурый-то?
– остановил его поток восклицаний Чекунь.
– Как что? Бурый ему с Боксером чуть нож к горлу не приставили: "Расскажи про Груздя". Ну, он спьяну им чего-то наболтал про него. Говорит, они ему телку пообещали, но потом обломилось.
Чекунь вынул из кармана сотню, бросил на стол, улыбнулся.
– Добавьте себе ещё по литру, ребята! За мое здоровье. И за фиаско Твердого...
Отыскать Толика Твердого не представляло большой сложности. Как и всякий любитель выпить, он был завсегдатаем одной и той же кафешки, в которой тусовалась всякая мелкая шушера. Не прошло и часа, как Толика уже взяли под белы руки, вывели из кафешки на двор, запихнули в тачку и отвезли на отдаленный пустырь, перерытый экскаваторами и засыпанный строительным мусором. Там ему устроили допрос с пристрастием, и он чистосердечно признался, что рассказал Бурому про то, чем занимается Груздь в свободное от работы время и куда прячет всю производственную документацию. После этого Чекунь самолично дал ему рукояткой пистолета по темечку, от чего Толик и закончил свои дни, оставшись лежать среди битого кирпича и непролазной грязи.