Франклин Рузвельт
Шрифт:
Позже, когда США уже непосредственно вступили в войну, Э. Стеттиниус развил это сравнение: «Теперь притча о шланге приобрела уже всеобщий характер. Пожар постепенно распространился с дома на дом, пока не запылал уже весь город. В этой беде жители города объединили и усилия, и часть своего имущества ради победы над пожаром, понимая, что только в таком единстве их спасение. А у того человека, который некогда одолжил соседу шланг, теперь загорелся его собственный дом, и все соседи пришли ему на помощь» {492} .
Но еще раньше, на пресс-конференции 15 апреля 1941 года, Рузвельт позволил себе пошутить, использовав всё тот же образ —
Первая «беседа у камина» после избрания Рузвельта на третий срок, состоявшаяся 29 декабря 1940 года, еще до инаугурации, носила нетривиальный характер и имела особое значение, которое подчеркивалось тем, что, в отличие от всех предыдущих, при ней присутствовали другие люди: мать президента, государственный секретарь Халл, а также популярный актер Кларк Гейбл с женой. Тем самым в круг участников беседы вводились ближайшие члены семьи, художественная элита, а главное — та часть администрации, которая непосредственно занималась международными делами. И посвящена была эта беседа тому, что США оказались перед лицом прямой военной угрозы и должны оказать помощь странам — жертвам агрессии.
Рузвельт предупреждал, что океаны, которыми, казалось бы, его страна отделена от остального мира, теперь не являются таким серьезным препятствием, как во времена парусного флота. США должны готовиться к войне и безусловно оказывать помощь тем народам, которые противостоят странам-агрессорам. Нельзя, заявлял президент, молчаливо согласиться с их поражением, нельзя ждать, «когда наступит наша очередь стать объектом нападения» {494} .
Этим выступлением Рузвельт фактически подготавливал почву для отмены закона о нейтралитете и введения законодательства, предоставлявшего США возможность оказывать военную помощь своим союзникам. В этот день впервые прозвучали слова: «Соединенные Штаты должны стать военным арсеналом для всей мировой демократии. Для нас это неотложная и важная задача. Мы должны взяться за дело так же решительно и споро, с таким же патриотизмом и самопожертвованием, как если бы сами были в состоянии войны» {495} .
Формула «арсенал демократии», которая затем стала звучать как «арсенал демократий», то есть снабжение оружием не каких-то абстрактных демократических сил, а демократических стран, означала, что Соединенные Штаты будут оказывать помощь тем государствам, которые ведут войну против сил крайней реакции — агрессивного союза Берлин—Рим-Токио, причем эта помощь будет не только непосредственно военной, но включит в себя также все другие средства, от которых зависит победа в войне: продовольствие, снаряжение и т. д. В то же время она констатировала, что американские солдаты и матросы по крайней мере в ближайшем будущем, не будут непосредственно участвовать в войне, отдавая свои жизни на полях сражений.
Формула «арсенала демократии» в полной мере устраивала основную часть населения страны, которая сочувствовала жертвам агрессии и стремилась оказать им поддержку, не прибегая, однако, к крайнему средству — прямому вмешательству в войну. Этот курс также отвечал интересам деловых кругов, видевших в нем возможности для расширения производства и всей хозяйственной активности на базе гарантированных государственных заказов.
О том, кто именно является главным союзником США, Рузвельт высказался со всей определенностью: «Мы предоставим британцам большую материальную помощь и в будущем сделаем в этом направлении еще намного больше. Никакие преграды не заставят нас от этого отказаться. Пусть диктаторы угрожают истолковать нашу позицию каким-то неблагоприятным для нас образом — ничто не ослабит нашей решимости помогать Великобритании» {496} .
Однако ограничиваться только помощью Великобритании, а также другим странам, ставшим жертвами агрессии, Рузвельт не собирался. Несмотря на заверения в том, что американские парни не будут воевать на чужих территориях, он отлично понимал, что в конце концов это произойдет, и в не слишком отдаленном будущем.
Он не очень верил в возможность прямого нападения на США, хотя не исключал воздушных и морских атак с промежуточных рубежей. Преимущественное внимание уделялось Атлантике, где было вполне вероятным столкновение с германским флотом. Но нельзя было исключать того, что США будут втянуты в войну и на Тихом океане против Японии, которая прибирала к своим рукам континентальные территории и острова, являвшиеся колониями европейских держав, под фальшивым лозунгом создания «Великой восточноазиатской сферы взаимного процветания».
Постепенно из-за действий японских властей преимущественное внимание стало уделяться именно Тихоокеанскому региону, хотя президентская администрация по-прежнему считала, что судьба войны будет решаться на Европейском континенте. Дело в том, что американцам удалось расшифровать секретные коды японцев и на стол Рузвельта ложились документы японских политических кругов и высшего военного командования.
В этих кругах шла борьба между сторонниками северного (против СССР) и южного направления, причем постепенно преимущество оказывалось у приверженцев второго варианта — продолжения агрессии против Китая и распространения ее на азиатские колонии Великобритании, Франции, Голландии, тихоокеанские владения этих стран и, что было особенно важно, территории, принадлежавшие США.
Главными среди них были Филиппины — бывшая колония США, которой в 1934 году была предоставлена автономия, и Гавайский архипелаг, в 1898 году аннексированный США, а в 1900-м получивший статус американской самоуправляемой территории (промежуточный между колонией и равноправным штатом). Еще с конца XIX века гавань Пёрл-Харбор («Жемчужная бухта») на Гавайях являлась основной базой американского флота на Тихом океане. Соединенным Штатам принадлежали также стратегически важные остров Гуам (в группе Марианских островов) и атолл Мидуэй (в западной группе Гавайского архипелага). Остров Гуадалканал (Соломоновы острова) являлся колонией Великобритании, но рассматривался американцами в качестве важнейшей стратегической позиции на Тихом океане.
Несколько активизируя деятельность в Юго-Восточной Азии, Рузвельт объявил, что США отказываются признать завоевания Японии в Китае, и провел через конгресс кредит китайскому правительству Чан Кайши в сумме 200 миллионов долларов. К китайским портам, остававшимся в руках правительства Чан Кайши, направились суда с вооружением и стратегическими материалами. Вслед за этим по распоряжению Рузвельта была быстрыми темпами сооружена «бирманская дорога», по которой военные грузы в Китай везли на американских грузовиках, доставленных морем на территорию Бирмы, являвшейся британской колонией (в 1948 году получила независимость, с 1989-го называется Мьянма).