Фронтмен
Шрифт:
— Хочу поддержать моего коллегу, — вставил Адик и задымил сигарой, — Когда мы воплотили в жизнь идею «Камеди», мы и предположить не могли, что стоит нам отдалиться от этно-юмора, дистанцироваться от узких рамок национального менталитета, и рискованный для российской публики брэнд станет самым модным и самым прибыльным шоу-проектом с невероятным рейтингом. С годовым оборотом в десять миллионов долларов. Так что в сфере юмора мы не только профессионалы, но и бизнесмены.
— Мне бы не хотелось, чтобы мое имя упоминали только с привязкой к «Камеди», хотя именно я привез эту идею из Калифорнии, а мои друзья реализовали проект в Москве. — улыбнувшись еще шире, поправил Каспер, — Но и дистанцироваться от жанра, подарившего миру выдающихся комиков Мартина Лоуренса, Адама Сендлера, Эдди Мерфи, Вупи Голдберг, наконец Джима Керри, я не хочу. В нем и в КВНе мои истоки. Я был одним из самых молодых чемпионов Высшей Лиги КВН, завоевав титул в 19 лет. Сейчас мне 30 и я с тревогой думаю, что уже чуточку опоздал с началом дела, которым мечтал заниматься всю жизнь. Кино — это высокорискованный венчурный бизнес, но я готов рисковать, поэтому выхожу из проекта «Камеди» и направляю весь
— Сами будете сниматься в своих фильмах? Насколько мне известно, по образованию Вы актер… — поинтересовалась Тина.
— Я всегда предпочитал оставаться в тени.
— Этакий серый кардинал черного юмора, — заключила она отшлифованным штампом.
— Если хотите…
"Вот те на, мать честная! Неужели они заставят зрителей есть говно, подобное «Борату»? Хотя, могут. Зритель нынче перевелся… — почесал я затылок, — Хорошо хоть КВН вспомнили, уроды… Так бы и сидели со своей идеей «Камеди», если б я не позвонил вам в один прекрасный день и не предоставил площадку в «Касбаре» на Остоженке. И насчет пионеров черного юмора — тоже туфта собачья. Достаточно вспомнить ночные баталии в сочинской «Жемчужине», где шутили ниже пояса "95 квартал" и "Уездный город". Надо отдать должное Алексадру Васильевичу. Масляков никогда не опустился бы до того, чтобы зарабатывать на мате. По этой причине Барин [3] никогда не посещал "Песочницу", [4] где проходили "черные игры". Но Масляков и не запрещал, будучи самым демократичным из всех президентов. И что вместо благодарности? Украинский клон «Камеди», бездарный и плагиатский, берет на себя право отпускать шпильки в адрес заслуженных кавээнщиков. Они думают, что скандал сделает их смешнее. Нет, братва, тут талант нужен… Касперу и Адику повезло не потому, что они придумали "Стенд ап". Они его не придумали, а стибрили в Штатах. Им просто повезло, что в Москву из Пензы приехал Воля, из Еревана — Марти, из Белоруссии Галыгин, а из Сочи — Ревва… И что всех их подготовил КВН — абсолютно российское ноу-хау, коему нет аналогов во всем мире, КВН с почтенным жюри во главе со словоохотливым Юлием Гусманом, который ставил высший бал не за шутки ниже пояса, а за юмор, заставляющий веселиться сердце и дарящий улыбку разуму.
3
Барин — прозвище популярного телеведущего Александра Васильевича Маслякова, распространенное в кулуарах Клуба Веселых и Находчивых. (авт.)
4
"Песочница" — так называет кавээновская тусовка бар в гостинице «Жемчужина» (г. Сочи), где в период ежегодных Фестивалей КВН «Кивин» проходят закрытые игры по черному юмору. В них участвуют команды Высшей Лиги, так называемые "старики, с которых сыпется песок". Только на этих состязаниях допускаются шутки "ниже пояса", которые никогда не попали бы в телеэфир Первого канала. Сам Масляков не препятствует проведению подобных игр, делегируя туда в качестве смотрящего своего сына Александра Маслякова-младшего и редакторов КВН. Барин не позволяет присутствовать на "черных играх" начинающим кавээнщикам. Данное обстоятельство во многом подстегивает интерес новичков к мероприятию, окружая его ореолом тайны и слухами об особой степени посвящения старых членов телевизионного Клуба. Запретный плод сладок. Вкусив его прилюдно, резиденты «Камеди» обрекли себя одновременно на признание за талант и порицание за откровенную пошлость и негативное влияние на подрастающее поколение. (авт.)
Мысли о жанровых войнах российского юмора не оставляли меня даже теперь, когда мне было особенно плохо. Настроение ухудшилось еще и оттого, что я был в полном дерьме, а мои кидалы — в шоколаде.
Умывшись и подправив бородку триммером, я наскоро оделся и отправился на поиски любимой. К полуночи, когда я обзвонил всех знакомых стриптизерш и моделей, которые могли знать Олю, я понял, что сей ребус в одиночку не осилить.
Параллельно я названивал своему другу Касперу. Мне не терпелось узнать, что сподвигло его на столь затяжное молчание — дела или прятки вследствие чувства вины. В случае с Каспером были возможны и другие прятки, мотивированные иными причинами, к примеру, висящим над ним дамокловым мечом долгом либо навязчивыми просителями лучших мест у сцены «Камеди» в «Атриуме» или «Голдене». Он умел пропадать на долгие месяцы и появляться в нужный ему момент. Он хорошо знал, что не смотря на недвусмысленное прозвище не числился среди привидений. Следовательно, исчезнуть из города он мог лишь сев на самолет — в Москве мало-мальски публичный человек всегда на виду, особенно если он в один прекрасный момент возомнит себя всемогущим.
Раствориться в московской тусовке почти невозможно — все друг друга знают, бывают на одних акциях, вручениях, премьерах и показах, посещают одни и те же заведения. Из кинотеатров — мультикомплексы. Из ресторанов — новиковские. Из публичных домов — "Секрет Сервис", «Бардо», завуалированный «Дежавю» и внеконкурентное заведение на Спиридоновке для особых эстетов. Из клубов — «Оперу», "Рай", «Крышу мира» и восставший из пепла «Дягилева» и романтики 90-х полузакрытый «Сохо» на Саввинской набережной. По легендарному фейс-контролеру Паше, воспетому и «распиаренному» коронованными им же принцессами гламура, после пожара в «Дяге» уже никто не скучал. Теперь он прозябал во второсортной «Паче». Обитатели ночи не знают сострадания. Для них огонь — лишь атрибут вечного карнавала. В его пламени сияют лики идолов, пожирающих друг друга с расторопностью ящериц и мимикой джокеров.
Форматировать лохов и метросексуалов было кому. Свято место королей клубных турникетов пусто не бывает. Желающих селекционировать клубных вояжеров было хоть отбавляй. Весьма скромная заработная плата не пугала молодых и амбициозных маргиналов, предпочитающих дневному образованию ночную популярность.
Я всегда с интересом взирал на энтузиастов, вершащих свое дело наперекор обидным репликам в свой адрес, угрозам и даже физическому насилию. Однако, героическая стоика фейс-контролера модного клуба зиждется все же на фундаменте материальной заинтересованности — он знает в лицо потенциальных покупателей столиков, а значит ему светит 10 процентов, если столик зарезервируют через него. В довесок, приказ быть стойким фейсконтролерам отдают клубные промоутеры и фронтмены — передовики ночи. Они берут удар обиженных на себя. Вроде как смелые, хоть иногда являются апологетами гей-культуры. Знаменитый «пиарщик греха», «гастарбайтер» из Сербии Синеша Лазаревич и его компаньон Миша Козлов за счет неприступности песика на входе могли втюхать свои клубные карты тем, кто научился выкладывать ими белые дорожки, сказав при этом: «Мы — семья!». За любую из подобных реплик я пустился бы в бой, по крайней мере, ответ за мной не заржавел бы. Наверное, поэтому, никто даже в бытность неприхотливой юности не предлагал мне стать фейс-контролером, доверяя лишь руководство над этими бедолагами в капюшонах.
Решение прошвырнуться по клубам возникло спонтанно. Во-первых, был выходной, во-вторых, Оля не могла не быть тусовщицей и не оказаться в выходной в одном из перечисленных выше клубов. Во всяком случае, со стопроцентной вероятностью под утро она появилась бы на «Крыше», в клубе на набережной Шевченко. Клуб был хорошо известен не только клаберам, но и оперативным работникам Госнаркокантроля. Я априори не любил «аптеки», поэтому побывал там всего однажды. Заинтересовавшаяся мной девица посмотрела на меня словно на инопланетянина, когда я заказал коньяк «Мартель» вместо того, чтобы втянуть ноздрей дорожку «колумбии» на стеклянном столике в чиллауте. С тех пор я не был в списках. Ибо не числился не только в категории «обгашенных», но и в числе олигархов, звезд и перманентных прожигателей жизни.
И разве может без оглядки расходовать свои дни и ночи мечтающий о любви? Среди обладательниц подаренных «верту-сигнэйче» и оседланных за трудоночи порше искать любовь было напрасной тратой времени, но на то в России уже давно придумана пословица про грабли, на которые подобные мне наступают даже не дважды, а в аккурат на каждый зубец…
Итак, попасть на «Крышу» я мог либо заранее подсуетившись, либо будучи в свите кого-нибудь из узнаваемых в ночи персонажей отечественного или зарубежного мажорно-тусовочного сообщества. С моими связями в богемном мире я мог организовать это в три секунды. Один звонок на сотовый — и я на «Крыше». Вспомнив, что на «Крышу» народ подтянется только к пяти утра, я рванул в «Сохо», начитывая рэп собственного сочинения:
Автомат-коробка. На набережной — пробка.Пятница. Ночь. Знакомая тема.Могучая кучка, у ВИПа — толкучка.В «Сохо» стекается богема.Не только артисты, не только художники,Рядом контрабандисты и таможенники —Сливки слоеного московского тортаВ сопровождении девушек из эскортаИз Омска, Казани, Твери и СмоленскаС мечтою: жить на Рублево-Успенском.Главное правильно бросить кость.Сразу воздвигнуть волшебный мост.Клюшкой для гольфа его подпираетТот, кто Луну от тебя скрывает.Сыры, пэры, городские мэрыПоделили страну, но оставили нам Луну…Хотя и тут они мне наврали,Похоже, тебя у меня забрали.От стола к столу шныряет сука,Тревожная компания угощает самбукой.Она как всегда голодна,Самбуку свою осушает до дна.Все равно я тебя уведу! Только медленный танец нужен!Я тебя к Луне поведу, как только ее обнаружу…Я танцую под Луной, я танцую сам с собой.Представляю на свою беду, что тебя к Луне веду.Я над пропастью стою, я танцую на краю!О Луне я песнь пою… На самом деле — на Луну я вою!Ни на веранде, ни в каминном зале, ни внизу на танцполе Оли не было. Я принял решение не задерживаться и отправился дальше. В «Рай»… Туда, как и в «Сохо» я заходил с ВИП-входа. Фейсконтрольщик Влад окольцевал меня «красным вездеходом», и я поднялся в клуб, рассчитывая увидеть здесь не только Олю, но и Каспера. Просто, в «Раю», вернее в концертном зале клуба по пятницам проводили «Камеди».
Оказалось, что «Камеди» в райском Илюзиуме проходил нерегулярно. Зато здесь я наткнулся на местного промоутера, бывшего военнослужащего Андреаса, обнял его по-братски и поздравил с тем, что он не голубой.
Значит, не гей все же может быть хорошим организатором, что само по себе отрадно. Все-таки военное училище — хорошая школа для воротилы индустрии развлечений. Это я знал по себе. «Райский» бизнес процветал. Цены в баре кусались, а столики все еще «толкали» за приличные деньги. Всюду шныряли мелкие сутенеры. Ну, а народ… А как все начиналось!
Андреаса его бывшие наставники, а теперь конкуренты, до сих пор считали выскочкой. Плевать, он был нетрезв и чекался с красотками, которым в свою очередь тоже было все равно, что новомодный клубный фронтмен начинал разносчиком флаеров у известных погорельцев.