Франклин Рузвельт
Шрифт:
Президент давал понять, что, несмотря на начало войны на Тихом океане, он считает главным врагом Германию, победу в Европе — основным фактором глобальной стратегии объединившихся наций, а действия в Атлантике — приоритетными по сравнению с войной на Тихом океане.
Однако негодование американцев в связи с агрессией Японии почти повсеместно превратилось в антияпонскую шовинистическую истерию. Она охватила не только традиционно настроенные против черной и желтой рас крайне консервативные силы, но и либеральную интеллигенцию. 12 февраля 1942 года знаменитый публицист-либерал Уолтер Липман опубликовал во влиятельной популярной газете «Нью-Йорк уорлд», одним из редакторов которой он являлся, статью под заголовком «Пятая колонна на побережье», в которой призывал очистить территории тихоокеанского побережья США, которые могут очень скоро превратиться в зону боевых действий, от японского населения, ибо оно не имеет права заниматься «своими делами» на поле боя. Однако в основе своей эта истерия была расовой, ибо никто не требовал, например, изоляции американцев немецкого (их численность составляла около шестисот тысяч человек) или итальянского происхождения (последних с оттенком презрения называли народом уличных певцов, а не вояк).
Совершенно фантастические, если не сказать анекдотические, формы принимал этот всеобщий синдром толпы в заявлениях ответственных военных деятелей, буквально потерявших рассудок под влиянием катастрофы в Пёрл-Харборе. Так, командующий войсками на западном побережье генерал Джон Девитт 14 февраля послал Рузвельту рекомендацию об эвакуации всех японцев из штатов Калифорния, Орегон и Вашингтон на том основании, что они «готовы к действиям»: «Тот факт, что никаких актов саботажа не было до сего дня, является особенно беспокоящим и подтверждающим указания, что такая акция будет предпринята» {580} . Иначе говоря, именно потому, что пока ничего не произошло, в скором времени что-то обязательно должно произойти! Подобные требования слышались и в конгрессе. Член палаты представителей Джон Рэнкин потребовал изолировать японцев в концлагерях на два поколения, причем разместить отдельно мужчин и женщин, чтобы избежать их естественного воспроизводства {581} .
Распространялись панические слухи о высадке в Мексике японских десантов, намеренных оттуда совершать нападения на авиабазы в Техасе, о подготовке японского сухопутного вторжения то ли в Техас, то ли в Калифорнию, то ли в оба штата одновременно. О подобных настроениях Рузвельту сообщали из разных городов. По телефону об этом рассказывал ему сын Эллиот {582} .
Вместо того чтобы противостоять этому всеобщему пагубному чувству, Рузвельт поддался ему Результатом стали карательные меры против граждан США японского происхождения — в подавляющем большинстве лояльных, ни в чем не повинных перед американским народом.
Правда, директор ФБР Гувер, обычно преувеличивавший опасности, которые угрожали внутреннему спокойствию страны, на этот раз был весьма сдержан. Он доложил президенту об отсутствии данных, свидетельствующих о возможности подрывных действий со стороны проживающих в США японцев {583} .
Тем не менее 19 февраля 1942 года Рузвельт подписал чрезвычайное исполнительное распоряжение, разрешавшее военным властям определять зоны выселения опасных лиц и перемещать их туда. Было понятно, что речь шла об американцах японского происхождения, проживавших в основном на западе страны, где, согласно предположениям, существовала вероятность высадки десантов противника. Под действие распоряжения подпадало свыше 120 тысяч человек, из них примерно десяти тысячам удалось переехать в другие районы США, а остальные были заключены в концентрационные лагеря, устроенные в глубине страны, главным образом на территориях индейских резерваций. Эти люди теряли свою собственность, оказывались в антисанитарных условиях, страдали от холода, голодали. Среди заключенных была высокая смертность. В ноябре 1943 года на востоке Калифорнии в местечке Туле Лей к произошел бунт интернированных японцев, которые, вооружившись ножами и палками, убили начальника лагеря и его помощников. Мятеж был жестоко подавлен армейскими частями.
Некоторые члены правительства, особенно Г. Икес, считали принятые меры несправедливыми. Но Рузвельт, явно обуреваемый чувством ненависти на национальной почве, и слышать не хотел об отмене репрессий, хотя должен был убедиться в их полной бессмысленности.
В 1944 году Верховный суд США дважды подтвердил конституционность интернирования, аргументировав свое решение тем, что ограничение гражданских прав расовой группы допустимо, если того «требует общественная необходимость». Только 17 декабря чрезвычайное исполнительное распоряжение было отменено, а с января 1945-го японцы стали постепенно возвращаться к местам постоянного проживания, где обнаруживали, что их имущество расхищено или уничтожено. Приходилось строить жизнь заново {584} . (В 1948 году интернированным была выплачена частичная компенсация за потерю собственности, однако большинство из них так и не смогли полностью возместить убытки. Спустя еще 40 лет президент Рональд Рейган подписал документ, в котором приносились извинения за интернирование, вызванное «расовыми предрассудками, военной истерией и ошибками политического руководства», а каждый из примерно шестидесяти тысяч доживших до этого времени пострадавших получил 20 тысяч долларов компенсации.)
Правда, через некоторое время Рузвельт стал говорить своим сотрудникам, что, возможно, не следовало идти на столь жесткие меры и что он даже жалеет о своем решении, однако это явно был тактический ход. На отмену репрессивных мер он так и не пошел до того времени, когда стала приближаться военная победа над странами агрессивного блока. Это была поистине позорная страница в его президентской деятельности.
Если о репрессиях против американцев японского происхождения Рузвельт скорее всего лицемерно, но всё же сожалел, то другой, в полном смысле слова демонстративной акции — «казни» адмирала Ямамото 18 апреля 1943 года — он не стыдился никогда, а наоборот, несколько раз вспоминал о ней с явным удовольствием.
Исороку Ямамото был главнокомандующим Объединенным флотом Японии. В свое время он окончил в США Военно-морской колледж и Гарвардский университет. Этот американский выученик был главным разработчиком операции в районе Пёрл-Харбора, руководил ею и последующими успешными операциями против США и Великобритании. Чтобы поднять боевой дух, адмирал решил лично провести инспекцию войск на Соломоновых островах. 14 апреля 1943 года американская разведка перехватила и расшифровала секретную радиограмму, содержавшую детали маршрута Ямамото, включая расписание прибытия на все объекты, а также номера и типы самолетов, на которых он будет передвигаться.
Когда Рузвельту доложили об этом, он попросил министра военно-морских сил Нокса «достать Ямамото». Разумеется, это была чисто военная операция, на которую не требовалось никаких особых санкций. Но Рузвельт решил обставить ее пропагандистской шумихой. Ей было присвоено наименование «Месть», у генерального прокурора военно-морских сил затребовано обоснование законности действий, а у церковных кругов — разъяснение их соответствия нормам морали. Вслед за этим Нокс передал пожелания президента адмиралу Честеру Нимицу, который и отдал приказ об уничтожении Ямамото. В операции участвовали 18 истребителей против шести японских истребителей и двух бомбардировщиков, в одном из которых слева от пилота сидел адмирал. Он был ранен пулеметным огнем, а его самолет задымился и рухнул в джунгли. Его труп был обнаружен в результате прочесывания джунглей японским спасательным отрядом. Смерть Ямамото нанесла огромный удар по боевому духу японских войск. Рузвельт, который был весьма уязвлен катастрофой в Пёрл-Харборе и последующими поражениями США на Тихом океане, счел себя удовлетворенным.
После нападения на Пёрл-Харбор в США как воюющем государстве повсеместно осуществлялись меры безопасности. Хотя прямое нападение врага было крайне маловероятным, террористические акты отнюдь не исключались. Была усилена охрана Белого дома: на всех входах установлены укрепленные посты, на окружающую территорию перестали допускать туристов. Посетители, за исключением имевших постоянные пропуска членов правительства и других высших должностных лиц, подвергались тщательному досмотру. Поэтому поводу Рузвельт даже специально поинтересовался, есть ли в штате охранных постов женщины, чтобы избежать инцидентов с дамами — журналистками, гостьями и т. п.
В соседнем здании министерства финансов было оборудовано обширное бомбоубежище, связанное с Белым домом подземным ходом. Президент шутил, что он спустится туда только в том случае, если министр финансов Моргентау согласится сыграть с ним в покер на весь золотой запас США. В другой раз, продолжая острить, Рузвельт нарисовал жуткую картину: немецкая бомба падает на Белый дом, он сам вместе с вице-президентом, спикером палаты представителей и всеми членами правительства погибает, за исключением министра труда мисс Перкинс, которая таким образом становится первой в истории Соединенных Штатов женщиной-президентом. Это будет совсем в духе Френсис, говорил Рузвельт.