Фронтовое милосердие
Шрифт:
Передовая ГБФ была развернута в районе Солнцево, в 35 километрах северо-восточнее Обояни, то есть на направлении основного и вспомогательного ударов главной группировки врага. Эта база имела госпитали всех профилей. Она по своей емкости была небольшой, но достаточной для приема, а в последующие дни, с нанесением контрудара 5-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий, и специализированного лечения поступавших раненых и больных. База располагалась на главном направлении оборонительных, а потом и наступательных боев и находилась на расстоянии 75 километров от исходного положения войск. Для обеспечения оборонительных боев такое расстояние можно считать небольшим. А они длились с 5 до 15 июля. Противник за это время продвинулся в глубь нашей обороны на 35 километров. Следовательно, дислокация головной ГБФ была вполне удачной, но по емкости недостаточной. 12 июля наши 5-я гвардейская и 5-я гвардейская танковая армии нанесли контрудар.
Центральный фронт во время оборонительных боев располагал 128 госпиталями на 57 100 коек. Из них 61 госпиталь на 37 200 мест был во фронтовом подчинении, остальные 67 госпиталей находились в армиях. Кроме того, ожидалось прибытие 56 госпиталей на 29875 коек, которые следовали в 37 железнодорожных эшелонах и должны были разгружаться в пунктах новой дислокации с середины июня.
Расположение госпиталей фронтового подчинения обеспечивало прием раненых и лечение их по различным профилям, ФЭП № 73 дислоцировался в Курске, а МЭП № 14 — в Ельце. Подчиненные им 36 госпиталей на 22 200 коек частью размещались в Курске, от которого 13-я и 70-я армии, вынесшие главную тяжесть оборонительных боев, находились на расстоянии 60, а левофланговая 65-я армия — 90 километров, а частью — в городе Ливны, от которого передний край обороны правофланговых 48-й и 13-й армий был в 60 километрах, и в городе Елец. Второй эшелон ГБФ в количестве 25 ЭГ на 1500 коек размещался в Рязани и ее окрестностях, что нельзя было признать лучшим вариантом. Расстояние от тыловой границы первого эшелона ГБФ до Рязани было 375 километров.
13-я армия, принявшая на себя главный удар, нанесенный противником в первый день наступления силами 7 пехотных и 2 танковых дивизий, имела 15 госпиталей на 5000 штатных коек. В первый день наступления противник преодолел главную полосу обороны армии и продвинулся на 5–8 километров. На второй и третий дни наступления немцы ввели в сражение еще 3 танковые дивизии, но успех их был незначительным: им удалось вклиниться в оборону фронта до 10–12 километров. Однако медицинская служба армии была вынуждена передислоцировать 8 из 15 госпиталей. За девять дней оборонительных боев 13-я армия потеряла 9500 солдат и офицеров ранеными и 528 больными. Было эвакуировано за пределы армейского района 5105 человек.
Войска трех правофланговых армий Центрального фронта перешли в контрнаступление 15 июля и 12 августа освободили Дмитровск-Орловский, что юго-западнее Орла, преодолев с боями расстояние 30–90 километров. В последующем соединения этого, а также Брянского и левого крыла Западного фронтов к 18 августа полностью ликвидировали орловский плацдарм противника. Медицинская служба и здесь свои задачи выполнила.
В Курской битве ГВСУ впервые было вынуждено вести эвакуацию раненых из Курска через контрольно-эвакуационный госпиталь. Эта мера вызывалась эпидемией сыпного тифа среди населения освобожденных районов Курской и Орловской областей, а также отдельными случаями сыпного тифа в войсках. Она полностью себя оправдала. Усиленный терапевтами и инфекционистами контрольно-эвакуационный госпиталь со своими далеко не легкими задачами справился.
Хотя искусство управления медицинской службой армии и фронта и возросло в ходе войны, но по-прежнему находилось под пристальным вниманием руководства ГВСУ. Это естественно. Ни одна армейская или фронтовая операции не похожи ни на предшествовавшие, ни на последующие. Это объясняется разнообразием целей и задач их проведения, а также условий, в которых они протекают. Вместе с этим далеко не все начальники медицинской службы армий и фронтов учитывали это в своей практической работе. Они допускали перегрузку одних госпиталей и обрекали на бездействие другие. Вследствие этого не везде и не всегда создавались условия, обеспечивающие оказание своевременной квалифицированной хирургической и специализированной медицинской помощи раненым.
В рядах Красной Армии было только 28 % врачей, у которых больничный
На хирургической конференции Северо-Западного фронта, проходившей в конце мая 1943 года, на которой я присутствовал, говорилось, что потери 1-й ударной армии в февральско-мартовской наступательной операции 1943 года были очень велики. Они равнялись потерям, которые армия понесла на протяжении пяти предшествовавших месяцев. Вместе с этим ГБА состояла только из одних ППГ с мизерными возможностями развертывания коек. На вопрос, почему не была увеличена госпитальная база за счет ЭГ, вразумительного ответа не последовало. ППГ 1-й линии были таковыми только по названию. Они не усиливали медсанбаты дивизий, а составляли промежуточный этап эвакуации между ними и ППГ 2-й линии. Врач одного из медсанбатов доложил, что в первый день боев поступило очень много раненых, в том числе 467 из других дивизий. В то же время стоявшие несколько сзади два медсанбата почти пустовали.
На вопрос, почему не организован распределительный пост для равномерного распределения раненых по медсанбатам, ответа также не последовало. Хирургические возможности медсанбата невелики. Он может в сутки оказать квалифицированную хирургическую и терапевтическую помощь максимально 200 раненым и больным. ППГ и того меньше. У него в штате шесть, а не восемь хирургов, как в медсанбате.
Медицинские учреждения, первыми оказывающие квалифицированную хирургическую помощь раненым, должны были планировать свою работу так, чтобы она была круглосуточной. Это предполагает бригадный и сменный метод работы. Следовательно, если речь идет о медсанбате, то у него должно быть две сортировочные, каждая во главе с опытным хирургом, и две операционно-перевязочные бригады, каждая во главе с ведущим хирургом и двумя помощниками. Если допустить, что любая операция будет продолжаться в среднем 15–20 минут, то ясно, что медсанбат может оказать хирургическую помощь только 72–96 раненым в сутки. Кроме этого, ничем нельзя было объяснить, почему из десяти конно-санитарных взводов, находившихся в распоряжении медицинской службы армии, девять были розданы равномерно в дивизии, как будто бы соединения имели одни и те же задачи и перед ними местность, оборонительные сооружения и насыщенность ружейно-пулеметного и артиллерийского огня противника были одинаковы.
Не было дано ответа и на вопрос о правомерности ссылок на невозможность развертывания ЭГ в сельских населенных пунктах, если около 1000 раненых размещались в 3 ППГ и 4 медсанбатах, палаточный фонд которых не мог вместить такого количества раненых. В наступательной операции Северо-Западного фронта, имевшей задачу ликвидировать фашистские войска, находившиеся в демянском котле с небольшой горловиной, упиравшейся в реку Ловать, нужно было развертывать ЭГ в населенном пункте Моисеево, находившемся от войск армии на расстоянии 40 километров, вместо города Осташкова, связанного с Моисеево грунтовой дорогой протяженностью 80 километров.
Число раненых, время и место их появления являются следствием выполнения приказа на ведение боя и операции. Приказу предшествует кропотливая, педантичная и большая работа коллектива офицеров штаба и начальников родов войск и служб по анализу и обобщению многочисленных в разнообразных элементов боевой обстановки. Поэтому только творческий, а не шаблонный подход к организации медицинского обеспечения каждой армейской и фронтовой операции в состоянии предупреждать ситуации, когда раненые могут не получить своевременной квалифицированной и специализированной медицинской помощи. Однако творческий подход невозможен без знания выводов из анализа боевой обстановки и основных положений приказа на ведение боя и операции. Но и этого мало. Нужно знать природу общевойскового боя и характер современных армейских и фронтовых наступательных и оборонительных операций. Только сочетание медицинских и военных знаний, а также активного и систематического интереса к боевой обстановке, которая в век господства мотора на поле боя подвержена быстрому и порой весьма существенному изменению, создает основу творческого подхода к решению задач восстановления боеспособности и трудоспособности абсолютного большинства раненых.