Чтение онлайн

на главную

Жанры

Французский «рыцарский роман»
Шрифт:

На первом месте у него — правда чувства, переживания, и только в этом смысле роман может быть отнесен к «реалистическому направлению» французской куртуазной литературы. Если сопоставлять «Роман о Тристане» с «Энеем», с «Романом о Фивах», с «Брутом» Васа и с другими его предшественниками, то не может не броситься в глаза то небольшое место, какое уделил автор нашей книги изображению феодальной действительности, прежде всего ее праздничной и чисто внешней стороны, всем этим турнирам, охотам, шумным застольям и т. д., чему было посвящено столько патетических страниц в произведениях других писателей, современников Тома. Впрочем, есть здесь и пиры, и поединки, и нескончаемые королевские поезда. Но сказано о них бегло, они, скорее, лишь названы, а не описаны. Большее внимание обратил автор не на праздничную, а на будничную сторону жизни своих героев. Это долгие

морские путешествия, когда порывы ветра, готовые перевернуть судно, сменяются мертвым штилем, не позволяющим кораблю сдвинуться с места. Это печальная и страшная жизнь прокаженных, этих изгоев общества, и т. д. Это, наконец, ужасные картины пыток огнем и раскаленным железом и многое другое.

Действительность в представлении Тома трагична, она лишена гармонии, в ней царят неправда и жестокость. Темные силы, воплощенные, например, в драконе, держат людей в постоянном страхе, требуют дани и человеческих жертв. Бароны, окружающие короля Марка, наушничают, клевещут, строят всяческие козни. По дорогам движутся горестные толпы прокаженных, пугая жителей своими трещотками. В море рыщут пираты. В таком мире нет места просветленной и благостной любви. Любовь для героев неизбежно связана с обманом, с хитростью и плутнями, даже с черствой неблагодарностью (например, попытка Изольды извести Бранжьену, вся вина которой только в том, что она слишком многое знает). Трагизм действительности подчеркнут и усилен печальным рассказом о родителях Тристана. Эта вступительная, «прелиминарная» часть романа принципиально отличается от аналогичных частей более ранних произведений романного жанра, в том числе и от «Энея». В «Романе о Тристане» не было попытки поставить описываемые события в непрерывный исторический ряд (в поздних прозаических версиях легенды эта тенденция возобладает, и Тристан станет отдаленным потомком Иосифа Аримафейского). История Ривалина и Бланшефлор — это увертюра, настраивающая читателя на определенный эмоциональный лад. Уже рождение Тристана связано с трагедией. И жизнь юноши нелегка. Это нелегкое завоевание своего места в обществе, затем тяжелый ратный труд, не раз ставивший героя на край могилы. Наконец, трагическая любовь.

Личностное начало в романе предельно обнажено, и конфликт между индивидуальными побуждениями героев и общепринятыми нормами представляется автору неразрешимым. В этом нет осуждения общества и его бесчеловечной морали; нет укора в адрес героев, чье поведение незаконно, антиобщественно. Таков общий взгляд Тома на жизнь, на права человека.

В этой концепции иной смысл приобретает мотив любовного напитка, того приворотного зелья, которое лишило героев власти над своими поступками и толкнуло их в объятия друг друга, тем самым погубив их. Этот напиток мог принести им только несчастье, только смерть:

El beivre fud la nostre mort,

Nus n’en avrum ja mais confort;

A tel ure dune nus fu

A nostre mort l’avum beu.

(v. 2495—2498)

Характерно, что у Беруля действие питья было ограничено тремя годами (у немецкого поэта XII в. Эйльхарта фон Оберге — четырьмя). У Тома такого ограничения нет. Тристан и Изольда сознают незаконность и трагическую безысходность своей любви, они то бездумно предаются страсти, то борются с ней, стремясь ее преодолеть, расстаются, бегут друг от друга. Но их удел — вечное возвращение, чтобы в смерти соединиться уже навсегда, ибо действие напитка вечно. Это любовное питье перестает быть смягчающим их вину обстоятельством, превращаясь в некий символ. В символ жестокой алогичности жизни, непредсказуемой сложности человеческой души и неодолимой силы любви. Любви, облагораживающей героев, вселяющей в них стойкость и твердость, отчаянную смелость до самозабвения, но властно влекущей их к трагическому концу.

Реконструируя роман Тома, Жозеф Бедье основывался в этом на его «проекциях» (Готфриде Страсбургском, монахе Роберте и др.); он подсчитал, что это должно было быть весьма массивное сооружение, насчитывающее от 17 ООО до 20 ООО стихов 19. Думается, эта немалая цифра несколько преувеличена. В своих подсчетах ученый не учел одного важного обстоятельства: нелюбовь Тома к пространным описаниям (чем так увлекался Готфрид). Что представляют собой сохранившиеся фрагменты? Это довольно короткие повествовательные части, стремительные диалоги (например, ссора Браижьены с Изольдой в конце романа) и долгие монологи, в которых напряжение неизменно нарастает к их концу. Сменяющие друг друга, монологи эти складываются в горестный диалог Тристана и Изольды, который любовники как бы продолжают вести на расстоянии, вдали друг от друга, в преддверии новой встречи.

Эти монологи — одно из основных достижений Тома. В них подвергается анализу сложное, далеко не всегда светлое и не всегда взывающее к справедливости любовное чувство. Здесь нет Овидиевой «сладкой боли», нет и натуралистического выписывания внешних проявлений любви, всех этих вздохов, обмороков и метаний, которым столь часто предавались Дидона, Лавиния и Эней.

Тристан и Изольда преодолевают в душе куда более серьезные преграды, чем герои предшествующих куртуазных романов. Причем это не общепринятые моральные или сословные нормы. Брак для героев священен. Священно и вассальное служение. Но они нарушают и то, и другое. И делают это легко. По крайней мере, не долго сетуют и страдают, обманывая трагически доверчивого Марка (трагически — не только потому, что это приводит его к потере и жены, и племянника, но и потому, что своей нерешительностью и непоследовательностью он толкает любовников друг к другу, т. е. к гибели). Чувства героев сложнее. Их любовь преодолевает внутренние препятствия (внешние преодолеть им не составляет труда) : ревность, подозрительность, внезапно накатывающую антипатию, жестокое желание побольнее отомстить за мнимое предательство.

Кульминационный момент сохранившихся фрагментов романа Тома — это женитьба Тристана на Изольде Белорукой. Здесь у героя несколько побудительных причин. Во-первых, желание отомстить возлюбленной, якобы предающейся нескромным радостям супружеской любви. Во-вторых — в собственном браке постараться забыть обманщицу (это попытка бегства от любви, как известно, неудавшаяся). И еще: женившись, проверить на себе самом, можно ли забыть прежнюю любовь и предаться новой страсти:

Ces dous choses qu’en li sunt

Ceste faisance emprendre font,

Qu’il volt espuser la meschine

Pur saveir l’estre la reine,

Coment se puisse delitier

Encuntre amur od sa moillier;

Assaier le volt endreit sei,

Cum Ysolt fait envcrs lu rei;

E il pur co assaier volt

Quel delit avra od Ysolt.

(v. 255—264)

Этот психологический (или физиологический?) опыт окончился, однако, неудачей: несчастная сестра Каэрдина так и не познала радостей супружеской любви. Но бегство от Изольды Белокурой — это одновременно и неудержимая устремленность к ней. Обе Изольды прекрасны лицом и телом и этим напоминают друг друга. И обеих этих несравненных красавиц зовут одинаково — Изольдой. Поэтому женитьба Тристана — это попытка заслониться новой Изольдой от Изольды старой и — увидеть старые любимые черты в этом новом лице (т. е. это те же чувства, те же движения души, о которых много веков спустя написал Лермонтов: «В твоих чертах ищу черты чужие»):

Le nun, la belte la re'ine,

Nota Tristrans en la meschine,

Pur le nun prendre ne la volt

Ne pur belte, ne fust Ysolt.

Ne fust ele Ysolt apelee

Je Tristrans ne la oust amee;

Se la belte Ysolt n’oust,

Tristrans amer ne la poust;

Pur le nun e pur la belte

Que Tristrans i ad trove

Поделиться:
Популярные книги

Измена. Свадьба дракона

Белова Екатерина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Измена. Свадьба дракона

Без шансов

Семенов Павел
2. Пробуждение Системы
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
Без шансов

Совок

Агарев Вадим
1. Совок
Фантастика:
фэнтези
детективная фантастика
попаданцы
8.13
рейтинг книги
Совок

Восьмое правило дворянина

Герда Александр
8. Истинный дворянин
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Восьмое правило дворянина

Ну, здравствуй, перестройка!

Иванов Дмитрий
4. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.83
рейтинг книги
Ну, здравствуй, перестройка!

Идеальный мир для Лекаря 7

Сапфир Олег
7. Лекарь
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 7

Эфемер

Прокофьев Роман Юрьевич
7. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
7.23
рейтинг книги
Эфемер

Разбуди меня

Рам Янка
7. Серьёзные мальчики в форме
Любовные романы:
современные любовные романы
остросюжетные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Разбуди меня

Без Чести

Щукин Иван
4. Жизни Архимага
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Без Чести

Неудержимый. Книга XIV

Боярский Андрей
14. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XIV

Его темная целительница

Крааш Кира
2. Любовь среди туманов
Фантастика:
фэнтези
5.75
рейтинг книги
Его темная целительница

Его наследник

Безрукова Елена
1. Наследники Сильных
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.87
рейтинг книги
Его наследник

Комбинация

Ланцов Михаил Алексеевич
2. Сын Петра
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Комбинация

Неудержимый. Книга XVII

Боярский Андрей
17. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XVII