Фрунзе. Том 2. Великий перелом
Шрифт:
Вот режиссер дал отмашку.
И кинокамера, укрепленная на специальной платформе, плавно заскользила по рельсам, проложенным вдоль макета на основе папье-маше. Имитация огромного ущелья выхватывалась из сплошной окружающей темноты мягким светом. А по нему летел космический истребитель, ловко огибая выступы.
Белый. Красивый. Сочный.
Само собой, он не летел, а двигался, удерживаясь на крашеной проволочке. И перемещался он простой тягой по извилистым направляющим, к которым держатель той проволочки прижимала пружина. Однако эффект в этой полутьме был прекрасный.
Космический истребитель футуристической
Михаил Васильевич наблюдал за всем этим делом молча. Он даже вошел, стараясь не привлекать внимание. Эйзенштейн, увлеченный новой идеей, отложил свое желание снимать грандиозные полотна о великих битвах. И занялся созданием передовой киноленты о далеком будущем и космосе: «Звездные войны».
Общего сюжета этой киносаги Фрунзе, разумеется, не помнил. Как и большинство «мимокрокодилов», он запомнил там только «маленького зеленого чебурашку», «мужиков с люминесцентными лампами», грозного Императора с крашеным ведром на голове и так далее.
Задумываться над происходящим на экране он изредка пытался, но очень быстро забивал. Слишком много там было чуждой ему мутоты под соусом чего-то значимого. Так что в его голове отложилась только картинка.
Что-то значимое он помнил только из франшизы Warhammer 40000. Почему? Так сын племянника увлекался. И это юное создание время от времени в последние годы прошлой жизни оставляли у двоюродного деда, не имевшего своих детей. Вот он ему все уши и прожужжал. Так что Михаил Васильевич прекрасно знал, и кто такой комиссар Каин, и кто такой Хорус, и так далее.
И породил весьма специфический микс этих двух миров. С одной стороны, была цивилизация землян во главе с великим вождем, которая вела войну на выживание с разного рода инопланетянами. За планеты, пригодные для жизни. За ресурсы. И так далее. Имперские штурмовики превратились в земную гвардию. Джедаи – в комиссаров, наделенных особыми паранормальными способностями. И так далее. Причем не все инопланетяне – ксеносы – воевали с человечеством. Часть вполне себе сотрудничала. Но тут опять его подвела память. И в голове все перемешалось. И если твилеков и волосатый народ йети он вспомнил, то остальных инопланетян пришлось выдумывать, вспоминая всякое из того, что болтал внучатый племянник. Из самых разных фантастических игр и фильмов.
Все вместе это уложилось в единую и вполне связную синкретическую концепцию. С набросками обликов, которые Фрунзе и подсунул Эйзенштейну вместе с описанием технологии съемок. Ну и набросками сюжета первого эпизода.
Потом переговорил.
Они поэкспериментировали, сняв минутный ролик.
И… понеслось!
Эйзенштейн словно удила закусил, ухватившись за концептуальную новизну. Ведь она позволяла разом вывести его на новый уровень. Мировой уровень! А тщеславия ему было не занимать…
Фрунзе улыбнулся.
Режиссер был полностью поглощен съемками. Один маленький эпизод закончился. И сейчас готовили следующий – уже с двумя космическими истребителями, которые гонятся друг за другом.
В соседнем павильоне доделывали более крупный макет. Чтобы снять кабину с пилотом крупным планом. На специальной круговой направляющей. Чтобы имитировать активные маневры
Денег это все стоило немало. Во всяком случае, по сравнению с бюджетами обычных фильмов. Но Политбюро выделило. Ведь в фильме Всемирный Советский Союз сражался за выживание человечества. Да еще и раскинулся на много обитаемых планет. И опытная минутная короткометражка произвела на них неизгладимое впечатление.
Понятно, таких сложных в съемке сценок было по времени не очень много. Едва ли минут десять из стандартного к 1927 году полуторачасового формата. Но там и других интересных сцен хватало. Сражения «имперских штурмовиков» с «орками» в Карелии. Сценки битвы с тиранидами в песках пустыни Каракумы. И так далее. Под Москвой же собирались построить маленький фанерный макет города будущего. Буквально кусочек. В стиле одежды же выдерживался стиль «Звездных войн». А именно максимальная «бомжеватость» и «колхозность» будущего, в котором прорывные технологии пересекались с крайне скудным и примитивным бытом.
– Да… – покачав головой Беляев, когда он с Толстым, Булгаковым и Фрунзе вышли со съемочной площадки. – Впечатляет.
– Лихо придумано. – заметил Алексей Толстой. – Это ведь и «Звездный десант» мой можно будет так снять.
– Именно, Алексей Николаевич. Именно. Я вас и привел на съемочную площадку из-за этого. Кинематограф – настоящий волшебник наших дней. Так что прошу вас – не отвлекайтесь. Сейчас у Эйзенштейна есть запал. В том числе и потому, что у него есть сюжет. Он снимет полнометражную ленту. И тут вы со своими проектами. Один другого интереснее. Проработанными. Уверен, что он заинтересуется.
– Вы оптимист, – вяло улыбнулся Булгаков.
– Отнюдь. Я ему пообещал красноармейцев на массовку. Так что великие баталии он снимет достаточно легко. Там все будет упираться только в костюмы. Но это дело техники. Если этот фильм в прокате соберет хорошие деньги, в чем я не сомневаюсь, то их хватит на все…
Такие обещания Фрунзе мог давать вполне смело.
Потому как Эйзенштейн не «мог увлечься», он увлекся уже книгами, которые писала эта троица. В том числе и из-за того, как это происходило. Текст произведений публиковался по главам в литературных журналах Союза. А чтобы продвинуть советскую фантастику на новый уровень, была создана творческая студия, в которой создавали комиксы по уже опубликованным главам. Плакаты. И даже первые настольные игры. Например, к весне 1927 года в Союзе вышли уже первые пять номеров комиксов. По правильному «Властелину колец» – один, по «Чужому» и «Звездному десанту» – по два. И готовилась новая партия из трех номеров.
Это все было необычно и невероятно. Но красочно и интересно.
Понятно, масштабы и тиражи пока страдали. Все-таки страна была бедной. Но благодаря интересу к этому проекту со стороны руководства партии удалось договориться о выкупе на государственные деньги минимального тиража в библиотеки.
Писатели пока куксились. Они ожидали большего успеха. Но Фрунзе не унывал. Он знал: после выхода фильмов тиражи будут космические. Да еще и переводные пойдут. Как по комиксам, так и по самим книгам. Жизненный опыт ему об этом просто вопил.