Французский поход
Шрифт:
— Где находится ваш дом, мы можем узнать и без вас, графиня, — все еще пытался сдерживаться Гяур. — Но тогда нам придется отдать вас в руки палача вместе с теми из наемников, которые уцелеют в схватке.
— В руки палача меня можно отдать только вместе с графиней де Ляфер, — горделиво повела вздернутым подбородком д'Оранж. — Вам бы уже пора было понять это. Я подскажу вам, как добраться до моего дома. Понятия не имею, пребывает ли там кто-нибудь из моих французских знакомых.
— На всякий случай дайте нам ключ от черного входа, — предложил Кара-Батыр.
— Вы проникните в подвал, а уж по
— То, что ни один из них не уйдет от нас живым, это мы вам обещаем, — сжал кулаки Кара-Батыр.
— Даже если бы вы просили об обратном, — вежливо добавил князь.
В течение нескольких минут графиня подробно описывала, как побыстрее найти ту часть пригорода, где находится ее дом, вручила ключи и подсказала, как попасть в комнату, наверняка занимаемую главарем наемников, бывшим пехотным капитаном Франсуа Кодьяром.
— Возможно, вы все же поедете с нами? — в последний раз попытался уговорить ее Гяур. — Это помогло бы обезопасить Диану. Вы бы вошли первой. Что странного в том, что хозяйка навестила свое загородное владение? Вы хотите спасти свою подругу. Неужели вам безразлично, как сложится ее судьба? Тем более что…
— Не безразлично, не безразлично, — нетерпеливо прервала полковника графиня д'Оранж. — Но и особого желания спасать вашу графиню у меня тоже нет. Ибо я уверена: не появись она в нашем кругу, наши планы не стали бы известны королю, а значит, многие из моих друзей и покровителей были бы сейчас живы. Да и сама я не влачила бы жалкое существование в вашей болотной Славянии.
«Цинично, зато откровенно», — признал Гяур. И, уже совершенно успокоившись, искренне поблагодарил графиню. Прежде всего, за откровенность.
18
Усадьба графини д'Оранж охватывала большой старый парк, разбитый между небольшими рощами и поэтому казавшийся слегка облагороженным перелеском. Дорога к огромным кованым воротам выползала из-за густого сосняка настолько неожиданно, что путнику они открывались в последнюю минуту. Но, открывшись, тут же поражала своей массивностью, ажурным литьем поперечин и высотой двух сторожевых башен, больше приличествующих хорошо укрепленному замку, нежели этому приземистому, расползающемуся во все стороны всевозможными бытовыми пристройками и незамысловатыми флигелями загородному дому, с мансардной надстройкой вместо второго этажа.
Оставив лошадей и экипаж во дворе ближайшего крестьянского дома, Гяур со своими оруженосцами Хозаром и Уличем засел в этом сосняке. А Кара-Батыра направил к потайной калитке. Вместе с двумя своими единородцами-татарами из драгунского полка он должен был следить, чтобы ни одна живая душа не вышла за ограду незамеченной.
Уже начало вечереть, когда Гяур и его воины остановили крестьянскую повозку. Оказалось,
— А с графиней, с графиней что? — нетерпеливо прервал ее рассказ Гяур.
— С какой еще графиней? — удивилась служанка.
— Разве, кроме вас двоих, никакой женщины в доме нет? Они никого не привозили с собой из Варшавы?
— Сегодня не привозили. Возможно, вчера, когда мы обе были у хозяйки в Варшаве. Мы появились здесь только сегодня к обеду. Да и то нас держали во флигеле для слуг.
— Странно, — помрачнел Гяур. — Так, говорите, они ждут ужина? Пусть считают, что настало время Великого поста. Отберите у нее все припасы и отправьте на повозке назад в деревню, — приказал он своим воинам.
— Может, лучше пропустим ее, пусть предупредит графиню, что мы уже здесь, — предложил Улич.
— Если она до сих пор не знает о появлении графини, то вряд ли сможет увидеться с ней. Да и здесь ли де Ляфер? В любом случае пусть наемники поголодают, понервничают. Возможно, кого-то из них удастся выманить за ограду.
— Ворота охраняет поляк невысокого, детского какого-то росточка, — предупредила служанка в благодарность за то, что ее отпускают. — Он сидит вон в той башенке, что справа. Возможно, и сейчас там. Когда я уходила, он был пьян.
— Что, в доме вообще нет никаких запасов? — поинтересовался Хозар.
— Были. Но ведь там целый табун, и жрут они так, словно их только что выпустили из темницы, где держали на хлебе и воде.
— Ясно. Отправляйтесь в деревню и никому ни слова. Постойте, — вдруг вспомнил Гяур. — Когда эти люди появились в имении графини д’Оранж?
— Пять дней назад.
Как только повозка скрылась за сосняком, все трое тотчас же уселись на траву и, поглядывая в сторону ворот, принялись пировать. Если бы служанка видела их сейчас, она поняла бы, что эти трое благородных воинов расправляются с едой и двумя огромными кувшинами вина с не меньшей жадностью, чем те, что остались в особняке мадам д'Оранж.
Пиршество на траве было в самом разгаре, когда на дорожке, ведущей к воротам, появился рослый детина, одетый в мундир польского офицера.
— Эй, Кшысь! — рявкнул он по-польски.
— Я, господин капитан, — ответил ему кто-то невидимый для них, выглядывая из дверей башни.
— О, да это сам капитан Кодьяр, — улыбнулся князь, осторожно приподнимаясь и перебегая к сосне, стоящей у края рощи.
— Где же эта неподжаренная ведьма с вином и мясом? — капитан говорил по-польски, но с явным французским произношением. Впрочем, в Варшаве это мало кого удивило бы. Для польских дворян Париж до сих пор оставался Меккой, в которой только и можно было поклониться настоящей европейской культуре. Немало из них провело свои лучшие годы если не в столице Франции, то в Кале, Бордо или в Марселе.