Фредерик Дуглас
Шрифт:
Толпа собравшихся зрителей наблюдала это нападение четырех на одного.
— Убить его! — кричали зрители. — Пристукнуть черномазого! Он ударил белого парня!
Фредерика шатало из стороны в сторону, но он схватил ганшпуг и пошел в наступление. Обидчики не ожидали этого. На юношу бросилось еще несколько плотников, в их руках он оказался совершенно беспомощным. Фредерик рыдал от ярости. Что может он сделать, когда против него — пятьдесят человек и все гогочут, злорадствуют, осыпают его бранью? В этот момент на палубе показался надсмотрщик — привлеченный шумом, он решил выяснить, что тут происходит. Толпа мгновенно поредела. Воспользовавшись моментом, Фредерик
Весь окровавленный, в изодранной одежде, притащился он, наконец, домой, до полусмерти напугав Джеба своим видом. По зову Нады в кухню прибежала миссис Олд. Приказав перенести Фредерика на чердак, где стояла его кровать, она сама присмотрела, чтобы раны его были обмыты, и привязала кусок сырого мяса к его подбитому глазу.
— Звери! Дикие звери! — повторяла миссис Олд, смазывая каким-то снадобьем голову Фредерика.
Когда мистер Олд вернулся вечером домой, он отнесся к случившемуся совершенно недвусмысленно: он просто кипел от возмущения. Ему, разумеется, и в голову не приходило винить хоть в чем-либо своего приятеля Уильяма Гардинера. Все эти головорезы с верфи виноваты, негодовал мистер Олд, весьма возможно, что здесь какой-нибудь «ирландский заговор», но ничего, он добьется, чтобы мерзавцы были наказаны.
Едва Фредерик оправился от ушибов, мистер Олд поехал с ним в канцелярию мирового судьи Уотсона на Бонд-стрит, чтобы добиться ареста четырех рабочих — зачинщиков драки. Хозяин Фредерика изложил судье суть происшествия. Мистер Уотсон спокойно выслушал его, сложив руки.
— А кто был свидетелем нападения, мистер Олд? — холодным тоном справился он.
— Сэр, все это происходило на верфи, где было полно рабочих.
Судья пожал плечами.
— Сожалею, сэр, но я могу начать судебное дело лишь на основании показаний белых свидетелей.
— Да вот перед вами же мой человек! Вы только взгляните на его лицо и голову! — Мистер Олд начал терять терпение.
— Мне не дано права предпринимать что-либо без скрепленных присягой показаний белых свидетелей.
На один миг словно пелена упала с глаз Хью Олда, кровь его застыла от ужаса. Ведь если бы мальчишку убили, все было бы точно так же! Он схватил Фредерика за руку и отрывисто бросил:
— Пошли отсюда!
Несколько дней подряд мистер Олд все кипел и не мог успокоиться. Он побывал у мистера Гардинера. Владелец крупной судоверфи принял своего младшего собрата весьма сдержанно.
— Вы теряете голову, Олд, — заметил он язвительно, — а такое поведение может привести к тому, что потеряете и последнюю рубаху. Думаете, я соглашусь расстроить всю работу на верфи из-за того, что одному черномазому нахалу раскроили голову? Мне надо выполнять заказ.
— Но… — мистер Олд постепенно терял свой задор.
— Разумеется, — столь же холодно продолжал мистер Гардинер, — я возмещу вам все издержки. Может быть, вам пришлось пригласить врача, чтобы подлатать вашего парня? — Он потянулся за бумажником.
Очутившись на улице, Хью Олд почувствовал, что, несмотря на знойное августовское солнце, его пробирает дрожь.
Год еще не истек, когда было решено, что Фредерик принесет больше дохода своему хозяину в качестве конопатчика, работающего по найму, чем на маленькой судоверфи Олда. Поэтому ему позволили искать поденную работу. Фредерик оказался в завидном положении, так как мог сам подыскивать себе места и уславливаться о плате. Он был известен под именем «парня Хью Олда» и пользовался репутацией необычайно толкового и надежного работника. Он сам заключал
Фредерик имел основания поздравить себя с успехом. Судьба его изменилась к лучшему. Теперь можно было и пополнить свой небольшой запас знаний. На восточном побережье он сам учил своих товарищей. Едва начав самостоятельную работу в Балтиморе, он стал разыскивать негров, которые могли бы учить его. Вот каким образом Фредерик услыхал о Восточнобалтиморском обществе умственного усовершенствования и встретился со свободной цветной девушкой по имени Анна Мюррей.
Святым сестрам ордена Провидения пришлась по душе темноглазая стройная Анна Мюррей. Мадам Монтелл сама доставила девушку к боковому входу семинарии св. Марии. Она сообщила монахиням, что Анна — дочь свободных родителей и служит у нее в доме. Мадам попросила их, чтобы девушка получила хорошее образование.
А потом мадам Монтелл умерла. Плачущей Анне сказали, что госпожа завещала ей приданое: большую перину, пуховые подушки, немножко столового серебра, постельное белье, посуду.
Сердце ее переполнилось благодарностью. Родственники покойной хозяйки не отобрали у преданной девушки ее богатства. Они упаковали сундук Анны и позаботились о том, чтобы устроить ее на хорошее место в семействе Уэллсов на Саут Кэролайн-стрит. Сами же они возвратились в свою любимую Францию, куда покойная мадам Монтелл собиралась увезти и Анну.
Уэллсы не были французами, но оказались добрыми людьми, и Анна чувствовала себя не плохо в их доме.
Свободные негры очень любили ее. Анна была начитанна; мадам разрешала ей читать свои книги, и рассказы девушки обычно слушались с живым интересом, давали пищу для размышлений. Тянулись к ней и негры с Гаити. Анна понимала их французскую речь, хотя сама редко пыталась говорить на этом языке.
Несмотря на огромные препятствия, отдельным группам свободных негров все же удавалось как-то найти средства к существованию даже на территории рабовладельческих штатов. Они занимались мелкой коммерцией, владели собственностью, порой им доверялись хорошие должности. В девяностых годах XVIII века государственные деятели из Вашингтона, купцы из Ричмонда и Атланты приезжали в Балтимор, чтобы приобрести часы у негритянского часовщика Бенджамена Баннекера.
Если негры хотели собраться вместе, то самым безопасным местом для этого была церковь. Белые охотно поощряли религиозное рвение «по-детски простодушных» черных христиан. «Рабы да будут покорны своим хозяевам»—.этот библейский текст всегда был на устах пастырей. Сладкими речами о небесном покое и благодати они и стремились притупить земные страдания черных. А уж у свободных негров только и была надежда, что на бога!
Восточнобалтиморское общество умственного усовершенствования обычно устраивало собрания в Африканской методистской епископальной церкви на Шарп-стрит. Собрания, дабы никто не сомневался в их цели, начинались звучными песнопениями и долгой молитвой; затем снаружи выставлялись часовые, а в храме в это время шли по рукам экземпляры издававшейся в Нью-Йорке «Фридэмс-Джорнэл» [6] и новой газеты «Либерейтор».
6
«Фридэмс-Джорнэл» («Газета Свободы») — первая в США негритянская антирабовладельческая газета, издававшаяся в Нью-Йорке с 1827 года. (Прим. ред.)