Фрегат «Звенящий»
Шрифт:
— Дело вот в чем. В середине девятнадцатого века стали строить быстроходные суда для дальних рейсов — клипера. Паруса у них были громадные, марселя достигали пятисот квадратных метров. Управляться с ними было очень трудно. Американский капитан Форбс предложил делить большие паруса на две части — по горизонтали. Для этого ставились дополнительные реи. Впервые такую конструкцию применили на клипере «Грейт Рипаблик» («Великая Республика»). Потом разрезные марсели и брамсели стали появляться на судах все чаще.
Таким образом, на парусниках часто можно видеть нижний марса-рей и верхний марса-рей (оба на стеньге), нижний
Отличить разрезные паруса от одинарных легко. Они уже обычных и промежуток между ними небольшой. Взгляните на эту картину… — Яков Платонович развернул небольшой плакат. — Это силуэт пятимачтового фрегата с разрезными парусами. На всех мачтах второй снизу парус — нижний марсель, а третий — верхний марсель, не путайте его с брамселем. Четвертый и пятый паруса — нижний и верхний брамсели. Шестые — бом-брамсели. Они одинарные (разрезать бом-брамсели не было принято). А трюмселей на этом фрегате нет.
Надо сказать, что трюмсели во все времена были довольно редкими парусами. Даже на клиперах, где парусов старались ставить как можно больше, они встречались не всегда. На знаменитом клипере «Катти Сарк», например, был только грот-трюмсель…
Теперь посмотрите на контр-бизань. Видите, она тоже разрезная. Там есть верхний гафель и нижний гафель. Это тоже сделано для удобства работы с громадным парусом.
— А как различать паруса на грот-мачтах, если этих мачт несколько? — спросил Слава. — Ведь у всех там приставка «грот».
— Говорят обычно так: «нижний парус первого грота» (то есть первой грот-мачты), «верхний марсель второго грота» и так далее…
— У нас на «Звенящем» таких сложностей не будет, — ревниво заметила Ксеня. — Там три мачты, и все названия — по строгой схеме.
— Да. Но моряки должны знать не только свой корабль, но и о других иметь представление. Кстати, наш «Звенящий» — судно с прямыми парусами. А есть и с косыми. Надо разбираться с парусной оснасткой и там.
— Мы ведь уже много говорили о косых парусах, — напомнил Вася. По правде говоря, ему хотелось погулять. В окно маняще светило весеннее солнышко. К тому же и Синтаксис с Василисой прогуливали занятия. Скорее всего, гоняли охмелевших от весеннего настроения воробьев.
Но Яков Платонович сказал:
— С парусными делами надо покончить сегодня. Это недолго. Я расскажу о парусах на трехмачтовой гафельной шхуне. Вот она… — И он быстро набросал рисунок.
На такой шхуне мачты двухсоставные: колонна и стеньга. Нижние паруса — гафельные. На судне такой парус называется трисель.
Здесь мы видим фока-трисель, грота-трисель и бизань-трисель.
А над триселями ставятся еще треугольные паруса. Верхним углом они притягиваются к топу стеньги. Ну, разве можно такой парус назвать иначе как топсель?
— Впереди фор-топсель! — поспешил Вася, чтобы не подумали, будто он ленится.
— Затем грота-топсель, — поддержала его Ксеня.
— А сзади — бизань-топсель… Ой! — Антон смешно прикрыл рот ладошкой. — Я хотел сказать крюйс-топсель. Потому что стеньга на бизань-мачте называется «крюйс-стеньга», а этот топсель как раз на ней.
— Я рад, что ты это помнишь, — отозвался Яков Платонович. — А теперь еще несколько слов о топселях. Они бывают не только вот такие, с острым фаловым углом, но и рейковые. По сути дела это маленькие люгерные паруса. Тогда их называют рейковые топселя… А теперь отправляйтесь гулять. Завтра я занят своей рукописью о приключениях на суше и на море, встретимся послезавтра.
— Но ведь послезавтра первое апреля, — жалобно сказала Ксеня.
— Ничего. Мы начнем заниматься без всяких обманов и шуток.
— Какие тут шутки. В школе занятия начинаются после каникул, — печально сказал Антон.
— Это не беда. Будете приходить вечером, когда сделаете уроки. Тем более что дни теперь все длиннее и длиннее…
Едва наступила ночь, как четверо друзей вместе с Василисой и Синтаксисом оказались на старом корабле. Конечно, это случилось в результате колдовства корабельного гнома Моти. Но сам он делал вид, что совершенно ни при чем.
Светила луна, и от грот-мачты падала на палубу широкая черная тень. Модест Мокроступович сидел в этой тени, наигрывал на гитаре и меланхолично напевал песенку собственного сочинения:
Раз на корабле одном Появился рыжий гном. Дили-дон, дили-дон, Захотел поплавать он…— Здравствуйте, Модест Мокроступович! — хором сказала дружная четверка. А коты потерли мордами о гитару.
— Привет, привет, — оживился Мотя. — Как дела, как успехи?
— Дела идут, — бодро заверил Вася.
— Молодцы… — И Мотя замурлыкал опять:
Раздались голоса, Распустились паруса, В море вышел наш фрегат, Гном тому был очень рад…— А мы тоже скоро выйдем в море, — похвасталась Ксеня. — Ну, понарошку, конечно, но все равно интересно. Игра такая. На нашем «Звенящем» все уже готово к плаванию.
Мотя поставил торчком гитару, прислонился к грифу щекой. В бороде его блестели лунные искорки. В глазах тоже — насмешливые.
— Ну-ка, ну-ка! Это вам Платоныч сказал, что все готово?
— Мы сами знаем! — храбро ответил первоклассник Антон Штукин. — Потому что… посудите сами! Ведь парусный корабль состоит из чего? Из корпуса…
— Из рангоута! — поддержала его Ксеня.
— Из такелажа! — добавил Вася Лис.
— И из парусов, — закончил Слава Воробьев. — Мы с ними наконец-то кончили разбираться. Только вчера.