Фронтовик. Без пощады!
Шрифт:
Допрос вел Арапов, Андрей сидел слева от Фандеры. На этот раз сыщик имел заключения экспертов, ответы на запросы и другие бумаги, поэтому допрос вел честно, с открытым забралом.
– Семен Прокопьевич, вам знаком этот человек? – Сыщик протянул фото.
Фандера посмотрел мельком и отрицательно качнул головой:
– В первый раз вижу.
– Ай-яй-яй! Как же так? Это же Фандера Семен Прокопьевич, по документам которого вы живете.
Фандера не изменился в лице:
– Однофамилец, бывает.
–
Фандера немного побледнел:
– Я не пойму, в чем меня подозревают?
– Вы живете по поддельным документам. Поясните, при каких обстоятельствах вы их заимели?
– Ну хорошо, коли вы это знаете. Я потерял свои документы, жил в колхозе. Когда умер настоящий Фандера, я забрал его документы: паспорт, военный билет – да все, и переехал в Москву.
– Где находились в годы войны?
– Воевал, как многие, сто семьдесят шестой минометный полк.
– Проверим. Ваши настоящие фамилия, имя, отчество, год и место рождения?
– Морозкин Андрей Владимирович, родился первого июля тысяча восемьсот девяносто седьмого года в Балашихе.
И тут Арапов нанес совершенно неожиданный для Фандеры удар, спросив:
– Когда и где находились на службе у немцев?
Спросил спокойно, не повышая голоса, но подозреваемого едва не разбил апоплексический удар. Он побагровел, выкатил глаза и стал хватать ртом воздух.
– Вам плохо? Вызвать врача или водички дать? – по-прежнему спокойно осведомился Арапов.
Андрей был поражен – когда Арапов успел нарыть такие данные?
Подозреваемый минут пять приходил в себя, потом протянул руку к стакану.
Арапов налил из графина воды. Когда подозреваемый пил, его зубы мелко стучали о стакан. Внезапно он швырнул стакан в Арапова, сунул руку в карман и, выхватив пистолет, заорал:
– Волчары позорные!
Но выстрелить он не успел – среагировал Андрей. Он ударил его в кадык ребром руки и добавил по шее кулаком. Пистолет выпал из руки Морозкина, а сам он засипел и согнулся.
Андрей вытащил из брюк преступника брючный ремень, завел его руки за спину, ловко связал и усадил Морозкина на стул. Взяв со стола карандаш, он поддел им пистолет за спусковую скобу и положил его перед Араповым:
– Пальчики снять вполне сгодится.
– Ловок ты, Андрей, людей вязать.
– Сколько на фронте «языков» взято! И быстро надо, чтобы через «нейтралку» к своим успеть, пока немцы пропажу не обнаружили да из минометов не накрыли.
– Так, гражданин Морозкин – он же Фандера… Хотя неизвестно, какое ваше настоящее имя-отчество, я повторяю вопрос: когда и где вы служили у немцев?
После неудавшегося нападения Морозкин как-то сдулся, лицо его посерело. Видно, он понял, что сопротивляться бесполезно, улик против него много.
– В полиции служил, в Минске. Как в плен попал в сорок втором году, так к полицаям и пошел. Думал, хана Союзу, немец на всех фронтах прет. А у нас? Элементарного – патронов, винтовок на всех в роте не хватало. А я жить хотел!
Арапов, до этой минуты писавший протокол, поднял голову и показал пальцем на Андрея:
– Его в армию сразу после школы призвали. Молодой пацан, мальчишка совсем. Думаешь, ему не страшно на войне было или он жить не хотел?
Андрей в первый раз видел всегда спокойного Арапова возбужденным.
Сыщик уселся на стул перед Морозкиным:
– Поясните, зачем, из каких побуждений вы убили Тищенко?
– Да из-за перстня же! Ему цены нет! А Тищенко даже не понял, какое сокровище у него в руках.
– Где пистолет взяли?
– На барахолке купил – всего-то тридцать червонцев. Я уговаривал Тищенко продать перстень, он уперся, ну и пришлось…
– Где перстень находится сейчас?
– Вы сыскари – вы и ищите.
– Думаю, перстень сейчас на Чистопрудном бульваре, у Ивана Самойленко.
Глаза Морозкина злобно сверкнули:
– Все-то вы знаете!
Арапов написал протокол и подвинул его Морозкину:
– Подпишите.
Андрей сначала обыскал задержанного – во избежание новых эксцессов, потом развязал ему руки.
Морозкин внимательно прочитал каждую страницу и расписался:
– Что теперь со мной будет?
– В камеру пойдете, потом мы вас чекистам передадим. Думаю, по их линии вас давно разыскивают.
Арапов нажал кнопку под столешницей, вошел конвоир.
– В камеру его.
– Руки за спину, по сторонам не глядеть. Вперед! – скомандовал конвоир.
Морозкина увели, а Арапов стал крутить диск телефона:
– Александр Михайлович, здравия желаю, Арапов беспокоит. Дело Тищенко – самоубийство в Лялином переулке – раскрыто. Арестован некто Морозкин. Нет, в суд передавать не будем, оказалось – он в полиции немцам служил. Надо сообщить чекистам, пусть они его крутят. Думаю, там серьезные статьи будут. Да, да, хорошо.
Арапов положил трубку.
– Начальству доложено. Сейчас подошьем все бумаги в дело – не сегодня завтра его от нас заберут. Гнида! В полиции бесчинствовал, небось. И в Москве не успокоился, Тищенко убил. Андрей, езжай на Чистопрудный, и при понятых, как положено, под протокол изыми перстень. Тогда в деле можно будет поставить точку.
– Постановление на обыск есть? Полагаю, Самойленко тертый калач, спросить может. Пьянь, конечно.
– Постановление я сейчас подпишу. Зайдешь к дежурному прокурору, пусть завизирует.