Фракс на войне

Скотт Мартин

Виригакс, который думает, что тихо шепчет своим товарищам разъяснения, громыхает на всю комнату, что «старый пес Фракс всегда интересовался танцовщицами».

– Он заплатил кучу денег рыжеволосой девице в Джувале. Помню, как здорово она снимала…

Я поспешно прерываю его:

– Давайте вернемся к главной теме. Моя контора подверглась вторжению чародеек, наемных убийц и других непонятных особ. Я хочу вернуть свою жилплощадь. Макри, избавься от них. И убери отсюда ковер. Зачем его здесь постелили?

– Но здесь стало как-то уютнее.

– Ты принесла сюда мои цветы, –

говорит Торагакс, племянник Виригакса.

– Они очень красивые, – говорит Макри.

Торагакс явно польщен.

– Я могу принести еще.

– Убирайтесь из моей конторы! – реву я.

– Бедная Макри, – говорит Лисутарида и гладит девушку по руке. – Я и не знала, какая у тебя невыносимая жизнь.

Прежде чем я успеваю выразить все свое негодование, раздается стук в дверь. Я подхожу к двери и настежь распахиваю ее, ожидая увидеть перед собой какую-нибудь опоздавшую ученицу, которую намереваюсь тотчас отправить домой, напомнив ей, что это кабинет для работы, а не место сборища недовольных женщин. К сожалению, на пороге капитан Ралли.

– Мне нужно поговорить с вами… – начинает он, но, заметив женщин, умолкает. – Что происходит?

Я затрудняюсь дать подходящий ответ на его вопрос. Капитан проходит в комнату.

– Ассоциация благородных дам? Здесь?

Капитан Ралли явно что-то подозревает. Ассоциация является легальной организацией, но она не слишком популярна у властей. Ралли обращается к Лисутариде:

– В чем дело?

– Вас это не касается, капитан Ралли.

– Я в своем районе. Все, что здесь происходит, касается меня.

– Нет, – настаивает на своем чародейка, – к вам это не имеет никакого отношения.

Лисутарида прибегает к помощи заклинания. Никто не замечает, как она это делает, за исключением, пожалуй, Мелии Неподкупной. Однако я, учившийся в свое время колдовству, вижу ее намерения. Капитан Ралли сбит с толку.

– Вы правы. Меня это не касается.

– И вы все забудете.

– Я все забуду, – повторяет капитан.

Он уходит, закрывая за собой дверь.

– Фантастика! – рычу я. – Теперь ты заколдовываешь капитана Службы общественной охраны в моем кабинете. Только это незаконно. Если власти узнают об этом, они обрушатся на меня почище дурного заклинания.

– Не узнают, – заверяет меня Лисутарида.

– Не пытайся использовать против меня чары.

– Я и не думала. В конце концов, мы занимаемся в твоей конторе. Но женщины были бы тебе крайне признательны, если бы ты помалкивал об этом и на некоторое время оставил их в покое.

– Хорошее предложение, – необычно сладким голосом замечает Виригакс и уводит своих людей из комнаты.

– Ты воздействовала на них заклинанием? – спрашиваю я. – Не надо сорить в моей квартире своими чарами.

– Фракс, – обращается ко мне Макри. – Не мог бы ты перестать задавать вопросы и убраться отсюда к черту? Я много раз спасала твою никчемную жизнь. Неужели ты не можешь сделать мне небольшое одолжение?

– Небольшое одолжение? Я шагу не могу сделать по городу, чтобы не наткнуться на тебя и твоих подруг. Как долго такое будет продолжаться?

– Даже северные наемники обращаются с ней лучше, – обращается к Ханаме женщина-возница.

– У него дикий, необузданный нрав, – заявляет та. – На добрые чувства он не способен.

Снова на меня смотрят двенадцать пар обвиняющих глаз. Вдруг, остро почувствовав свою чужеродность в этом окружении, я отступаю к двери, ведущей в таверну.

– Хорошо. Но я с вами еще поговорю. И не прикасайтесь к моему кли.

– Мы уже выпили его, – заявляет Макри, которая всегда говорит так, как есть.

– Мы купим вам еще одну бутылку, – спешит добавить Мелия Неподкупная…

Я собираюсь разразиться бранью, но, видя перед собой столько женщин, как-то падаю духом. Возможно, на меня угнетающе действует новый ковер. В любом случае я, не говоря ни слова, покидаю их, стараясь держаться с достоинством, и спускаюсь вниз по лестнице в бар.

Виригакс с друзьями уже вовсю пьянствуют, сидя за столиком в углу. Они ничего не помнят. Лисутарида стерла из их памяти воспоминания о происшествии наверху. Я в раздражении направляюсь к стойке, бросаю огненный взор на Дандильон и грубо заказываю пиво. Глупышка Дандильон не понимает, что я злюсь, и с улыбкой передает мне кружку. Понимая, что не стоит досаждать ей, я двигаюсь вдоль стойки к тому месту, где Танроз накладывает тушеное мясо.

– Танроз, похож ли я на человека с прогрессивными политическими взглядами?

– Нет, – отвечает она. – Не похож.

– Я не тот человек, который способен внедрять новые идеи в западном мире?

– Определенно не тот.

– Так я и думал. Но почему же Макри считает возможным приводить благородных дам в мою контору? У них что, своих домов нет?

– Им трудно найти место для проведения своих собраний, – объясняет Танроз. – Сенаторам их организация не нравится. В булочной они мешают работникам.

– Ты, кажется, в курсе дел.

Танроз пожимает плечами.

– Я считаю, что комната Макри – это все, что им удалось найти.

– Но они собираются не у Макри, а в моей конторе.

– Что ж, ее жилплощадь крайне мала, – замечает Танроз. – Полагаю, им понадобилось больше места.

У меня такое чувство, что мы уже беседовали на эту тему. Понимая, что город охватывает предвоенное безумие, и тут уж ничего не поделаешь, я несу свое пиво к столу перед камином и готовлюсь к встрече с орками. Надо по крайней мере знать, где ты находишься, когда налетят драконы.

Мороз крепчает. Скоро весь город будет походить на могилу Снежной Королевы. Может быть, холодная погода хотя бы уменьшит панику, которая охватила население после распространения новостей о предстоящем вторжении. Как только наступит весна, слабонервные граждане станут покидать Турай через Западные ворота. Однако пока мы все торчим здесь и стараемся как можно лучше проводить время. Занятие не из легких, ибо вскоре станет ощущаться нехватка продовольствия. Зимой дела с продуктами и так обстоят неважно, а в нынешнем году все будет гораздо хуже, ибо население, опасаясь ужасов войны, уже скупило все, что можно, и склады опустели. Запасаться продовольствием – обычное дело во время войны, как бы власти этому ни препятствовали.