Фрэнки Ньюмен против Виртуальности
Шрифт:
Ну, что же, настроение у меня сейчас подходящее, есть что выместить на этой ораве. Я поднимаюсь и иду к выходу.
— Фрэнк! — зовёт Клара.
Я останавливаюсь и оборачиваюсь. Она встаёт со стула и идёт ко мне. Сегодня она одета в длинное голубое платье… такое… его, наверное, газовым называют… и со складками — давненько я не обращал внимания на её наряды! Клара подходит ко мне очень близко и заглядывает в глаза.
— Фрэнк, — очень серьёзно говорит она, — поверь, я бы очень хотела тебе сказать: «Мне всё равно, пройдёшь ты стадию или нет. Мы же всё равно будем вместе». Я бы обязательно так и сказала, если бы могла решать только за себя. А сейчас я тебя прошу: постарайся, Фрэнк, пожалуйста!
И она берёт мою руку и легонько пожимает. Я киваю ей и выхожу из каюты. «Могла бы и поцеловать», — думаю я, поднимаясь на палубу.
Здесь уже
Из толпы выдвигается Хоук и начинает сыпать обвинениями в мой адрес. Слушаю его вскользь — всё слово в слово, как вчера, — и присматриваюсь, с кого бы на этот раз начать.
— Мы сохраним тебе жизнь, если пойдёшь с нами. Можем взять тебя юнгой, а капитан теперь — я! — заканчивает своё пламенное выступление Хоук, и его сторонники разражаются восторженными криками и хохотом.
Всё-таки я не в очень хорошей форме. Будь у меня то настроение, с которым я проходил первую стадию, я бы обязательно выступил с ответной речью. «Эй, вы, обезьянье племя! — взревел бы я. — Неужто и в самом деле возомнили, что сумеете плавать по чему-то, кроме рома? Моряки из вас — как из кочерги якорь! Болотная жаба в навигации смыслит больше! А какие из вас пираты? Все селёдки помрут от смеха, когда вы будете удирать от первого же встреченного торговца! И какой нетрезвый осьминог нашептал вам, что сможете справиться со мной! А ну, подходите сразу по шестеро, чтобы мне было не очень скучно»! Уверен, такое начало наполовину деморализовало бы их дух. Но после встречи с Джейсоном я сам в глубокой апатии. Поэтому, не тратя времени на разговоры, отстёгиваю саблю и бросаю на палубу — якобы сдаюсь. Хоук недоумённо прослеживает за ней взглядом, и тут я в прыжке делаю вертушку и наношу удар правой ногой ему в голову. Тоже неплохо. И удар получился настолько мощным, что Хоук заметил, что я его ударил. И даже, по-моему, немного покачнулся. На большее я и не рассчитывал. Завалить такого громилу на ровном месте Эдвенчеру не под силу — только сбросить с мачты. Делаю кувырок вперёд, одновременно подбирая свою саблю, и вот я уже на ногах и выпадами вперёд пугаю свору псевдопиратов, которые бросаются наутёк, а я напоследок раздаю им пинки под зад и удары саблей плашмя по спинам. Через минуту сцена расчищена от посторонней мелюзги, и на ней только мы с Хоуком. Он набрасывается на меня со всей своей мощью, его сабельные удары сушат мне руку, отдаваясь через рукоять и выворачивая из неё мою саблю. Устоять непросто, но мне хотя бы удаётся отступать довольно медленно, и уже это вызывает у него недоумение и некоторую неуверенность. Фехтовальщик он никакой, просто машет во все стороны, но силища у него просто огромная, и меня спасает только небольшой вес самой сабли; по-моему, будь он вооружён не ею, а кочергой, всё было бы уже закончено. Отступаю я не наугад, а целенаправленно подвожу его к штурвалу: мне необходимо выиграть некоторое время, чтобы оторваться. У входа на нижнюю палубу замечаю Клару и делаю страшные глаза; она понимает правильно и быстро спускается вниз, в каюту. Надеюсь, она запрётся изнутри. По игре, на корабле её в заложники не берут, но я уже недоверчив до ужаса и даже мнителен.
Вот мы и у штурвала. Я — по одну сторону, Хоук — по другую. Всё, как было задумано. Какое-то время он пытается меня перехитрить, делая ложные движения корпусом и тут же резко бросаясь в другом направлении, но я на них не ловлюсь, и ему никак не удаётся оказаться по одну сторону со мной. Он свирепеет, и наносит удар сквозь штурвал. Этого я и ждал. Как и в монастыре, наношу удар по сабле ногой, но сабля — не шпага. Она не ломается, а только выскакивает у Хоука из рук. Хотя бы так. Бросаюсь к грот-мачте и, пока он поднимает саблю, сую свою в ножны и лезу наверх. Успеваю, и когда он подбегает к мачте, я уже вне досягаемости для удара даже по ногам. Он ругается, и лезет за мной, но вес у него достаточно большой, что мешает ему делать это так же быстро, как я. На рею взбираюсь первым и с большим отрывом. Играя в Рочестере на компьютере я это место называл бом-брам-стеньгой, просто потому, что мне вспомнилось это слово и понравилось его звучание, но здесь
Хоук уже в пределах досягаемости удара моей сабли, и я начинаю с ним фехтовать, стараясь ударить посильнее. Он всё-таки как-то ухитряется стоять и даже отражать мои удары. Не собираюсь проводить разящий, мой расчёт на другое. Придерживаясь левой рукой за мачту, ещё увеличиваю силу ударов, и ему приходится делать то же. В один из моментов вместо того, чтобы нанести очередной удар справа, убираю саблю вниз, и его сабля, не встретив сопротивления, проскакивает вперёд, и всё тело Хоука устремляется за ней. С истошным воплем он летит вниз и со смачным стуком врезается в палубу. Жуткая была бы там картина, происходи это всё в реале, а так — его тело почти тут же исчезает.
С чувством исполненного долга спускаюсь с мачты и ору на присмиревшую команду:
— Где рулевой? Почему не у штурвала? Штурман, определиться и доложить координаты! Вахтенного в корзину, смотреть море! Всем остальным — аврал!
За всю историю своего капитанства ни разу не видел, чтобы мои команды исполнялись с таким энтузиазмом. Всё завертелось делово и по существу, чётко и слаженно. Звучат уверенно команды старших, и даже штурман выглядит очень убедительно, наморщив лоб и глядя в карту.
Спускаюсь вниз и стучусь к Кларе.
— Я уже всё поняла! — сверкая глазами говорит она. — Молодец, Фрэнк, ты это смог!
Она подходит ко мне, берёт за руки, и пожимает их, но снова меня не целует. Оно и понятно: наши нынешние отношения совсем не те, что были когда-то.
— Я же тебе обещал — вот и сделал, — пожимаю плечами.
— Может, ты есть хочешь? — перебивает она. — Я закажу обед.
Я отрицательно мотаю головой.
— Не выйдет. По легенде у нас закончились продовольствие и вода. Придётся терпеть до пигмейского острова.
Это выбивает её из колеи. Обед и моё присутствие на нём давало ей возможность очень естественно продолжить начатый перед бунтом разговор, а теперь она даже не знает, под каким предлогом удержать меня здесь. Самое логичное — что-нибудь сказать о закончившейся битве; это она и делает.
— Этот Хоук такой здоровенный! — удивляется она. — Как тебе удалось с ним справиться?
— Заманил на мачту и сбросил вниз.
Клара хочет добавить ещё что-то, но останавливается. Видно, что ей в голову пришла какая-то мысль. Она снова испытующе смотрит на меня, потому как в последнее время ей приходится вникать в мои замыслы только таким способом. И, надо признать, недурно у неё это получается.
— Фрэнк, — говорит она, не сводя с меня пристального взгляда, — а ведь ты нарочно провалил вторую попытку!
10. На острове пигмеев. Стадия четвёртая (окончание)
Я стою рядом с рулевым и даю указания, как лучше войти в бухту. Гавани здесь, разумеется, нет, но по игре я помню, в каком примерно месте «Клара» должна стать на якорь. Рулевой усердно крутит штурвал, изо всех сил делая вид, что это имеет какое-то значение. Наконец, корабль занимает нужное положение.
— Стоп, машина! — опрометчиво командую я, но тут же поправляюсь. — Убрать паруса! Спустить якорь! Шлюпку на воду!
После подавления мною бунта все мои команды исполняются в мгновение ока. На палубе появляется Клара. У нас с ней что-то вроде перемирия, хотя официально мы его не заключали. Просто я понял, что ей по каким-то своим резонам нужно, чтобы я прошёл игру до конца; я сам за неимением какого-либо плана тоже пока настроен на это, так что на данном этапе мы союзники. Но, конечно, не забываю, что во время первой попытки она явно пыталась подбить команду на то, чтобы они не дали мне соскочить с игры. Клара останавливается у левого борта, и я подхожу к ней.