Фрунзе. Том 1. Вираж бытия
Шрифт:
Хорошее дело?
Конъюнктурное. Крестьяне реализовали свою старинную мечту. Но какой ценой? Крупный производитель на селе пропал. А мелкий выращивал то, что считал нужным. То есть, еду. Для себя и на продажу. Все остальное ему неинтересно. Из-за чего практически пропало сельхозсырье для фабрик, став дефицитом. Что вынудило правительство закупать его за рубежом [12] . Это ударило по ценам на готовую продукцию и, как следствие, сказалось на доступности ее для крестьян. Вкупе с низкой эффективностью мелких крестьянских хозяйств это привело к существенному снижению уровня жизни селян. По сравнению с 1913 годом. И польским крестьянам, которые видели только вершину айсберга, Советский Союз нравился ничуть не больше, чем
12
Закупка с/х сырья в 1925–1926 годах была основной статьей расходов – 36,2 %, опережая закупку машин и оборудования (20,6 %). Это можно проверить, например, по книге «Внешняя торговля СССР. Статистический сборник. 1918–1966», издательство «Международные отношения», М., 1967.
Цирк?
С конями. В яблоках. Да с клоуном, идущим по кругу вприсядку. Но такова борьба за власть. И большевики в ней ничего нового не изобретали.
Апогеем идеологических противоречий стал НЭП, внедренный в 1921 году. В котором коммунисты уступали еще сильнее, давая свободу не только крестьянам-землевладельцам, но и капиталистам торгово-промышленного толка. Ограниченную. Но свободу. Что вступало в полное и решительное противоречие с идеологической программой партии и ее политическими целями. Например, в отношении частной собственности. Однако иначе было нельзя. Просто потому, что в молодом советском государстве реальная, а не на словах, поддержка левых не превышала 3–4 % от всего населения [13] . Вот большевикам и приходилось мимикрировать, помещая в левую скорлупу правые идеи самого разного толка.
13
Что и стало глубинной причиной сначала Гражданской войны, а потом, после отхода от ленинских компромиссов, аукнулось широкими, массовыми бунтами при коллективизации и довольно многочисленным коллаборационизмом в годы ВОВ. Ну и в 1991 году в немалой степени отразилось. Ведь крестьян так и не удалось перековать в пролетариев, а с остальным населением пришлось заключать новые компромиссы (например, знаменитая формула успеха: «квартира, дача, машина»). Что вылилось сначала в попытку возродить НЭП в 80-е, а потом и в крах всей системы в целом.
На выходе у них рождался натуральный сюрреализм, безумно напоминающий химеру. С трибун кричали об одном. Делали второе. А хотели третье. Что, как несложно догадаться, порядка и здравости экономике не добавляло. Ведь экономика любит тишину и прозрачные правила игры, а не вот это все.
– И сколько вам нужно времени на подготовку? – после затянувшейся паузы спросил Зиновьев, бывший, среди прочего, председателем исполкома Коминтерна в те дни.
– Для подготовки к разгрому вооруженных сил Польши?
– Да, – чуть пожевав губами, нервно ответил он.
– Лет пять-семь. Если РККА будет оказана всемерная поддержка Коминтерном, то меньше. Возможно, два-три. Все зависит от поддержки. Быстрее можно, но выйдет надрыв сил. Победить победим, но цена окажется очень высока. А мы ведь не хотим останавливаться на Польше, не так ли?
– Не хотим, – решительно и твердо произнес Троцкий.
– Какая вам нужна помощь?
– Разведка. Закупка вооружения. Тайная, желательно. Деньги. Если, конечно, международное прогрессивное сообщество в состоянии нам помочь финансово. Еще потребуется поиск нужных людей. В Европе масса хороших, грамотных специалистов, которые сидят у разбитого корыта, неустроенные после окончания Империалистической войны. Их привлечение может ускорить подготовку, повысив ее качество.
– Деньги… – пожевав губами, повторил Зиновьев, выцепив самое главное.
За 1919–1923 годы Троцкий, действуя в тесном сотрудничестве с аппаратом Коминтерна, вывез [14] из молодой Страны Советов огромное количество ценностей. Частью для компенсации острого дефицита внешнеторгового баланса, а частью – большей – для
По этому каналу, как в бездонную дыру, было закачано невероятное количество ценностей. Ведь революционеры грабили богатых. Душевно так. Обносили до нитки. Вскрывая заначки и тайники.
14
В основном через Швецию, которая перерабатывала всякое золото и серебро. Через австрийские аукционы продавались произведения искусства.
Какая же революция без такого веселья?
И вывозили награбленное. Так же массово. На фоне этого потока ценностей даже царские запасы Госбанка, утекшие из его хранилищ, – ничто. Например, только за восемь месяцев 1921 года через пробирную палату США прошло около 715 тонн золота, поступивших по этому каналу. В рублях по курсу 1926 года это что-то около 892 миллионов. Сколько они вывезли ценностей всего? Сложно сказать. Очевидно, что миллиарды и миллиарды. Многие [15] . Для сравнения, бюджет всего Союза за 1925 год немного не дотягивал до 4 миллиардов, а бюджет Наркомвоенмор составлял всего 560 миллионов.
15
О масштабах вывоза ценностей Фрунзе знал еще по прошлой жизни. После знаменитого выступления В. В. Путина в феврале 2022 года заинтересовался темой ошибок первых лет советской власти и… ужаснулся. Впрочем, это не важно. Важно то, что он знал: у Коминтерна есть деньги. Много. И он не испытывал иллюзий относительно невзрачности этой структуры. Это было государство в государстве с огромными возможностями.
Хороши гуси?
Огонь просто!
Все на алтарь мировой революции!
Ну и само собой, страховка на случай поражения в Гражданской войне. Стаканчик на утро, так сказать.
Зиновьев довольно долго смотрел на Фрунзе.
Испытующе.
Он думал. Оценивал. Ведь взятие Польши в случае победы открывает большое окно возможностей для новых экспроприаций. И важно понять – окупятся ли подобные инвестиции. Слишком много платить Коминтерн из своих запасов явно не желал. А малыми суммами явно тут не справишься.
Наконец он выдавил:
– Какой объем денежных средств потребуется?
– Я думаю, что этот вопрос нельзя решать с кондачка. Все нужно посчитать и взвесить.
– Разумеется, – чуть усмехнувшись, ответил Зиновьев. Он понял, что Фрунзе не ожидал шага навстречу. А называть сумму от фонаря не хотел.
– Мы поможем, чем сможем, – твердо произнес Троцкий. – Я постараюсь подключить все свои связи.
– Как проходят испытания? Говорят, что вы, Михаил Васильевич, устроили на полигоне настоящую маленькую войну. Люди из окрестных сел спать не могут, – вклинился Сталин, стремясь перехватить инициативу. Ему очень не понравилось, что Фрунзе явно пытаются столь открыто и беззастенчиво не то купить, не то сманить его политические противники.
Нарком кратко пересказал ситуацию. Предельно сжато, чтобы не перегружать слушателей непонятными большинству деталями.
– И какие выводы вы сделали?
– Совершенно очевидно, что имеющееся стрелковое вооружение РККА можно считать устаревшим. Для индивидуального оружия трехлинейный патрон избыточен. Его необходимо менять на что-то более легкое, чтобы увеличить носимый боезапас. Как и рекомендовал Алексей Алексеевич, – кивнул Фрунзе на Брусилова.
Тот едва заметно усмехнулся, ибо предлагал несколько иное, но кивнул в знак согласия.
– Для пулеметов и иного подобного оружия рантовая гильза является проблемой. В коробчатых магазинах такой патрон частенько заклинивает. А при ленточной подаче рант усложняет, утяжеляет и удорожает систему питания.
– И вы предлагаете принять на вооружение два патрона? – спросил Брусилов.
– Да. Времени на разработку у нас нет. Придется выбирать из того, что есть. А потом закупать оборудование и срочно запускать в производство.
– Разве советские инженеры с этим не справятся? – поинтересовался Каменев.