Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире
Шрифт:
на объединение Германии. Во Франции трактуют эти отношения иначе: «франко-германское согласие, которое сегодня стоит в центре
европейского строительства, является привилегированным инструментом
интеграции России в Европу»482.
Осенью 1997 г. президенты России, Франции и канцлер ФРГ
договорились ежегодно проводить трёхсторонние встречи в верхах483.
Инициатор создания новой “оси Париж-Берлин-Москва”, Б.Н.Ельцин
заявил, что теперь Европа обойдётся “без дяди из-за
европейские партнёры в этом вопросе были сдержаннее. Их согласие в
значительной степени было вызвано желанием оказать поддержку
Б.Н.Ельцину, состояние здоровья которого тогда внушало большие
опасения. Тёплые личные отношения и во франко-российском, и в
германо-российском диалоге (в «парах» Б.Н.Ельцин - Ж.Ширак и
Б.Н.Ельцин - Г.Коль, так же как В.В.Путин - Г.Шрёдер) играли важную
роль. Решение это было мотивировано заинтересованностью Франции и
Германии в российском участии в совместных миротворческих операциях, в постоянном диалоге Запада и России по сокращению обычных
вооружений и в стабильности поставок энергоносителей из России в ЕС.
Ведь регулярные трёхсторонние встречи в Москве означали возможность
контактов с представителями государственного аппарата, который и во
Франции, и в Германии считается олицетворением большей стабильности, нежели подверженная политической конъюнктуре и иным случайностям
482 Tinguy de A. Op. cit. P. 85.
483 Инициатива принадлежала Б.Н.Ельцину (на саммите Совета Европы в Страсбурге 10-11 окт. 1997 г., когда
Россия стала его полноправным членом).
484 Независимая газета, 11 окт.1997.
410
президентская власть485. Кроме того, во Франции ещё не улеглось чувство
раздражения против США после Мадридского саммита НАТО.
Хотя встречи “большой тройки” не должны были носить
формального характера, эта договорённость была важна для европейской
политики. Во всяком случае, Т.Блэр обиделся, что его не пригласили к ним
присоединиться: он расценил это как ущемление роли Великобритании в
Европе486. В то же время, несмотря на настойчивое желание российского
президента придать встречам “Большой тройки” значение “тройственного
союза” крупнейших европейских государств – вершителей судеб
континента (о чём свидетельствует, в частности, реплика Ельцина: ”Не
собирать же 100 человек…”)487, и Ж.Ширак, и Г.Коль единодушно
заявляли, что их участие в Большой тройке служит лишь цели
подключения России к мировому сообществу, но никак не нарушает их
приверженности ЕС. Подарок Ельцина – драгоценные ковшики,
скреплённые золотым ключом с головкой в виде Земли, а особенно
символический жест президента России, оставившего ключ у себя, поставил обоих российских партнёров в неловкое положение: они были
вынуждены пояснить, что это не означает российской гегемонии в
“Тройке” (при этом Ельцин выразительно похлопал себя по карману, лукаво посмотрев на журналистов).
Не стоило бы столь подробно останавливаться на ритуалах, обставляющих франко-российское “привилегированное партнёрство”, если
бы они не занимали такого места в политических отношениях Франции и
России во второй половине 90-х годов. “Привилегированный” характер
485 В частности, одной из главных, хотя не афишируемых целей визита Коля и Ширака в Москву в марте 1998
г., после внезапной отставки правительства Черномырдина, было желание «разобраться на месте» в ситуации, которая в глазах Запада была проявлением российской «непредсказуемости». Контакты с новым и.о. премьерa Кириенко успокоили обоих лидеров. См.: Калашников В. Внешняя политика на одно лицо // Власть. – 1998 .
–
№11. C.24-26.
486 Известия, №195, 14 октября 1997.
487 Во время встречи в Москве 26 марта 1998 г: Сегодня, 26-29 марта 1998. См. также: Дипломатический
вестник, 1998, № 4.
411
этого партнёрства не перекрывал того факта, что ни Россия для Франции, ни Франция для России не являлись приоритетными партнёрами. Дружба с
Россией не была способна перекрыть тех выгод, которые Франция
получала от сотрудничества с США, не говоря уже об отношениях со
странами ЕС. И коррелятивная связь между двумя сферами партнёрства –франко-российской и евро-атлантической – прослеживается достаточно
чётко. Заинтересованность Франции в особых отношениях с Россией
возрастает всякий раз, когда у Парижа возникают трения с Вашингтоном, особенно если они приводят к кризису взаимопонимания с партнёрами по
ЕС. Когда же Франция разворачивается в сторону усиления политического
взаимодействия с США, её дипломатия меньше задумывается о
политкорректности в отношении Москвы. Подтверждением этого тезиса
могут служить колебания франко-российских отношений, отмеченные
несколькими ключевыми международными событиями: натовской
операцией против Югославии весной 1999г., террористической атакой
против США 11 сентября 2001 г. и иракским кризисом 2002-2003 гг.
В истории «большой тройки» эта тенденция не замедлила
проявиться. Дело не только в том, что новый канцлер ФРГ Г.Шрёдер, сменивший Г.Коля в 1999 г., заявил, что он не намерен выделять вне ЕС