Французская новелла XX века. 1900–1939
Шрифт:
Они окружали ее, протягивали к ней руки: «Мишель Симон… Жуве… О билетах — не так ли? — надо было подумать заранее… Теперь их уже не купить, а если и купишь, то за сумасшедшую цену — только в ложу, в бенуар…» Они чуть сильнее стягивали путы, очень осторожно, незаметно, не причиняя боли, натягивали тугую нить и тянули за нее снова и снова…
И вот мало-помалу какая-то слабость, податливость, потребность приблизиться к ним, получить их одобрение вовлекала ее в общий с ними круг. Она чувствовала, как послушно (о да… Мишель Симон… Жуве…), очень послушно — тихая пай-девочка —
Ну вот, наконец-то мы все вместе и ведем себя хорошо, так что родители наверняка бы нас похвалили, наконец-то все мы здесь, чистенькие и опрятненькие, поем хором, как и подобает благовоспитанным детям, которые под присмотром невидимой няньки мило водят хоровод, печально протянув друг другу влажные ладошки.
ЖАК ДЕКУР
(1910–1942)
Дитя фешенебельных кварталов, писатель, критик и переводчик, Жак Декур (настоящее имя — Даниель Декурдеманш) преодолел немало классовых предрассудков, прежде чем постиг смысл гражданской ответственности в эпоху, чреватую войной и фашизмом.
От Стендаля Декур воспринял картезианскую ясность и неумолимую последовательность в поисках истины, от Гейне — иронию, непримиримую к тупости и вандализму, Декур-прозаик выразил анархическое неистовство «блудных детей» XX века, которых время заставило выбирать между приспособлением к кастовой системе и дорогой протеста, между единством Народного фронта и фашистским разбоем. Вместе с героями романов «Мудрец и капрал» (1930) и «Отцы» (1936) прорывается к истине их создатель: Декур становится коммунистом. В 1938–1939 годах он главный редактор революционного журнала «Коммюн».
В период «странной войны» Декур — секретарь редакции боевого журнала «Пансе». Когда фашисты, вторглись во Францию, он организует сеть подпольных изданий. Декур — один из инициаторов создания Национального комитета французских писателей, основатель его нелегального органа — газеты «Леттр франсэз». В подготовленном для первого номера этой газеты манифесте Декур страстно взывал: «Французские писатели!.. «Леттр франсэз» будет нашим оружием. Издавая газету, мы включаемся в смертельную схватку, начатую французской нацией за освобождение от поработителей». 19 февраля 1942 года Декур был арестован, а 30 мая после жестоких пыток казнен фашистами на Мон-Валерьен.
«…Я не жалею, что избрал этот путь… — писал он родным за несколько часов до расстрела. — …Я сумел выполнить свой долг, долг француза… Я склонен смотреть на себя, как на лист, оторвавшийся от ветки, — он падает с дерева на землю, чтобы удобрить почву. Плодородие почвы зависит от качества листьев».
Последние слова Декура прозвучали со страниц подпольной «Леттр франсэз» и обрели бессмертие в «Письмах расстрелянных», героическом мемориале эпохи Сопротивления.
Jacques Decours: рассказ «La revolte» («Мятеж») опубликован в журнале «La nouvelle revue franqaise» 1 марта 1934 года, № 246.
Мятеж
В кармане у Будена была петарда. Он запустил ее в классе, а учитель выставил за дверь двух ни в чем не повинных учеников: вечно сонного верзилу Фийона и Леона Делабара. Они вышли, не торопясь.
— Пошли к директору? — предложил Леон, недолюбливавший дежурку.
В квартиру директора вела роскошная мраморная лестница. Они наследили на ней своими грязными башмаками и, усевшись на самом верху на коврике, начали играть в карты.
Проныре Делабару всегда все надо было знать.
— Петарду, выходит, не ты запустил? — спросил он.
— Нет. Я предпочитаю вонючие шарики.
За дверью послышался шорох: директорша смахивала с замка пыль.
— Давай позвоним, — сказал Леон, выигравший партию.
Поверх бигуди на голове у директорши была наброшена лиловая накидка из тюля.
— Простите, мадам, господин директор прислал нас за ключом от гаража…
Все сошло благополучно. В гараже покоился новенький хорошенький «пежо». Они тут же начали приводить его в негодность. В первую очередь следовало искромсать покрышки — у Фийона оказался отличный нож. Затем, вытащив из багажника инструменты, они стали разбирать мотор, но возиться им быстро надоело. Вот тогда-то Леону и пришла в голову коварная мысль: бросив зажженную спичку, они преспокойно отправились в дежурку.
Там они застали двух учеников, наказанных за новый взрыв петарды; решено было сыграть вчетвером партию в покер. Надзиратель, заносчивый коротышка, не снизошел до того, чтобы сделать им замечание.
Прозвенел звонок на обед. Господин директор покинул кабинет и направился в свои апартаменты.
— Пахнет цветной капустой, — произнес он, переступив порог собственной квартиры.
— Вытирай как следует ноги, — сказала в ответ жена. — Я не выходила из дому.
— А! Ты не выходила!..
И они молча принялись за цветную капусту.
Ученики гурьбой спускались в столовую. Небритый розовощекий надзиратель уныло наблюдал, как они рассаживаются по местам. На обед давали бульон, рыбу и печеные яблоки.
Второклассники были явно не в духе: их лишили воскресного отдыха. У самого тихого из них оказался весьма тонкий нюх.
— Мерлан у меня с душком, — кротко сказал он.
Ухватив рыбу за хвост, он тут же швырнул ее в розовощекого надзирателя.
— Ну погодите, я вам покажу! — закричал надзиратель и обратился в бегство под градом нескольких десятков мерланов, довольно метко пущенных ему вслед.