Фуршет с трагическим финалом
Шрифт:
— Да, молодой, вот, как вы, может, даже помоложе, — посерьезнела соседка. — Лицо такое неприятное, — она сморщилась, как от кислого лимона. — Прямо вот как в телевизоре показывают этих… заключенных. Глаза такие исподлобья так и зыркают.
— А нос, рот, волосы?
— Все неприятное! — махнула рукой Антонина Гавриловна.
— Вот такой нос? — спросила женщина-сержант, которая на компьютере пыталась составить фоторобот.
— Не-ет, — замахала руками старушка.
— Может, такой?
— Нет.
— Длиннее, крупнее?
— Да
— Но вы же понимаете, что неприятный — это не характеристика, — воскликнул Карташов. — Мы не можем составить фоторобот на основе этого. Нам нужен рот, нос, волосы, в общем, черты лица.
— Ну, давайте еще попробуем, — вздохнула единственная пока что имевшаяся в наличии свидетельница.
Увы, десять дальнейших минут ни к какому результату не привели: старушка путалась в показаниях, беспрестанно меняла предлагавшиеся ей носы, рты, уши и волосы. Лариса не выдержала и сказала Карташову:
— Олег, достань, пожалуйста, дело Полубейцева.
Если это возможно.
— Какого еще Полубейцева?
— Того самого, судимого за грабеж. Приятеля Ростовцева и Аверьянова.
— Ты думаешь? — скептически вопросил Карташов.
— Ну, если это не он, будем мучиться дальше, — кивнула она на бестолковую дачницу.
Карташов хмыкнул и исчез в соседней комнате.
А сержантша продолжала мучить Антонину Гавриловну. Портрет вроде бы вырисовывался, но был настолько безликим и компьютерно-неестественным, что под него можно было подогнать добрую треть неопрятно выглядящих мужиков на улице. Наконец вернулся Карташов и раскрыл перед Антониной Гавриловной дело Полубейцева.
— Батюшки мои! — воскликнула она, то придвигая к своим глазам, то отодвигая от себя фотографию. — По-моему, это он.
— Вы точно уверены? — металлическим голосом спросил Карташов, недоверчиво посмотрев на старушку.
— Да… То есть нет… Он здесь вроде как моложе.
— Если бы вы его увидели вживую, то узнали бы?
— Вживую? Это как вживую? Он что, умер?
— Антонина Гавриловна! — тоном строгого учителя сказал Олег. — Мы можем привезти вам этого человека… — он посмотрел на часы, — ну, скажем, в течение часа. Вы узнаете его?
— Узнаю, — утвердительно кивнула старушка. — Только… Вдруг я не его видела, а человек страдать будет зря.
— Ваша главная задача — успокоиться и вспомнить точно, какого человека вы видели.
— Так уж памяти-то совсем нет, — затараторила в свое оправдание Антонина Гавриловна. — Совсем мозги не знаю куда ушли. Вот доживете до моих лет — вспомните Антонину Гавриловну!
— Обязательно вспомним, — пообещал Карташов. — Только мы вас добром вспомним, если вы нам поможете.
Он кивнул Ларисе, и та сразу поднялась со стула.
— Антонина Гавриловна, — обратился к свидетельнице Карташов. — Вам придется некоторое время подождать, пока мы съездим и привезем этого человека. Не волнуйтесь, это займет немного времени.
Старушка понимающе закивала, потом спросила:
— А ежели я его не признаю?
— Значит, мы извинимся перед ним и отпустим!
И вас тоже. Все! — раздраженно закончил Карташов и вышел из кабинета, крикнув дежурному, чтобы остался с Антониной Гавриловной.
Они с Ларисой вышли на улицу и сели в ее машину. Лариса нажала на педаль газа. За ними следом двинулась милицейская машина с оперативниками.
— Черт! — выругался вдруг Карташов.
— Ты что? — удивленно посмотрела на него Лариса.
— Да совсем голову заморочила эта свидетельница!
То он, то не он. Из-за нее адрес забыл выяснить!
— Не волнуйся, я его уже выяснила, — улыбнулась ;
Лариса.
— Когда же это ты успела? — пришла очередь удивляться Карташову.
— Понимаешь, я давно подозревала именно Полубейцева, — задумчиво проговорила Лариса. — И недавно позвонила в справочную, чтобы узнать, где он живет.
— А на чем основывались твои подозрения? — все еще недоумевал Карташов. — Мне, например, и в голову не приходило его заподозрить!
— Когда я пришла к выводу, что убить хотели Ростовцева, я, как ты помнишь, стала размышлять, у кого могли быть для этого мотивы.
— И какие же мотивы у этого Полубейцева?
— Точно еще не знаю. Но, полагаю, что они скрыты в прошлом. Очень подозрительно совпадение по времена его задержания за ограбление и убийство общего их с Ростовцевым друга — Кости Аверьянова. Из показаний отца Кости выясняется, что все они: Костя, Михаил и Игорь, как и Инга, невеста сначала Кости, а после его смерти — жена Игоря, что-то замышляли.
Интересно, что? Между прочим, двое из этой четверки умерли. Причем насильственной смертью. К тому же… Есть еще один нюанс. Тройное убийство в пансионате разбивается как бы на два: сначала стреляет киллер, его имя мы установили, но он, кстати, тоже мертв, — Лариса красноречиво посмотрела на Карташова. — Потом убивают Парамонова. И, полагаю, что убивает совсем другой человек. И другим способом — просто выкидывает его из окна. И делает он это уже после того, как в пансионат приезжает милиция и начинает заниматься дознанием. Сделать это мог только человек, который был участником конференции.
— Или сотрудником пансионата, — возразил Олег. — А как мы установили, Бортников работал там по левым документам Воронкова.
— Я все же думаю, что киллер после выполнения задания скинул оружие и растворился, — не согласилась Лариса. — Возвращаться в пансионат, чтобы убивать не имеющего отношения к делу Парамонова только для того, чтобы запутать следствие — это из области фантастики. Сам же в свое время говорил! А вот заказчик мог сделать это в целях опять же запутывания светлых голов из областного УВД. Но только в том случае, если он находился в пансионате и являлся участником этой дурацкой конференции.