Фридрих Барбаросса
Шрифт:
Процессия стройными рядами двинулась вперед. Возглавлял шествие дож, украшенный золотой розой. За ним следовали патриарх и клир собора Святого Марка со свечами, крестами и венками. Они вели к своему господину во Христе Фридриха, дабы тот смиренно принял апостолическое благословение. Взглянув в лицо Александру, император склонил голову, сложил с себя корону, опустился на колени и поцеловал его туфлю. Не поддаваясь соблазну мести, Александр не стал продлевать унижение императора и тут же, взволнованный до слез, притянул к себе блудного, а ныне возвратившегося к нему сына и поцеловал его в знак примирения. Зачарованные невиданным зрелищем толпы народа словно очнулись, и утренняя тишина взорвалась тысячами голосов, слившихся в единый ликующий возглас. Зазвонили колокола, и над площадью полились звуки гимна «Тебя, Господи, славим». Фридрих подхватил шатавшегося от слабости старца под руку и повел его в собор. Там, взойдя на кафедру, папа начал своим еле слышимым голосом проповедь на тему о вновь обретенном мире, которую слово в слово переводили императору на его родной язык. По окончании мессы Фридрих
Приведение к присяге участников прошедших переговоров состоялось 1 августа 1177 года в резиденции папы, расположившегося во дворце патриарха. Церемонию открыл Александр III речью, в коей выразил свою радость по случаю восстановления единства церкви и водворения долгожданного мира. Он назвал императора своим дражайшим сыном, ревностным в деле защиты веры, католическим государем, каковыми признал также его супругу Беатрикс и сына Генриха, к которым готов был относиться со всем подобающим почтением и молиться за них. Император, в свою очередь, признал, что вступил в борьбу против римской церкви в результате заблуждения и под влиянием дурных советников. Он еще раз подтвердил, что признает папу Александра III, пообещав также без лукавства соблюдать договоры, заключенные с римской церковью, королем Сицилии и ломбардскими городами. Затем все присягнули на Евангелии, святых мощах и драгоценной реликвии — кусочке креста, на коем был распят Иисус Христос.
В те дни от папы Каликста III отреклись и его бывшие сторонники, умолявшие Александра III об отпущении их грехов. Александр простил не только их, но и самого Каликста, после того, как тот признал его папой, и даже сохранил ему духовное звание. 14 августа 1177 года в церкви Святого Марка был торжественно открыт предусмотренный договором собор. Примирившихся папу и императора приветствовали патриархи, кардиналы, архиепископы, епископы, аббаты и множество других служителей церкви, а также светские князья. Александр предал анафеме всех, кто нарушит мир и после этого не покается в течение сорока дней. Упорных раскольников, еще не раскаявшихся и не получивших отпущение грехов, он снова предал анафеме. Затем участники собора взяли в руки по горящему факелу, и в торжественной тишине папа Александр провозгласил: «Да не познают преданные анафеме радости вечной жизни, и пусть по смерти погибнут их души, как гаснут сии факелы». И все, бросив на землю факелы, принялись затаптывать их, сопровождая мрачное ритуальное действо дружным возгласом: «Да будет так!», гулко отдававшимся под сводами церкви и терявшимся среди пятисот ее колонн. По окончании собора Барбаросса великодушно пожаловал венецианцам привилегию, подтвердив все прежние договоры в пользу города, а также предоставил им в благодарность за их посредничество в заключении мира право беспрепятственного проезда по всей территории Священной Римской империи. Тогда же император подтвердил владения церквей и монастырей в Венеции и Вероне. Вознаградил он и верных ему графов Монферрато и Бьяндрате.
Прежде чем расстаться с папой в Венеции, император в середине сентября пожаловал ему грамоту, в которой еще раз обязался соблюдать мир, «насколько сие зависит от нас». Но как раз в это время только что наладившиеся отношения омрачились непредвиденным происшествием: умерший бездетным граф Бертиноро из Романьи завещал церкви земельные владения, которыми он не имел права распоряжаться. На эти владения Фридрих заявил свои притязания. Император и папа договорились предоставить решение этого вопроса третейскому суду. А пока что архиепископ Майнцский Кристиан получил от Фридриха задание обеспечить возвращение церкви всех бесспорно принадлежащих ей владений и регалий. 18 сентября 1177 года Барбаросса покинул Венецию и направился на юг через Равенну в Чезену. Владения графа Бертиноро, на которые претендовали император и папа, располагались неподалеку. Барбаросса вызвал к себе находившихся там папских уполномоченных и потребовал сдать ему крепость и земли. Те отвечали, что не могут сделать этого без распоряжения папы, и тогда император пришел к крепости с вооруженным отрядом и попросту прогнал людей Александра. Все еще находившийся в Венеции папа тщетно пытался получить назад от императора эти владения. Наконец, дабы не омрачать только что установившийся мир, а также нуждаясь в помощи императора для возвращения в Рим, он отказался от своих притязаний в пользу архиепископа Равенны. Поскольку же тот не проявлял никакого интереса к бывшим владениям Бертиноро, они остались в руках императора.
В ноябре-декабре Барбаросса находился в марке Анкона и герцогстве Сполето. Хотя многочисленные конфликты и междоусобицы в Германии торопили его с возвращением на родину, он считал важным и необходимым сперва упрочить свое положение и авторитет в Италии. Он вновь оглашал законы и вершил суд, угрожая имперской опалой всем, кто осмелится нарушить подписанный в Венеции мир. На Рождество Барбаросса находился в области Ассизи, где архиепископ Майнцский Кристиан проинформировал его о возвращении папе церковных владений. Затем Фридрих продолжил путь по Тоскане и в конце января 1178 года прибыл в Пизу, где ему устроили великолепный прием. Позднее, в феврале, когда он посетил Геную, постоянно соперничавшие с пизанцами генуэзцы постарались выказать монарху еще большее почтение. Пребывание Барбароссы в городе послужило поводом для грандиозного праздника, в ходе которого его благосклонности добивались подношением богатых даров. По всему было видно, что его авторитет как никогда высок. Примирение с папой и заключение мира в Венеции отнюдь не обернулись утратой императором престижа, скорее наоборот, — укрепили его. Множество итальянских маркграфов сопровождало Фридриха, когда он спустя некоторое время отправился в Павию, где пробыл до середины апреля.
Собираясь покидать Италию, Барбаросса направился в Пьемонт. Там, в Турине, он встретился с представителями знати из различных областей Италии, чтобы дать им указания на время своего отсутствия. Он думал о том, как сохранить свое верховенство в Ломбардии и верность преданных ему городов. Некоторым из них он пожаловал тогда новые привилегии и даже проявлял готовность переоформить перемирие с городами Ломбардии в мир, но до этого дело не дошло. В середине июля 1178 года после почти четырех лет пребывания в Италии император покинул страну, направляясь в Бургундию, где также требовалось личным присутствием укрепить собственное положение. Своим наместником в Италии он оставил архиепископа Майнцского Кристиана.
ПРИГОВОР ГЕНРИХУ ЛЬВУ
Двигаясь по рекам Дюранс и Роне, Барбаросса в конце июля 1178 года прибыл в Арль. Это было его первое посещение Прованса. И прежде здесь не бывал никто из немецких королей, обладавших короной Бургундии. В этой части Империи почти не чувствовалась центральная имперская власть, и местная провансальская знать держала себя независимо. В воскресенье 30 июля 1178 года в соборе Сен-Трофим архиепископ Арльский Раймунд возложил на голову Фридриха I Барбароссы корону Бургундского королевства. Отныне император обладал королевским достоинством во всех трех частях Империи — в Германии, Италии и Бургундии. Поскольку Фридрих уже в момент своей коронации в качестве короля Германии в 1152 году автоматически стал обладателем и бургундской короны, коронация в Арле носила чисто символический характер, однако эта символическая демонстрация единства Империи была очень важна для него. Император вместе с супругой оставался в Бургундии до начала октября, посетив Авиньон, Валанс, Вьенн, Лион и Безансон. Он проводил судебные заседания и хофтаги, жаловал привилегии, улаживал споры, всюду демонстрируя свой королевский авторитет.
В начале октября император покинул Бургундию и направился в немецкие земли. Через Эльзас и Ульм, где он провел хофтаг, Барбаросса наконец прибыл на Рейн и вскоре затем открыл в Шпейере рейхстаг, на который прибыли многочисленные князья, поскольку за время четырехлетнего отсутствия императора накопилось немало проблем. Как и прежде нередко случалось, большинство вопросов касалось Саксонии. Генрих Лев сразу же предъявил претензии к своим противникам, особенно к архиепископу Кельнскому Филиппу, с которым вел междоусобную войну, обвинив его в нарушении земского мира. Но и на самого герцога обрушился шквал жалоб. Император всё выслушал, но не стал высказывать своего суждения, заявив, что требуется расследование. Возможно, Генрих ожидал, что Фридрих опять станет его защищать, но вместо этого император холодно заявил, что передаст дело на рассмотрение суда князей. Обеим сторонам было велено явиться на рейхстаг в Вормс, назначенный на середину января 1179 года, где и предполагалось провести разбирательство в соответствии с земским правом.
Когда к указанному сроку князья собрались в Вормсе, из двух главных оппонентов присутствовал только архиепископ Кельнский Филипп. Генрих же не прибыл и не прислал своего представителя. Со всех сторон посыпались обвинения против него: говорили, что Генрих неоднократно нарушал земский мир, зачастую действовал вопреки императорским приказам и даже совершил государственную измену, подстрекая славян напасть на владения Магдебургского архиепископства.
Поскольку со стороны Вельфа не последовало ни возражения, ни, тем более, оправдания, у Фридриха не было ни малейшей возможности уладить дело полюбовно. И все же он не решился на сей раз вынести обвинительный приговор, а постановил начать против герцога процесс о земской опале. Кроме того, поскольку тот не явился на вызов, проявив тем самым неповиновение императору и королю как своему верховному сюзерену, следовало начать против него также и ленный процесс, который мог завершиться лишением его имперского лена, а вместе с ним и герцогского достоинства. Для дальнейшего выяснения обстоятельств дела, а также чтобы дать обвиняемому возможность оправдаться, Фридрих назначил слушание на 24 июня 1179 года в Магдебурге.
Имперское собрание в Вормсе закончилось государственным актом, не менее болезненно затронувшим интересы Генриха Льва: престарелый Вельф, приходившийся дядей и Генриху, и Фридриху, официально передал императору свои владения, о чем было достигнуто негласное соглашение еще много лет тому назад. Отныне Фридрих мог действовать уже без оглядки на своего кузена Генриха, у которого не должно было оставаться сомнений относительно того, на чьей стороне император. Поскольку же врагами Генриха были почти все имперские князья, следовало ожидать, что их независимый суд, на решение которого император мог влиять лишь как председатель, признает его виновным и вынесет обвинительный приговор. Оказаться в таком положении Генрих не имел ни малейшего желания. Он находился на вершине могущества, обладая суверенной герцогской властью, и его зависимость от императора как верховного сюзерена существовала лишь формально юридически. Хотя Фридрих и был коронованной особой, Генрих Лев могуществом и авторитетом ничуть не уступал ему, а может еще и превосходил его, поэтому и считал ниже собственного достоинства предстать перед судом князей. Пусть они решают, что хотят — все равно их приговор останется пустым звуком.