Фришка
Шрифт:
— Присаживайтесь, Павел Семенович. — Рукавицын перехватил тележку, зафиксировал ее в устойчивом положении, подперев стулом, и сел рядом с Реминым, но не напротив, а вполоборота, создавая этим некую неформальность и доверительную обстановку для беседы. — Расскажите, что привело вас ко мне.
Набрав в грудь воздуха, инженер резко выдохнул, собираясь с мыслями, и начал рассказ:
— Наш отдел занимается исследованием и разработкой методик лечения больных при помощи выполнения упражнений в состоянии погружения в жидкость. В основном это посттравматическая реабилитация и лечение нарушений функций опорно-двигательного аппарата. Применяется, когда человеку необходимы нагрузки определенных групп мышц, но он не может нагружать их традиционным способом. Из-за различных
Заговорив о работе, Ремин преобразился. Его движения и голос приобрели уверенность, глаза загорелись, он активно жестикулировал и один раз чуть не ткнул Рукавицына указательным пальцем в кончик носа.
— Получается очень дорого и неудобно, по этой причине даже уже работающие методики доступны далеко не всем, что делает нашу работу практически бесполезной. Мы же работаем, чтобы лечить людей, а не толстосумов!
Андрей Петрович, по такой классификации человеком не являющийся, имел на это несколько иную точку зрения, но согласно покивал.
— Евгений Валентинович, наш директор, конечно, выделяет дополнительные средства отделу в меру своих возможностей, но хозяев-олигархов интересует только прибыль, и на НИИ выделяется совсем немного денег, намного меньше, чем надо для полноценной работы, — на голубом глазу вещал Ремин этому самому хозяину. — Тогда я взялся решать проблему научным способом. Ведь что нам, по сути, надо от используемых жидкостей? Всего два их физических свойства: плотность и вязкость. Причем используются они всегда в одном и том же месте, в специальных ванных при практически постоянных условиях внешней среды, то есть в сухом помещении при комнатной температуре. Я решил добиться универсальности применяемого вещества. Довольно долго экспериментировал с температурным воздействием на смолы и даже достиг некоторых результатов, но этот способ имел существенные недостатки. Потом нашел более эффективное решение. В отпуске я ездил к своей сестре и был там на дне рождения у племянницы в детском кафе. Там в игровой комнате есть небольшой бассейн, заполненный пластиковыми шарами, в котором любят играть дети, имитируя купание. Это натолкнуло меня на мысль, что необязательно использовать именно жидкости. Если твердое тело будет обладать нужными свойствами, то почему не воспользоваться этим? И у меня получилось синтезировать вещество, изменяющее свои физические свойства при воздействии электромагнитных волн!
Последнюю фразу Ремин произнес торжественно и, замолчав, вопросительно уставился на собеседника: понимает ли всю важность сказанного. Рукавицын, основным образованием которого была школа бизнеса девяностых, понимал. В прошлом он неоднократно наблюдал, как под воздействием электричества меняют свои свойства даже очень упорные люди, и не видел ничего удивительного в том, что какое-то вещество сделает то же самое.
— Очень интересно! — опустив первую часть известного мема, выразил согласие Андрей Петрович.
— Именно! — с энтузиазмом продолжил Ремин. — Позвольте, я продемонстрирую.
И, не ожидая запрошенного позволения, полез раскрывать свою коробку. Разумеется, ее содержимое уже было проверено службой охраны, поэтому упаковка была наскоро замотана скотчем. Из коробки он извлек объемный цилиндр, завернутый в древний потрепанный плед с длинным ворсом.
Оглядевшись и не заметив ни одной розетки, Ремин не стал искать их или уточнять расположение у хозяина кабинета. Достав из кармана мультитул, он мгновенно смахнул штекер со шнура своего прибора и зачистил проводки. Затем ловко выкрутил лампочку из светильника на рабочем столе Рукавицына и накинул проводки на контакты освободившегося патрона. Эти манипуляции заняли у инженера от силы секунд десять. Андрей Петрович, наблюдавший за его действиями со смесью любопытства и изумления, даже не стал ничего говорить по этому поводу. Ну нафиг, еще обидится, замкнется в себе и общаться будет невозможно. Если в начале разговора он откровенно троллил этого странного, не от мира сего мальчишку, то сейчас ему было любопытно, и ради этого он готов был потерпеть его поведение.
— При каждом включении требуется небольшая калибровка, — извиняющимся тоном произнес Ремин, возясь с крутилками прибора. — Но при экранировании необходимость в этом пропадет.
— Калибруйте, Павел Семенович, я подожду, — благосклонно молвил Андрей Петрович.
Наконец, тот с видом фокусника замер перед своим творением.
— Я весь внимание, — поощрил его к действию Рукавицын.
— Как вы видите, обычное состояние вещества — гранулярное. — В доказательство Ремин с некоторым трудом встряхнул колбу. Зернышки взметнулись и тут же опали. — Но если мы подадим сигнал такого вида… — Он повернул крутилки до отмеченных маркером на корпусе положений и снова встряхнул прибор. На этот раз вещество не шелохнулось. — Сейчас гранулы скреплены между собой, причем очень прочно. Твердость можно регулировать от пренебрежимо малой величины до четырех с небольшим по Бринелю, но, я уверен, этот показатель можно увеличить.
— И насколько же? — спросил Рукавицын, первый раз в жизни слышавший про Бринеля. — Алмазы резать сможем?
Инженер задумался.
— Алмазы-то нет. Думаю, максимальный показатель будет в районе шести, не более. Это уровень плохонького железа, недопустимо низкий показатель для резцов.
— Полагаю, нам этого будет достаточно, — заключил Андрей Петрович и про себя добавил: «Только хрен знает, для чего достаточно».
— Я тоже так считаю, — согласился Ремин. — Теперь сделаем так…
Инженер снова стал крутить ручки прибора, но что-то там не заладилось.
— Регулировка энкодерами не очень удобна, подбирать значения приходится эмпирически, но я уже имею немалый опыт в этом. При необходимости постоянной калибровки по-другому никак, — со вздохом поделился он.
— Это незначительные временные трудности, — уверенно отмахнулся Рукавицын. Водить за нос этого великовозрастного ребенка было проще простого.
— Вот, смотрите, коллега, — продолжил отжигать Ремин. Где такой лексики-то набрался?
Андрей Петрович уже хотел было ответить что-то язвительное, но колба снова была потревожена, и тут он впервые удивился по-настоящему. Зерна, икринки или что там внутри, заполнили собой весь доступный объем и теперь выглядели как густо-синий дым. Нет, если присматриваться, скорее, как очень плотная метель.
— Собственно, на этом этапе проблема отдела ликвидотерапии уже решена, но я пришел к вам не ради этого.
Ремин небрежно крутанул этот, как его… энкодер, и метель тут же осела на дно жижей. В ответ на легкий толчок по поверхности пошли волны. Инженер положил прибор набок, щелкнул двумя тумблерами и вернул его в обратное положение. Половина жидкости стекла на дно, а вторая осталась в застывшей в том положении, в котором лежала.