Фрэнки Ньюмен против Виртуальности
Шрифт:
— Они тебя пытали? — тревожно спрашиваю я.
— Нет, не успели, только собирались, — она чмокает меня в щёку, — но ты, как всегда, вовремя!
Я успокаиваюсь и прижимаю палец к губам, она понятливо кивает.
Дальнейшее показывает, что я недооценил суеверного ужаса обитателей этого захолустья. Нас никто не разыскивает, только из управы через разбитое стекло изредка доносятся какие-то невнятные звуки, похожие на скорбные вздохи да за всё время раза три по тротуару проскальзывают мимо редкие прохожие. Тем не менее, мы лежим в бурьяне до тех пор, пока не становится совсем темно. Последними
— Вот, сосед, как в жизни бывает, — говорит Ион, — все моря прошёл человек, с какими только чудищами не сталкивался — и всех побеждал. А погиб от простой ведьмы. Утащила она его с собой в своё логово! А какой человек был!
— Р-редк-кой хрбсти чловек, — с трудом подтверждает его слова собутыльник.
— Вот что, сосед, давай-ка пойдём в трактир и помянем капитана Джона, — предлагает Ион, и я думаю, до чего умно было с моей стороны назваться чужим именем: всё-таки поминки по живому человеку — это неважная примета!
14. В логове вампиров. Стадия шестая (продолжение)
Уже ближе к ночи мы с Кларой выходим из города и бредём по тёмной дороге. Становится довольно прохладно, и я снимаю кафтан и надеваю на неё. Но, оказывается, я не учёл, что мужская грудь и женская, особенно, такая, как у Клары, имеют различную конфигурацию, и ей здорово мешает ключ. Клара придерживает его рукой, но он всё равно мешает. Я останавливаю её, распахиваю кафтан, делаю саблей надрез на подкладе и вырываю из него полоску. К этой полоске привязываю ключ и вешаю себе на шею. Мы что-то так втянулись в молчание, что не разговариваем и здесь, где нас никто не слышит. А сказать есть о чём, особенно мне. Мучает мысль о том, что она пережила за это время, и я чувствую себя виноватым. «Я никому не дам тебя обидеть», — сказал я ей буквально перед этим. Выходит, дал. Поворачиваюсь к ней, но она каким-то чутьём угадывает, что я собираюсь сказать, и прижимает свои пальчики к моим губам.
— Не надо, Фрэнк, — говорит она, — ты всё делал, как нужно, и не твоя вина, что Виртуальность снова нас провела. — тут она, вспомнив, качает головой. — Нет, ну, Роберт, однако! Как он меня уверял, что никаких опасностей здесь и быть не может! «Это же просто игрушка!», — передразнивает она. — Сунуть бы его самого в такую игрушку!
Имя «Роберт» в этот раз уже не вызывает у меня столь сильных эмоций, как в Эфиопии, и я великодушно вступаюсь за её брата.
— Наверное, он и сам не знал.
— Наверное, — вздыхает она. — Фрэнк, а дальше что?
— А ты посмотри, — я показываю на небо. — Полная луна, ночь, вокруг лес, а где-то впереди замок Бран. Тебе это о чём-то говорит?
— Вампиры? — испуганно спрашивает Клара, быстро подходит и берёт меня под руку. — А вот так уже не страшно! — удовлетворённо сообщает она после некоторого молчания, а затем кричит в темноту. — Эй, вампиры, где вы? Идите сюда, а то нам немного скучно!
Она хочет ещё что-то добавить, но сразу же после её любезного приглашения издалека, с попутного нам направления, доносится стук копыт и скрип колёс; по всему слышно, что на бешеной скорости несётся карета.
— Ну вот, накликала! —
— Не переживай, — успокаиваю я, — они бы и без того появились.
Однако, к такой встрече я ещё не во всём успел приготовиться. Беру Клару за руку и быстро увлекаю её с дороги в лес. Торопливо оглядываю деревья — чёрт знает, которая из них осина?
— Осину знаешь? — спрашиваю я Клару.
Она с сожалением мотает головой. Ладно, попробуем мыслить логически. Поверье, что осина защищает от вампира, наверняка появилось потому, что это дерево здесь часто встречается. Так, ну ель-то я знаю, это в сторону… Ага! Наверное, вот это дерево с тонким серым стволом. Вынимаю саблю, срубаю ветку и быстро выстругиваю из неё небольшой колышек. Пригодится. Возвращаемся с Кларой на дорогу.
Карета вдруг возникает из темноты, и в паре метров от нас кони, громко заржав, подымаются на дыбы и останавливаются: возница очень резко натянул вожжи. Кони, естественно, чёрные и карета тоже. Из неё выходит человек, одетый, опять же, во всё чёрное, включая шляпу. Он её снимает и кланяется.
— Приветствую вас, путники! — говорит он низким приглушённым голосом. — Я — постельничий графа Дракулы. Мой господин всегда приглашает ночных путников в свой замок, чтобы они могли согреться и отдохнуть.
— Благодарим за любезное приглашение, — отвечаю. — Будем рады воспользоваться гостеприимством графа.
Мы садимся в карету, при этом Клара так сильно вцепляется в мою руку, что мне даже немного больно.
— Жаль, что у нас нет наручников, — шепчет она. — Я бы пристегнулась к тебе — и никаких проблем!
— Если мы когда-нибудь потом — просто ради удовольствия — захотим ещё раз пройти эту игру, обязательно их захвачу, — обещаю я.
— Ага, а я пристегнусь ими к подвальной двери, и никто меня сюда затащить не сможет!
Постельничий с нами в карету не заходит, а усаживается с кучером, и это хорошо: мне нужно кое-что сказать Кларе о том, как вести себя в замке графа. Карета, по всей видимости, столь ужасно торопилась именно к нам, потому что теперь мы трогаемся с места с весьма разумной скоростью.
— Я немного читал про графа Дракулу, — говорю я Кларе, — это — патологический садист и просто обожает казни. Его прозвали воевода Цепеш, то есть, «сажатель на кол». Догадываешься, что не зря. Особенно жесток с женщинами. Но есть у него один пунктик: как бы ни хотелось ему кого-то казнить, он должен сначала убедиться в его какой-нибудь хоть малюсенькой вине. Вероятно, хочет в своих глазах выглядеть этаким справедливым, но жёстким правителем. Так что имей в виду, он будет задавать нам много вопросов с единственной целью: в чём-то обвинить.
— Наш предстоящий разговор трудно назвать приятным, — поёживается она. — Но вот что он будет захватывающим — это точно!
— Наверняка он найдёт, к чему прицепиться, — продолжаю я, — но предпочитаю, чтобы к враждебным действиям перешёл именно он: как-то неловко мне сразу после приветствия срубать ему голову. В общем, попробуй не давать ему повода, а уж если не выйдет… Да, если в отсутствие графа заметишь летучую мышь, можешь не сомневаться, это он и есть. Говорят, он может превращаться во всяких животных. Дело в том, что он уже триста лет как мёртв.