Фулгрим: Палатинский Феникс
Шрифт:
Сыновья Императора разнились между собой. Сказать прямо, некоторые из них были человечнее прочих. Фениксиец находился где-то посередине, как статуя, наделенная жизнью, но сохранившая прежнюю цель. Цель, к которой примарх все упорнее стремился на протяжении сотни лет, минувших со дня его обнаружения. Цель, почти — но пока еще не полностью — противоречащая желаниям Имперской Армии.
Словно услышав мысли Голконды, Фулгрим взглянул на нее поверх головы лорда-командующего Фрейзера.
Фениксиец не был глупцом и понимал, кому на самом деле подчиняется Пайк. Она почти и не скрывала этого —
Наконец примарх снова повернулся к ней и отдал еще один низкий поклон.
— Не сомневаюсь, Абдемон обеспечивал вас всем необходимым во время путешествия? Прошу извинить, что не посещал вас лично, но мне требовалось многое подготовить для нашего грандиозного предприятия.
— Извинения не требуются, уверяю вас. За нами хорошо присматривали.
Фулгрим улыбнулся, и у Голконды встрепенулось сердце. Примарх казался солнцем, запертым в клетке плоти. Каждая его улыбка или смешок разили посланницу в самую ее суть, будто выброс тепла и света. Рядом с ним нужно вести себя бдительно — пожалуй, даже осторожнее, чем обычно. Как и звезда, он может обратить Пайк в пепел, даже не заметив этого.
— Я хотел бы, чтобы вы сопровождали меня, — сказал Фениксиец. — Мне кажется, лучше всего нам выступить единым фронтом, военным и дипломатическим. Геродот согласен — не так ли, Геродот?
— Вы наш главнокомандующий, господин, — ответил офицер, волком посмотрев на Голконду.
Он что, завидует ей? Такая мысль позабавила посланницу, и она мило улыбнулась Фрейзеру, у которого задергался глаз. Прелестно.
Если Фулгрим и заметил их пикировку, то не показал виду. Примарх галантно подал женщине руку, и Пайк неуверенно приняла ее. Стоя вплотную к Фулгриму, дипломат чувствовала его подавляющую силу. Это создание могло переплыть море из кипящего металла или разбить гору на куски. Не хотелось думать, что оно способно сотворить с Голкондой.
И все же касание Фениксийца было нежным. Пайк вспомнила, как аккуратно Абдемон держал винный бокал, и подумала, что Фулгриму весь мир кажется таким же хрупким.
— Идемте, мы отправимся на моем личном корабле. — Примарх указал на одну из «Грозовых птиц». Она превосходила соседок в размахе крыльев, изящно загнутых назад. Тупой нос машины после переделки напоминал загнутый клюв. Голконда с Фрейзером, разумеется, одобрительно заохали, и Фениксиец расправил перышки: — Я сам разработал и сконструировал ее на оружейной палубе. Самый быстрый транспорт во всем экспедиционном флоте.
— Это важно? — спросила Пайк.
Фулгрим усмехнулся:
— Только для меня.
Когда примарх с царственной уверенностью повел Голконду к ждущему кораблю, оркестр заиграл медленную величавую мелодию. Музыка звучала меланхолично, намекая на расставание и светлую грусть. Похоже, Фениксиец предпочитал для таких моментов тоскливые мотивы, а не громкие триумфальные композиции.
— Позвольте полюбопытствовать, господин Фулгрим, в чем заключались ваши приготовления?
— Я прочел хроники и документы, полученные вашими людьми на «Двадцать восемь Один».
— Весь архив? — Пайк постаралась скрыть изумление. — Там больше восьми тысяч отдельных томов по одной только истории.
Жители Визаса были чрезмерно книжными людьми: записывали все, что могли.
— А также пять тысяч томов поэзии, по большей части весьма безвкусной, с переизбытком аграрных образов, — сообщил примарх.
Голконда рассмеялась:
— Да уж, они несколько переоценивают притягательность буколической жизни, не так ли? — Она взглянула на Фулгрима снизу вверх. — И что же вам удалось узнать?
— Реальность очень далека от того, что излагается в стихах. — Фениксиец нахмурился. — Их династическая система обречена. Через одно-два поколения произойдет открытый мятеж. Ограниченная база технологических знаний, уцелевших после Долгой Ночи, уже деградирует. Через десять поколений они станут дикарями. Через пятнадцать их сложно будет назвать людьми.
— Но сейчас у визасцев единое, относительно стабильное правительство, пусть и автократическое. — Пайк чуть ли не по-матерински похлопала Фулгрима по руке — точнее, по теплой броне над ней. — С этим можно работать.
— Надеюсь. — Примарх посмотрел на нее. — Я бесподобен, но даже мне не одолеть целый мир в одиночку. — Он улыбнулся. — Но, должен признать, я едва справляюсь с желанием попробовать.
Голконда внимательно изучала собеседника, пока они подходили к аппарели корабля. Фениксиец шутил или предупреждал ее? С ним сложно было понять.
— Одно слово, сказанное в нужное ухо, острее тысячи мечей.
— Но даже тупым клинком можно убить. — Фулгрим указал вверх: — Прошу на колесницу.
Взвыв двигателями, «Огненная птица» рванулась в пустоту. За ней последовали еще два транспортника с остальными делегатами. Перехватчики, рассредоточившись вокруг десантных кораблей, заняли позиции в разомкнутом строю. Истребители были здесь ради проформы, потому что аудитория, не разбиравшаяся в подобных технологиях, вряд ли могла оценить этот жест.
Фениксиец и другие Имперцы сидели в отдельном пассажирском отсеке, предназначенном для повелителя легиона и его старших офицеров. Рев турбин здесь казался тихим рокотом — его приглушало специальное демпферное поле, которое Фулгрим изобрел в детстве. Изначально оно применялось для защиты слуха кемосских шахтеров от грохота глубинных машин-рудокопов, но примарх без особого труда переделал его для «Огненной птицы».
Искусно выполненная мозаика, украшавшая внутренние переборки командной секции, изображала важнейшие сцены из истории Третьего. Внимание Фениксийца привлекла одна из картин, посвященная Измене Проксимцев.
Эта битва, которую Фулгрим пропустил, определила судьбу его сынов. Во время церемонии приведения Проксимы к Согласию группа мятежников, заполучивших вихревое оружие, едва не убила Императора. Лишь благодаря усилиям Легио Кустодес и Шестнадцатой когорты III легиона Владыке Людей удалось спастись из ловушки предателей. Воины, выигравшие для Него время своей кровью, пали все до последнего. Остальные подразделения Детей Императора заставили бунтарей заплатить за оскорбление — выжгли планету орбитальными ударами до самой коры.