Фрак для ковбоя
Шрифт:
Ли на его плече шевельнулась и открыла глаза.
— Привет, — промолвила она, позевывая и глубоко вздыхая. — А я-то думаю, что ты спишь на диване.
— Я и спал там. Клянусь всем для меня святым, представления не имею, как я очутился здесь.
Она улыбнулась. Улыбка была нежной и мечтательной.
— А я не припомню, почему очутилась под одеялами. Мне надо на тебя обидеться, но с тобой так уютно, что, пожалуй, не стоит. Попозже напомни, что я должна рассердиться.
— Непременно, — ухмыльнулся он.
Она потерлась носом об его грудь и положила ладонь ему на живот. И напрасно. Ему показалось — вот-вот он не выдержит.
— Знаешь, что я тебе скажу, Уэйд Маккей?
— Нет, не знаю.
— Ты самый сексуальный мужчина на свете.
— Благодарю тебя.
— Я еще об этом пожалею. — Она подняла голову.
— И это мне известно.
— Вот тут мне следовало бы выгнать тебя из моей постели. Правда ведь?
— Может, и правда, но, надеюсь, ты так не поступишь, — искренне произнес он, целуя ее в лоб.
— Ну и хорошо, это тоже отложим на потом. — И она пододвинулась к нему на те два-три миллиметра, что разделяли их. — А сейчас я постараюсь заснуть и продлить это дивное сновидение до тех пор, пока снова не обрету способность логически мыслить и рассуждать и все начисто не испорчу.
Как ни странно, ей удалось заснуть. Спустя несколько секунд она задышала глубоко и ровно, как дышит только спящий. Ах, как бы ему хотелось последовать ее примеру!
Пробудившись, Ли заметила в просвете штор, что занялся рассвет. Голова ее покоилась на груди Уэйда, и, вспомнив, что в таком положении она где-то среди ночи беседовала с ним, Ли подумала, что в этой неудобной позе пребывала все время. Зато как было приятно!
Ведет она себя, конечно, очень глупо. Настанет день, и в его трезвом свете вернутся все сомнения и мысли, которые она пока что загнала в самый дальний угол сознания. Но сейчас ей хочется наслаждаться полным покоем. Это такое счастье, пусть и кратковременное!
Где-то в глубине души она понимала, что подобное чувство никогда не повторится, оно возможно только с Уэйдом, а с Уэйдом они неизбежно расстанутся. Она слишком занята, да и живет он настолько далеко от города, что вряд ли они смогут встречаться.
Эта перспектива заставила ее сердце сжаться, но не такая она дурочка, чтобы мечтать о несбыточном. Не та она женщина, которая может дать Уэйду вечное счастье. Ему нужна подруга, живущая той же жизнью, что и он. Она на эту роль не годится, а он не станет подлаживаться под нее.
Решив таким образом, что потеря своего «я» ей не угрожает, Ли решила прислушаться к биению своего сердца.
Он вроде бы спал глубоким сном, но Ли решила попытать счастья и легким движением пальца провела по его груди, плечу, вниз по руке и снова по груди. Сильная мозолистая рука схватила ее кисть.
— Лучше не делай этого, — сказал он напряженным голосом. — Я не жалуюсь, Боже сохрани, но пеняй потом на себя.
— Извини. — Ли впервые почувствовала неловкость.
— О, не извиняйся! Но помни, я почти целую ночь обнимаю тебя и терпение мое того и гляди лопнет.
Она попыталась откатиться, но Уэйд удержал ее.
— Не уходи. Пока не уходи.
— Уже утро. Нам надо…
— Ничего нам не надо. Вообрази, что на небе еще луна, и поговори со мной о сексе.
Ли вспыхнула.
— Вот не думал, что это возможно.
— Что именно?
— Чувствовать, как человек рядом краснеет. Я боялся, что у меня на плече будет ожог.
Ли ущипнула его — не без труда — за живот.
— Ой! — вскричал он.
— Тогда прекрати дразниться!
— Мне потому и нравится поддразнивать тебя, что кровь приливает к твоей белой коже, и ты тогда кажешься такой невинной и милой.
«Невинная и милая». Так никто про нее не говорил. А ей эти слова нравятся и нравится тот, кто их произносит.
— Я хочу любить тебя, — заявил Уэйд, целуя Ли.
— Знаю.
— Звучит очень неуверенно.
— Нисколько. Я просто устала от этой боязни, Уэйд. Устала быть все время начеку. Без конца твержу себе, что ни за что не потеряю власть над собой, как это случилось той ночью. Нашей предпоследней ночью.
— Объясни мне, Ли, чего ты так страшишься?
— Ну как в нескольких словах обобщить опыт всей жизни? — промолвила она после некоторого молчания. — Короче говоря, мне пришлось стать взрослой в двенадцать лет, то есть я лишилась права делать то, что хочу. Мои братья и сестры могли капризничать, предаваться фантазиям, я же обязана была быть практичной. После того как умер мой отец, а некоторое время спустя и дедушка, я решила, что любить кого-нибудь слишком обременительно.
— Веришь ли, я тоже боюсь потерять власть над собой.
Ли вспомнила, что Уэйду тоже раньше, чем другим, пришлось взять на себя огромную ответственность.
— Тогда почему ты снова хочешь рискнуть? — спросила она.
— Потому что ничего подобного я в своей жизни не переживал.
— Все смеешься надо мной, Уэйд. Я, слава Богу, знакома с твоей дочерью и уверена — она не плод непорочного зачатия.
— Безусловно. Но я же не сказал, что никогда не занимался сексом. Но с тобой это было лучше, чем со всеми.