Фронтовое милосердие
Шрифт:
На долю 42-й армии пришлось 40,5 % от общих потерь фронта. Имея госпитальную базу в Ленинграде, начмедарм полковник медицинской службы Я. А. Борейша не придал должного значения ее передислокации ближе к войскам на первом этапе операции, что создало известное напряжение в работе войсковой медицинской службы. Оно было устранено к концу второго этапа операции, когда ГБА была передислоцирована в Гдов. Это было осуществлено при непосредственном вмешательстве руководства медицинской службы фронта.
Меньшими были потери в 67-й армии. Они составили 18,1 % от общефронтовых. Начмедарм подполковник медицинской службы А. А. Асатурян или не учел, или не знал, что армия, наступая на первом этапе на вспомогательном направлении, в последующем поведет наступательные бои в сравнительно высоких темпах, преследуя отступающего с боями и находящегося под угрозой окружения противника. Вспомогательную роль на первом этапе операции, кроме 67-й,
Передислоцированные в конце февраля в район Луги 1 СГ, 1 ГЛР и 2 ЭГ должны были бы расположиться в заранее подготовленных землянках. Ведь медицинская служба армии хорошо знала, что противник, отступая, разрушал все на своем пути.
Потери Волховского фронта (вместе с 1-й ударной армией) за период с 10 января по 10 февраля были незначительными. Они по отношению к количеству раненых на Ленинградском фронте за этот период составили только 31 %.
Следует особо подчеркнуть то очень важное обстоятельство, что больные в общих потерях Ленинградского фронта за всю операцию составили только 9,7 %. Безусловное благополучие в состоянии здоровья личного состава войск, оборонявших Ленинград в тяжелых условиях блокады, холодов и бездорожья, свидетельствовало прежде всего о заботе, которую проявляли Политбюро ЦК ВКП(б) и Государственный Комитет Обороны о защитниках города, оказавшихся способными не только отстоять колыбель социалистической революции — город Ленинград, но и полностью его деблокировать.
«Багратион». Уроки для учителей
Высокие темпы наступления и большая глубина продвижения войск в стратегической операции требуют создания в руках командования различных резервов, в том числе госпиталей не только армейского и фронтового подчинения, но и центрального. К числу таких операций относилась и Белорусская, осуществленная под кодовым названием «Багратион». Белорусская операция готовилась заблаговременно и в глубокой тайне. Скрытности подготовки придавалось особое значение. От этого во многом зависел успех операции. Особое место занимало сохранение в тайне направлений главных ударов фронтов. Планирование этой операции, а следовательно, и необходимость подготовки к ней у руководства ГВСУ не вызывали сомнения. Нас волновали вопросы сосредоточения значительного количества фронтовых госпиталей как можно ближе к войскам и создания резерва госпиталей Центра. Для него госпитали можно было брать только с Северного и Северо-Западного направлений.
Мы знали, что враг, отступая под ударами наших войск, как правило, разрушает железнодорожные пути и станции, взрывает мосты и нарушает связь. Следовательно, переброска ЭГ вперед за наступающими войсками могла осуществляться практически только автомобильным транспортом. В связи с этим местами сосредоточения эвакогоспиталей фронтов должны были стать в первую очередь пункты разгрузки армейского и фронтового санитарного транспорта, с тем чтобы обратные рейсы его можно было использовать для переброски ЭГ вперед, за войсками. Рассчитывать на железнодорожный транспорт в первые дни операции нельзя: для восстановления разрушенных железных дорог требуется время. Грузовой автомобильный транспорт тыла фронтов и армий не всегда и не везде может быть использован для переброски госпиталей. Он занят перевозками боеприпасов, горючего и смазочных материалов, других грузов.
О необходимости свертывания фронтовых ЭГ и передислокации их ближе к войскам для замены ими армейских и создания госпитального резерва начальники медицинской службы фронтов заблаговременно были поставлены в известность ГВСУ. Предыдущий опыт лечебно-эвакуационного обеспечения не вызывал у них сомнения в такой необходимости. Однако все это требовало не только времени, но и скрытности сосредоточения в отдельных
После этого было сделано представление в Генеральный штаб. Наша просьба не встретила возражений. Однако у генерал-лейтенанта А. Г. Карпоносова и его ближайших помощников возник вопрос: откуда нам стало известно о готовящейся операции? Наши заверения о том, что это всего-навсего предположения, были приняты далеко не сразу. В ответ на нашу просьбу были подготовлены соответствующие директивы.
Труднее оказалось освобождать от раненых значительную часть ЭГ фронтов, свернуть и сосредоточить их в пунктах, близко расположенных к исходному положению для наступления. Меньшую их часть следовало развернуть в пунктах размещения армейских госпиталей, которые подлежали передислокации ближе к войскам для развертывания вместо медсанбатов дивизий первых эшелонов, нацеленных на прорыв вражеской обороны. Личный состав свернутых медсанбатов, помогая в работе ППГ в период прорыва вражеской обороны, должен был быть готовым в любую минуту следовать за своими дивизиями. Другая, большая часть ЭГ должна была находиться в свернутом состоянии, готовая к переброске вперед. Данные свидетельствуют о разном понимании руководством медицинской службы фронтов значения дислокации госпиталей фронтового подчинения в исходном положении для наступления.
Бросается в глаза недооценка этого вопроса руководством медицинской службы 1-го Прибалтийского фронта. На 1 июля 1944 года оно сосредоточило в 30–60 километрах от переднего края только 12 % всех фронтовых госпитальных коек. В то же время на 3-м и 1-м Белорусских фронтах их было соответственно 33,6 % и 60 %. Эта недооценка объяснялась необоснованным сомнением в успехе готовящейся наступательной операции, возникшим, по-видимому, на основе опыта Смоленской операции. Сомнение порождало боязнь потерять помещения, хорошо обжитые госпиталями в Ржеве, Калинине и в ближайших к ним населенных пунктах. В этих госпиталях на фоне уюта и опрятности царила атмосфера душевной теплоты, проявляемой персоналом к раненым и больным. Мы нередко судим о делах по внешним признакам. Они ярче бросаются в глаза и не требуют больших усилий и знаний для ознакомления с постановкой лечения раненых и ухода за ними. Труднее было представить картину физической перенапряженности медицинского персонала войсковых и армейских медицинских учреждений вследствие невозможности своевременно, в нужном месте и в необходимом количестве использовать ЭГ фронтового подчинения, дислокация которых соответствовала оборонительной, а не наступательной операции. Для недопущения такого большого по своим последствиям промаха нужно было хорошо знать группировку и построение войск фронта, соотношение сил сторон в полосе наступления в исходном положении, возможные изменения их в ходе наступательной операции и, наконец, планируемые сроки восстановления железных дорог.
У 1-го Прибалтийского фронта была полоса наступления шириной 160 километров. Правофланговая 4-я ударная армия, имевшая четыре стрелковые дивизии, должна была наступать в полосе шириной до 80 километров. Левее ее 6-я гвардейская армия с 11 стрелковыми дивизиями имела 20-километровую полосу наступления, в том числе 18-километровый участок прорыва. Левофланговая 43-я армия (8 стрелковых дивизий) получила задачу действовать в полосе шириной 60 километров, а прорывать вражескую оборону на 7-километровом участке силами 6 стрелковых дивизий. Войска фронта строились в один эшелон. Соотношение сил было в нашу пользу. На главном направлении фронта, где на участке прорыва шириной 25 километров действовало 17 стрелковых дивизий, наше превосходство в живой силе, танках, артиллерии и авиации было еще большим.
Фронт получил задачу во взаимодействии с 3-м Белорусским фронтом форсировать реку Западная Двина и овладеть районом Бешенковичи, частью сил во взаимодействии с правым крылом 3-го Белорусского фронта разгромить витебскую группировку, освободить Витебск и в дальнейшем наступать в общем направлении на Лепель. Полученная задача позволяла ориентироваться в тон, что предстоящая наступательная операция по своему размаху, глубине и темпам наступления будет отличаться от всех предшествовавших, проводившихся фронтом. Эти данные, если они были известны начальнику медицинской службы фронта, диктовали необходимость изменить дислокацию фронтовых госпиталей, привести ее в соответствие с задачами, стоящими перед фронтом, и с утвержденной командующим группировкой войск.