Французская няня

Питцорно Бьянка

Не укладывается в голове, как эти недостойные племянники – виконт и молодой маркиз – могут быть такими бессовестными лгунами! Чистую правду говорил наш бедный друг: благородство души редко совпадает с титулами так называемой аристократии. Когда дядюшка был жив, эти два наглеца вовсе не заботились о нем, никогда не навещали, осуждали его и поднимали на смех за то, что он был верен идеалам своей молодости. А теперь, бросив Вас в тюрьму, они хотят убедить судей, будто готовы были заботиться о нем, но не могли даже видеться, так как Вы держали его под замком. Что с тех пор, как Гражданин Маркиз переехал к нам в дом, он впал в старческое слабоумие, совсем перестал что-либо понимать и сделался игрушкой в Ваших руках. Туссен мне это рассказал, потому что при разделении имущества он перешел к виконту Лагардьеру,

старшему из племянников, у которого в доме проходят семейные собрания. И это еще не всё: оба кузена пытаются склонить Ваших слуг дать против Вас показания. Они хотят, чтобы слуги рассказали, будто бы наш покровитель на старости лет совершенно утратил способность соображать, вел себя как малое дитя и слушался всех Ваших приказаний. И что, вместо того чтобы возложить заботу о нем на врачей, Вы якобы давали ему настойки, которые еще больше замутняли его разум: это помогало Вам вертеть крестным по собственному усмотрению и вытягивать из него все его богатства.

Друзья, которые приходили к нам в дом, могли бы засвидетельствовать, что это обвинение – ложь от первого до последнего слова. Более того, они бы объяснили, что это Вы следовали советам Гражданина Маркиза и слушались его как родного отца, восхищались им и уважали. Но Туссен говорит, что еще никого из Ваших друзей ни разу не вызывали к судьям, которые слепо верят словам племянников – что крестный был Вашим пленником и что Вы не позволяли ему связываться с внешним миром, и потому полагают, что не смогут найти никого, кто бы общался с ним в последнее время.

Как могут эти двое поддерживать подобную ложь, когда весь Париж знает, что Вы принимали в своем салоне каждый четверг и что за ужином собиралось не менее шестидесяти человек!

Виконт, после того как Жан-Батист рассказал судьям о Ваших приемах, пытается убедить прислугу говорить, что Гражданину Маркизу не разрешалось в эти дни спускаться вниз и встречаться с гостями и что по Вашему приказу его держали взаперти в спальне. Шарлотта по глупости подписала заявление, в котором сообщала, что по четвергам крестный ужинал у себя, но не объяснила, что он сам желал ужинать только со мной, Туссеном и маленькой Аделью потому, что не любил суматоху за столом. И что его комната была всегда открыта, а на лестнице стояла целая вереница посетителей, которые желали выразить ему свое почтение и побеседовать о политике и философии.

Когда Туссен стал возражать и потребовал, чтобы к заявлению служанки добавили и эти подробности, его новый хозяин пригрозил отхлестать его кнутом и отправить в деревню ходить за свиньями.

Можете представить себе, мадам, как дрожит от бешенства наш Тусси при мысли, что ему не позволят говорить с судьями. Именно ему, любимому ученику Гражданина Маркиза, который мог бы столько рассказать об обычаях нашего дома. Что, например, всякий раз, когда Вы танцевали в новом балете, крестный надевал парадное платье, чтобы сопровождать нас с Аделью в театр Опера на премьеру. И что в последний раз он сопровождал нас за месяц до смерти, и что в тот вечер к нему подходили десятки человек поздороваться и поговорить. И если б он был тогда невменяем или страдал слабоумием, они не могли бы этого не заметить.

Но виконт заставил Туссена молчать, оскорбляя его и заявляя, что свидетельство рабов в суде не принимается, потому что «все негры – лгуны».

Признаюсь, мадам, не понимаю я их стараний только ради того, чтобы урвать небольшую часть наследства, которую оставил Вам крестный. Что виконт, что маркиз – богаты и не нуждаются в Ваших деньгах. А ведут себя так, будто для них это вопрос жизни и смерти.

Чем-то закончится эта история?.. Туссен, когда заходит, говорит всякий раз, чтобы мы не теряли надежду. К счастью, его обязанность в доме виконта Лагардьера – сопровождать виконтессу Виолен, даму весьма богобоязненную, в церковь. Он говорит, что у него нет других занятий в доме. Ему сшили роскошную ливрею – она еще «экзотичнее», чем та, которую он носил в одиннадцать лет по требованию месье Эдуара. У этой множество позолоченных цепочек, чтобы подчеркнуть, как говорит Туссен, что его положение –

полнейшая зависимость. Сегодня в Париже не так-то много найдется людей, которые могут себе позволить иметь цветного раба. А из тех, кто имеет, немногим достанет упорства и гордыни так им кичиться – после того, как Англия четыре года назад отменила рабство, а также после споров, вызванных во Франции трудами месье Виктора Шельшера и недавним учреждением Французского общества за отмену рабства. Но, судя по всему, виконтессу Лагардьер не гложут угрызения совести, а ведь она весьма благочестива, в обществе не появляется и бывает только в церкви. Она посещает все службы по нескольку раз в день, что очень кстати, потому что это дает Туссену возможность часто выходить из дому. По правде говоря, ему следует ждать виконтессу возле церкви, застыв как изваяние на запятках кареты. Но, к счастью, кучер к нему расположен и позволяет уходить с условием вернуться до окончания службы. Эти службы, должно быть, длятся подолгу, потому что Туссен каждый день забегает сюда, к мадам Фредерик, чтобы рассказать нам о происходящем; а все остальное свободное время он ходит по городу в надежде, что его примет кто-то из Ваших влиятельных друзей или из друзей Гражданина Маркиза; тогда он поведает им о Вашей беде и убедит встать на Вашу защиту. Но, к несчастью, с наступлением лета почти все уехали за город.

Мы ожидали, что бабушка Олимпии, старая мадам Сулиньяк – помните ее? – сможет нам помочь. Эту даму племянникам крестного не удастся сбить с толку. Но, к сожалению, она тяжело больна, и слуги не пускают к ней Тусси. Сама Олимпия в Италии. Семейство Анжелики и Максимильена еще не вернулось из Виргинии. Графиня де Мерлен гостит у друзей в Биаррице. Кажется, что против нас сама судьба. Но не отчаивайтесь. С начала Вашего заключения прошло всего пять дней, и у Тусси было не много времени, чтобы найти помощь. Вот увидите, очень скоро отыщется кто-нибудь, кто согласится выступить в Вашу защиту и восстановить истину.

Адель посылает Вам поцелуи. Она рядом со мной, спокойно играет со своей набитой лавандой тряпичной куклой, которую привез ей месье Жоливе из Граса. К счастью, я убедила Соланж положить ее в сундук вместе с Пупет. Деде не может заснуть без своей Дагоберты – тем более сейчас, когда за считаные дни случилось столько всего нового и непонятного. Пупет, конечно, роскошная игрушка, но она мало подходит для того, чтобы лежать в обнимку с нею в кроватке. Если она упадет, то разобьется вдребезги, к тому же фарфор твердый и холодный.

Наверное, и Вам было бы приятно иметь рядом что-нибудь вроде мягкой ароматной Дагоберты – чтобы можно было ее обнять, спасаясь от тревоги и беспокойства. Надеюсь, в тюрьме у Вас хорошие товарки, которые обращаются с Вами по-доброму и утешат в минуты печали.

Надо ли добавлять, что мы с нетерпением ждем от Вас известий. Как только получите мои письма, умоляю, постарайтесь написать ответ.

Кланяюсь Вам с любовью и благодарностью,

Ваша преданная

Софи

Глава четвертая

1

Даже спустя много лет, вспоминая свою первую встречу с Селин Варанс, Софи не могла поверить, что это был не сон, а явь.

– Хочешь есть? – спросила молодая женщина, поднося к ее рту фарфоровую чашку, от которой поднимался восхитительный аромат горячего бульона. – Покрошить туда хлеба?

Это предложение ранило гордость Софи, которая за все свои девять лет ни разу не попросила еды у постороннего человека. А потому, хотя от слабости девочка еле держалась на ногах, а живот у нее подводило от голода, она покачала головой и выпила бульон в полной тишине. Все это время чернокожий мальчик пристально ее разглядывал.

Селин приняла пустую чашку из рук Софи и ласково похлопала девочку по щеке.

– Так что с этими сорочками? – спросила она. – Как случилось, что месье Фелисьен послал тебя, да еще в такой ужасный вечер? Ты его новая помощница?