Французская карта

Бегунова Алла Игоревна

– Вы всегда преувеличиваете, любезная Анастасия Петровна, – Турчанинов еще не понимал, что сейчас получит отпор по всем пунктам составленного им плана.

– Мне кажется, я говорю достаточно ясно, ваше высокопревосходительство, – курская дворянка повернулась к Потемкину, который сидел во главе стола и внимательно слушал этот диалог.

После путешествия царицы в Крым влияние и роль светлейшего князя возросли необыкновенно. Екатерина Алексеевна публично восхищалась его талантами и его деяниями. Такой же благосклонностью самодержицы всероссийской пользовались и ближайшие помощники Потемкина, неусыпными своими трудами превратившие путешествие

в грандиозную демонстрацию мощи и величия нашего государства. Аржанова, которая придумала «восточный эскорт» и остановила обезумевших лошадей императорского экипажа на перегоне от Симферополя к Бахчи-сараю, находилась среди них. светлейший теперь доверял ее суждениям и ее интуиции беспредельно. Турчанинов в Крым не ездил, свидетелем ее подвигов не был и совершенно упустил из вида данное обстоятельство.

– А у вас есть список группы, Анастасия Петровна? – спросил генерал-фельдмаршал.

– Конечно, ваше высокопревосходительство! – горячо ответила Анастасия. – Вы сами отлично знаете моих людей. Они пойдут за мной в огонь и воду!

– Да, это так, – кивнул Потемкин. – Подайте ваш список с краткой характеристикой на каждого участника. Я подпишу его сегодня же. Вы, Петр Иванович, приобщите сей документ к папке «Операция „Секрет чертежника”».

– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство, – только и оставалось угрюмо произнести статс-секретарю царицы.

– Теперь поговорим о сроках, – продолжал светлейший князь. – Осаду Очакова я намерен начать летом следующего, 1788 года. Хорошо бы к тому времени или по крайней мере к осени заполучить чертежи подземных минных галерей и общий план крепости, которую усовершенствовали французы.

– Думаю, я смогу выехать в начале января, – сказала Анастасия.

– Мы надеялись отправить вас в дорогу прямо из Кременчуга и немедленно, – возразил ей Турчанинов.

– Сейчас я вернусь в Севастополь, чтобы повидать мужа и детей, – курская дворянка упрямо наклонила голову. – Ведь дети мечтают о замечательном празднике Рождества Христова, о пушистой елке, о красивых игрушках на ней и подарках…

– Осмелюсь вас спросить, ясновельможные паны, – впервые за все совещание подал голос Кухарский. – Кто же является руководителем нашей группы?

– Княгиня Мещерская! – одновременно ответили ему и Потемкин, и Турчанинов…

Весело и приятно ездить по длинным российским дорогам зимой, если, конечно, температура воздуха не опускается ниже десяти – двенадцати градусов по Цельсию. Тракт делается ровным, как доска, и отменно укатанным. Лошади бегут по нему от одной почтовой станции до другой быстро, полозья санок и кибиток скользят по колее легко. Заснеженный густой лес, подступающий к самой дороге, стоит, точно заколдованный. Глубокую тишину вокруг нарушает лишь задорный перезвон валдайских колокольчиков под дугой у коренника лихой тройки.

Но скоро необъятная северная страна останется у них за спиной. Впереди – польская граница, таможня, первая серьезная проверка документов, изготовленных умельцами из секретной канцелярии Ее Величества.

В их качестве Аржанова не сомневалась. Для таможенников имелся у нее и другой весомый аргумент – золотые рубли, высоко ценимые на всем прилегающем к Российской империи пространстве.

Завернувшись в медвежью полость, курская дворянка задумчиво смотрела на лес за окном. Он тянулся от версты к версте, совершенно нетронутый человеком, непроходимый, многовековой, представляющий лучшую защиту для русского народа от непрошеных гостей и завоевателей жизненного пространства.

Рядом

с ней на сиденье из кожаных подушек расположилась Глафира, ныне названая белорусской мещанкой из города Витебска, вдовой фейерверкера крепостной артиллерии. Турчанинов и заикнуться не посмел против ее поездки вместе с барыней после совещания у главнокомандующего Екатеринославской армией. Верная служанка торжествовала победу и на том основании снисходительно отнеслась к появлению своего конкурента по чародейству – Сергея Гончарова, белого мага.

Поскольку бывший моряк довольно сносно изъяснялся по-голландски, то ему изготовили паспорт жителя города Саардама Клааса Поля, корабельного мастера, пять лет отработавшего по контракту на санкт-петербургской верфи. Он сидел в экипаже на откидной лавке слева, посасывал короткую морскую трубочку и развлекал женщин рассказами о своей штурманской службе на купеческом судне.

По агентурным сведениям, султан Абдул-Гамид Первый собрал при своем дворе группу народных целителей, астрологов, предсказателей будущего и ничего не предпринимал без их советов. Задачу внедриться в эту группу перед колдуном не ставили. Но искать контакты с придворными звездочетами он мог, пытаться разгадать их методы влияния на повелителя всех мусульман – тоже.

Сергей Гончаров, узнав, что путешествие в Турцию будет с курской дворянкой и ее людьми, сразу согласился. Как-никак, он основательно познакомился с конфиденциальной работой летом 1782 года, исколесив почти весь Крым с Аржановой, князем Мещерским и доблестными новотроицкими кирасирами и отбив нападение кавказских наемников мятежника Бахадыр-Гирея на древнюю горную крепость Чуфут-кале.

В экипаже, который ехал впереди, находился Кухарский. У него были подлинные документы. С каждым днем путешествия, по мере приближения к границе, он становился все веселее, все самоувереннее. Еще бы! Совсем скоро он увидит Варшаву, услышит родную речь, встретит своих соотечественников. Надо сказать, что польский дворянин ни единым словом не обмолвился ни с Турчаниновым, ни с Потемкиным об инциденте с княгиней Мещерской, который произошел перед совещанием. Они ни о чем не догадывались. Поняв это, Анастасия тоже не стала им сообщать о возмутительной выходке пана Анджея. Она лишь свела к минимуму общение с «братом».

Теперь Флора размышляла о том, что все это не есть хорошо, что так начинать многоходовую сверхсекретную операцию крайне опасно, что за польским дворянином нужен глаз да глаз. Отчасти с ее внутренней тревогой перекликалась оценка, которую дал Кухарскому Гончаров. Он сказал ей, что пан Анджей – большой притворщик. А ведь колдун познакомился с бывшим военным инженером всего три недели назад, почти не разговаривал с ним, только наблюдал и слушал его многословные рассуждения.

Но невозможно, совсем уж невозможно было обойтись без Кухарского в операции «Секрет чертежника».

Посол России во Франции князь Куракин нашел в Париже вербовщика, который занимался наймом специалистов для турок. Им безотлагательно требовались именно инженеры, ибо реконструкция крепости Измаил находилась в самом разгаре. Посол России в Польше барон Штакельберг действовал через свою агентурную сеть и хитрым образом предупредил деятелей польского профранцузского подполья о скором приезде в Варшаву горячего патриота Речи Посполитой Анджея Кухарского, отставного инженер-лейтенанта австрийской армии, готового служить хоть черту, хоть дьяволу, но лишь бы против русских. Эти люди тотчас сообщили о нем парижским друзьям.