Французская карта
Шрифт:
– Сие не трудно, ваше величество.
– Ну, кому нетрудно, а кому так вовсе невозможно, – царица улыбнулась. – Вы смогли в совершенстве овладеть их языком, изучили досконально азиатские обычаи и нравы, и даже, как мне передавали, цитируете свободно Коран. Одних татар вы спасли от гибели, другим помогли сохранить достояние, за третьих ходатайствовали перед светлейшим князем Потемкиным…
Пожалуй, при этих словах Екатерина II посмотрела на Флору слишком пристально, но Анастасия не отвела взгляда. Теперь отношения с великолепным Григорием Александровичем не вызывали у нее ни смущения, ни сердечной боли. Она полагала, что вместе с венчанием в храме Святого Самсония
– Благодарю, ваше величество, за высокую оценку моих деяний в Крымском ханстве, – курская дворянка поклонилась императрице. – Но знайте, не было и нет для меня полного проникновения в мир ислама. Только удачное притворство да знание их психологии.
– Отчего же, дитя мое? – участливо спросила царица.
– Отвращают основополагающие правила той варварской жизни, где женщине отводится роль домашнего животного. Конечно, ко мне они относятся иначе, но все-таки… все-таки…
– Не думал, Анастасия Петровна, что вы столь сострадательны и щепетильны, – рассмеялся Потемкин. – Да забудьте вы об этих диких кочевниках. Никогда не подняться им к вершинам цивилизации! Дети они малые по сравнению с нами…
Потемкин произнес целую речь, веселую и остроумную, развивая свои тезисы, и его выслушали почтительно, как саму государыню. Но у Аржановой, понимающей, что аудиенция подходит к концу и едва ли она скоро увидится с обожаемой ею монархиней, был готов вопрос, на который лишь Екатерина Алексеевна могла ответить положительно.
– Разрешите, ваше величество, пользуясь нынешним удобным случаем, подать прошение, – сказала Анастасия.
– О чем? – насторожилась императрица.
– О двухмесячном отпуске. Уж очень надоели мне эти восточные нравы, глубокие воды Черного моря и красоты южного крымского побережья. Домой хочу. В деревню Аржановку…
Глава вторая
Наследница
Обычно Глафира угадывала намерения и мысли своей госпожи. Ничего удивительного в том не было. Горничная знала Анастасию с младенчества. Именно тогда ей, десятилетней дворовой девчонке, поручили нянчить господского первенца – полуторагодовалую Настеньку. Вскоре у четы орловских дворян Вершининых появился второй ребенок – сын Родион. Родители все свое внимание и заботу перенесли на него, а Настя росла как-то сама по себе.
Конечно, ей дали хорошее домашнее образование, наняв гувернантку-француженку. Но та тесного контакта с воспитанницей не искала и больше интересовалась противоположным полом. Потому Настя довольно много времени, особенно – по вечерам, проводила вместе с Глафирой. Горничная от своей бабки, деревенской знахарки и колдуньи, знала много русских сказок, побасенок и присловий и охотно пересказывала их маленькой барышне.
Потом Глафиру выдали замуж за кучера Досифея. Потом Наталья Константиновна Вершинина, жестоко простудившись на святочных гуляниях, умерла. Потом Анастасию и отданных ей навсегда крепостных Глафиру, Досифея и их сына Николая взяла к себе бездетная старшая сестра покойной – Ксения Константиновна, которая состояла в браке с генерал-майором Шестаковым. Она обещала заботиться о племяннице как о родной дочери и обещание сдержала. Анастасию она воспитывала в строгости, а когда той исполнилось 17 лет, выдала замуж за подполковника Ширванского пехотного полка Аржанова, небогатого дворянина Курской губернии.
Он был старше своей юной невесты на 24 года. Первая его жена умерла родами, произведя на свет мертвое же дитя. Вторую жену Аржанов застал с любовником, после чего немедленно с ней развелся. К третьей супруге бравый подполковник привязался сердцем и душой. На брак с ней он возлагал особые надежды. Роду дворян Аржановых требовался наследник по мужской линии, дабы не прервалась нить его, идущая от XV столетия. Очень старался Андрей Аржанов исполнить свой долг перед предками, однако с этим почему-то вышла у них неувязка.
В 1774 году Ширванский пехотный полк отправился в поход. На войну с турками. Аржанов взял молодую жену с собой. Так она впервые увидела крупное полевое сражение и даже приняла в нем участие, на поле боя подавая помощь раненым солдатам из батальона своего мужа. К несчастью, битва с османами при Козлуджи стала последней для подполковника. Получив смертельное ранение, он скончался через день на руках Анастасии. По завещанию мужа получила она во владение деревню Аржановку на 75 дворов и усадьбу с большим садом. Само собой разумеется, в дом тети Анастасия больше не вернулась, сделавшись полноправной курской помещицей.
Всем этим событиям Глафира была свидетельницей. Жизнь в Аржановке после героической гибели подполковника постепенно наладилась. Молодая вдова показала себя хозяйкой рачительной, умелой, трудолюбивой. Горничная полагала, что вскоре тут появится и новый хозяин, а там, глядишь, и дети пойдут. Судьба, однако, распорядилась по-другому. Сбил с пути проторенного Анастасию Петровну светлейший князь Потемкин. Сколько раз ни раскладывала на него гадательные карты служанка, всегда у нее выходило одно – воплощение Сатаны на земле есть великолепный Григорий Александрович. Адской силой воздействия на людей он обладает и противиться ему бесполезно. Барыню ее, голубку безгрешную, закружил в сумасшедшем хороводе, заставил сражаться с врагами Отечества и при том еще мечтать о любви, как другие обычные женщины. Да есть ли у него, аспида, хоть какое-либо сострадание к ближним?..
От созерцания карт, напечатанных на атласной бумаге в городе Берлине и разложенных на столе в кухне, оторвал Глафиру сын Николай, сообщив, что господа прибыли. Привратник из чухонцев по имени Мариус отворил ворота, и экипаж заехал во двор. Князь Мещерский помог жене выйти из кареты, и Глафира услышала ее голос в коридоре. Курская дворянка приказывала горничной идти в спальню, ибо расшнуровать корсаж на спине у выходного платья из парчи она сама не могла.
Зеркало, занимавшее треть стены от пола до потолка, отражало обнаженную фигуру Анастасии во всех ее прекрасных подробностях. Глафира сперва подала госпоже нижнее белье из белого батиста, затем домашнюю одежду: байковую кофту, широкую юбку с оборками на подоле, шаль из ангорской шерсти. После этого она сложила в шкатулку драгоценные уборы, которые барыня надевала для визита в Зимний дворец: колье с изумрудами, золотые браслеты, перстни, заколки для волос.
– Когда в дорогу сбираться прикажете, ваше высокоблагородие? – спросила горничная, видя, что хозяйка пребывает в отличном расположении духа.
– И откуда ты только все узнаешь? – Анастасия улыбнулась.
– Карты говорят, – уклончиво ответила служанка.
– За сколько дней, думаешь, мы управимся? – Аржанова наконец собрала волосы, распущенные по плечам, в узел на затылке, заколола его изогнутым черепаховым гребнем и сверху водрузила чепец с лентами.
– Я бы в энтом сыром месте и часу лишнего не задержалась, – проворчала Глафира. – Но путь-то лежит в Москву, далее – в Аржановку. Купить надо того-сего, экипаж, повозки, упряжь проверить, всех лошадей перековать.