Франко
Шрифт:
«Имя это навсегда останется одним из самых блестящих украшений русской литературы, а его влияние за пределами России и теперь, после его смерти, несомненно, будет возрастать».
Влияние сатиры Салтыкова-Щедрина на Ивана Франко сказывается не только в его собственно сатирических гротесках и аллегориях. Можно доказать, что и в тех сугубо реалистических романах, о которых мы говорили, тоже чувствуется известное сатирическое «дыхание» автора «Пошехонской старины» и «Господ Головлевых». А эти два произведения Франко считал «блестящими», причислял их к шедеврам мировой
Мы наблюдаем у Франко прием умышленного заострения в характеристике отрицательного персонажа («Основы общества»), чувствуем ироническую авторскую оценку того или иного героя, поступка или события, особенно в «Не спросясь броду».
Совершенно оригинально преломилась «школа Щедрина» в знаменитых сатирических сказках Франко из народной и буржуазной жизни. Именно здесь, совсем не подражая рабски Щедрину, Франко создает неповторимые по художественной яркости и остроумию и — в результате этого — убийственные по своему общественно-политическому звучанию специфические «галицкие» гротескные картины.
Перед читателем проходит вереница сатирических образов галицкой буржуазной интеллигенции: беспринципные журналисты, продажные адвокаты, тупоумные псевдоученые, бездарные писаки...
Франко рисует этакого «всезнайку» — доктора Бессервиссера (в рассказе того же названия):
«Он подобен солнцу, ибо вот здесь восходит, а совсем в противоположную сторону заходит.
Он подобен месяцу, ибо двенадцать раз в год меняет свою физиономию.
Он подобен звездам, ибо светит, но не греет...»
А вот Свинья (так же назван и рассказ). Она продала свою совесть на выборах в парламент. К Свинье обращаются с упреками:
— Где у тебя совесть? Подумай только, зачем ты живешь на земле?
— Чтобы с меня люди сало ели...
— Как тебе не стыдно такое говорить?.. Твое сало — хорошая вещь, но ведь это уже после твоей смерти! А твоя жизнь, свинья, твоя жизнь?
— Дайте мне покой, — хрюкает свинья, — за свою жизнь я не отвечаю. Разве я сама себе ее дала?
— Стыдно тебе, свинья, стыдно!.. Ну, скажи, пожалуйста, как ты голосовала на выборах в парламент? Неужели же честное божье создание может так голосовать? За несколько корней свеклы продать свою совесть! Пфуй, свинья, это уж и для свиньи чересчур! Да еще, словно на смех, читаешь и «Родину», и «Русскую правду» 16.
— Ну что же, читаю, так читаю, а голосую себе, как моя свинская натура подскажет...
Про себя же свинья все-таки повторяет:
— Господи, если бы мне рога! Я бы им показала!..
Вот рассуждения либерала-«народовца» («Наша публика») о народе:
— Мужик... крестьянин... его интересы, его просвещение, его организация... Ну, так мы разве против всего этого? Да ведь наша «Просвита», «Народная торговля» с филиалами, «Гуцульский союз», «Гуцульская лавка», читальни... Разве мы не делаем, что можем? Разве не пишем? Мы ведь демократы!..
Нередко, впрочем, сатирические картинки Франко совсем не веселы и не смешны. Очень грустна история простого крестьянского тулупа или сказка о Благополучии — о том, как покарана была помещиком робкая
Сатирический гротеск в различных рассказах этого жанра весьма многообразен: мы встречаем и широкое использование аллегории и частичное преувеличение образов, в котором, собственно, нисколько не утрачивается чисто реалистический, бытовой тон всего повествования.
Иногда же аллегория применяется у Франко не для того, чтобы сатирически развенчать отрицательное лицо или явление, а, наоборот, чтобы усилить романтический пафос положительного образа.
Так, в рассказе «Древоруб» Франко повествует о человеке, заблудившемся в дремучем лесу жизни. Он встречает древоруба, который волшебным топором расчищает непроходимые чащи, сносит могучие скалы, наконец, разбивает идола, которому поклоняется темная толпа. Древоруб обращается к человеку:
— Я древоруб, рассекающий заторы на пути человечности, заторы, наложенные дикостью, темной и злой волей. Ты видел часть моей работы?
— Видел.
— Ты знаешь, в чем моя сила?
— Чувствую. Догадываюсь.
— Ты узнаешь ее. И цель понимаешь?
— Понимаю и хочу хотя бы издали увидеть ее сияние.
— Сумей избавиться от этого желания, и цель станет более близкой твоему духу. Не видеть тебе суждено, а идти вперед по пути правды и свободы. Хочешь взяться за эту работу?
— Хочу.
— Пойдешь сквозь шипы без колебания?
— Пойду.
— Так ступай же!
И он дал человеку топор...
В предисловии ко второму, значительно расширенному изданию сборника «С вершин и низин», которое вышло в 1893 году, поэт писал:
«Книге этой я оставляю прежнее заглавие, хотя каждый видит, что объем ее почти вчетверо больше, чем в первом издании. Может быть, под прежним флагом не оставит ее и прежнее счастье».
Подводя итоги двадцатилетнего своего поэтического творчества, Франко написал стихотворение «Поэзия». В новом издании сборника он открыл им цикл «Профили и маски».
Человек встречает сотни лиц. Одни из них проходят мимо — и в памяти остаются только их профили. Другие подходят ближе, присматриваешься к ним повнимательней — они оказываются просто масками...
То профиль, то маска — обширное поле! —
Вот все, чем дарит нас убогая доля.
Вот так бы мы жили, убого и хило,
Когда б не поэзии дивная сила.
Людские черты уловив на лету,
Навеки им жизни дает теплоту;
Она беззастенчиво маски срывает И в душах, как в книге, свободно читает...
1Ц
ШШШ ИВОЙ горячей кровью Франко наполнял не только свои поэтические образы. Но и тот ежедневный публицистический, литературно-критический, пропагандистский труд, который он неустанно вершил на протяжении всей своей жизни.