Французский поход
Шрифт:
— Кто? Кто ты?! — в ужасе спросила графиня, упираясь руками в грудь насильника. Однако справиться с ним не могла. На каждое ее движение мужчина отвечал яростным рычанием, вместе с которым еще упрямее подминал под себя, все больше надвигаясь на нее и жадно, по-удавьи, поглощая.
Тем временем графиня вспомнила, где она. И хотела крикнуть, поднять на ноги всех, кто был сейчас в этом проклятом доме. Но именно потому, что она вспомнила, кто кроме нее находится сейчас в доме, как она в нем оказалась… — не стала звать на помощь.
— Не кричи, графиня, растерзают, — дохнул ей
Как бы Диана ни относилась к нему, то, что он сказал, было не угрозой, а советом. Мудрым советом. И девушка притихла. Она чувствовала, что и сама уже увлеклась той страстью, которой проникся ее партнер, ясно ощущая, что как бы там ни было, а владеет ею по-настоящему сильный мужчина, которого, происходи все это в иной ситуации, она не стала бы отталкивать от себя до самого утра. Вот именно, не стала бы, но…
В чувство ее привела острая боль, которую Диана ощутила в правом боку. Там что-то больно царапало ее при каждом движении мужчины. Делая вид, что полностью отдалась страсти, графиня обняла мужчину за плечи, за талию, провела руками по затянутым в толстое сукно бедрам и наткнулась сначала на ножны, а затем и на рукоять небольшого кинжала.
— Милый… — почти простонала она, представляя в своем воображении Гяура. Рванулась вниз, уперлась ногами в пол и, приподнявшись, томно простонала еще раз. Очевидно, в эти мгновения она подарила мужчине наивысшее сладострастие. Но их хватило графине, чтобы выхватить кинжал и изо всей силы ударить его в подреберье.
Крик, которым сраженный ею насильник разорвал ночную тишину дома, буквально потряс графиню. Она никогда в жизни не слышала такого рычания, с которым могло бы сравниться рычание огромного раненого зверя. Но даже оно не удержало Диану от второго удара, в страхе нанесенного мужчине, уже осевшему перед ней на колени.
Графиня столкнула его на пол, схватила высвеченный луной пистолет, оставленный наемником на столе, и, все еще не выпуская из рук кинжала, бросилась вон из комнаты. Она стремилась прорваться вниз, к двери. Однако стоны поляка-наемника успели разбудить остальных захмелевших похитителей. Захлопали двери, раздавались сонные голоса и топот ног. И над всем — громоподобный голос капитана Кодьяра:
— Что здесь происходит?! Не будь я пехотным капитаном, если не сумею всех вас обрзумить!..
— Кричали наверху, на втором этаже! — ответил ему кто-то из поляков.
— Кричал часовой! — узнала она голос сержанта. — Наверное, эта сволочь убила его!
— Всем наверх! Взять ее! — скомандовал капитан.
«Поздно, — поняла графиня, стоя на площадке. — Хотя бы еще пять минут…».
Вначале она отступила к своей комнате. Однако, поняв, что спасения там не найдет, бросилась по небольшому коридору в конец мансардного этажа, туда, где серело едва освещенное луной окошко. Графиня решила, что попробует выбраться через него на крышу. Но оказалось, что расположено оно слишком высоко. Зато рядом чернела крутая, ведущая на чердак, лестница.
Диана метнулась к ней. Поднялась, уперлась плечами и руками в дверцу. В какое-то мгновение
Несколько минут она с ужасом ощущала, как, упираясь плечом, сержант то приподнимал дверцу, то бросал ее вместе с ней, подзывая при этом остальных. Но когда подбежал еще кто-то, оказалось, что вдвоем поместиться на ступеньке они не могут. Тем временем, немного привыкнув к темноте, графиня обнаружила, что у двери есть широкий железный засов, что рядом лежит какой-то брус, а ноги упираются во что-то громадное, что оказалось потом большим кованым сундуком.
«Господи, неужели я спасена? — взмолилась Диана. — Хоть на какое-то время, но спасена! Пусть хоть на какое-то время…»
17
Повтори, что ты сказал, Кара-Батыр, — потребовал Гяур, не сводя глаз с графини д'Оранж.
— Может быть, графиня де Ляфер действительно находится…
— Не надо, — упредила его д'Оранж. Одна рука ее все еще была занята кинжалом, другая лихорадочно блуждала по столу, словно он был последним спасением. Вот только ухватиться за него все не удавалось.
— Так вы знали, что наемные убийцы остановились в вашем загородном доме и что именно туда они привезут Диану де Ляфер? — положил Гяур руку на эфес сабли. — Почему вы сразу же не сказали мне об этом? — подался к ней Гяур, нервно передергивая клинок. — Какого черта мы убили столько времени? А если бы Кара-Батыр не пришел сюда с этим известием, вы бы так и молчали?
— Не удивляйтесь, так и молчала бы, — неожиданно, с каким-то обреченным спокойствием, согласилась графиня. — И если вы человек чести, то сможете, когда это понадобится, подтвердить, что я не выдавала этих людей. Их выдал ваш чужеземец.
— Перед кем я буду подтверждать это? — едко улыбнулся князь. Подойдя к графине, вежливо отобрал у нее кинжал и повесил на то место, на котором он висел. — Так перед кем это я должен буду подтверждать? Уж не перед принцем ли де Конде?
— Перед кем бы то ни было, и не упоминайте святое имя принца.
— Вы сейчас же поедете с нами и покажете, где находится этот ваш загородный дом. Тогда мы оставим в покое не только принца, но и весь королевский род.
— Нет, я не сделаю этого. Можете изрубить меня на куски.
Гяур и Кара-Батыр опять переглянулись. Князь — растерянно, татарин — с суровой решительностью: «Приказывай, полковник».
— Не заставляйте нас вести себя с вами так, как повели себя наемные убийцы с графиней де Ляфер, — процедил сквозь зубы татарин. — И ничто не остановит меня перед тем, чтобы привезти вас туда силой. Я сделаю это даже вопреки воле князя. Мы, татары, умеем «уговаривать» несговорчивых европейцев.