Футуриф. Токсичная честность
Шрифт:
— Не настолько? — с иронией переспросил Мартен Лоран, — Неужели?
— Правда, не настолько! — Елена приложила ладонь к груди, — Честное слово. У нас так случайно иногда происходит экстрим, но это всегда следствие влияния непредсказуемых неконтролируемых внешних обстоятельств. Форс-мажор, иначе говоря.
— Вот, — прокомментировала Сандра, — что значит настоящий адвокат! Аплодисменты!
— Издеваетесь, да? — изобразила легкую обиду Елена.
В ответ это французская парочка заразительно заржала. Разумеется, они не издевались. Просто, такие веселые позитивные ребята, обитавшие в соседних мини-апартаментах. Бывший лейтенант-миротворец (а ныне акваноид — авиатор) Хуго Ситтард сразу же по прибытии в подводный отель познакомил Свана и Елену с парочкой этих
Парочка Лоран осталась на Карагадосе за компанию (в принципе, они же и собирались провести тут отпуск), а сейчас Мартен Лоран (раз уж разговор зашел об адвокатах), по случаю поинтересовался:
— Елена, как вышло, что акваноиды считаются тут коренным народом, туземцами?
— Это потому, — ответила она, — что так проще всего было сползти с колючей елки.
— Но, — возразил он, — даже коню понятно: эти ребята никакие не туземцы.
— Никакой конь, — сказала Елена, — не является формальным авторитетом в вопросе об установлении аборигенной природы того или иного сообщества. Это всегда решается по политическим мотивам. Баскония, Конго-Киву, Косово, Палестина, Папуа, Сингапур, Суринам. Каждый такой случай — очевидный произвол. Лемурия — тоже.
— Странно, — заметила Сандра Лоран, — ты адвокат. А в законность не веришь.
— Разумеется, я не верю! Адвокат, верящий в законность, это такой же нонсенс, как поп, верящий в бога, или рекламщик, верящий в чудесные качества продвигаемого товара.
— Такой афоризм надо немедленно запить! — заявил Мартен Лоран, взял со стола кувшин мадагаскарского пальмового вина, и наполнил стаканы.
Кэтти Бейкер подняла фужер с легким белым вином.
— Ну, Эрл, за звездный час!
— За звездный час, — эхом отозвался он. Фужеры с чуть слышным звоном сошлись над столом, и в их боках отразилось разноцветное мерцание включенных мониторов.
— А ты сомневался, — продолжила она, сделав глоток.
— Я сомневался, — подтвердил Эрл-Гарри, также глотнув вина, — и даже сейчас с трудом убеждаю себя, что это произошло. Одно дело — знать статистическое распределение по интеллекту массового инфо-потребителя в странах «золотого миллиарда». Другое дело действовать в расчете на это распределение, и убедиться на опыте.
— Эрл, ты расстраиваешься, что больше половины цивилизованных людей — дебилы?
— Кэтти, меня расстраивает даже не это, а то, что дебилы безоговорочно задают тон. Тут ключевое слово: безоговорочно. Ни одного разумного отклика в доминирующих СМИ. Рационализм — только на клубных блогах, где всего по несколько тысяч подписчиков.
— Да, — нехотя согласилась Кэтти, бросив взгляд на ноутбук, стоящий посреди стола, — в нашей большой бочке меда есть ложка дегтя…
…На монитор ноутбука выведены слева — анонсы СМИ, а справа — диаграммы экспресс опросов TV-зрителей.
Научно-техническое качество проекта «Суборбитальный остров» и проекта «Семейный Астростат» даже не обсуждалось. СМИ сообщали о них, как о заведомо реалистичных конкурирующих проектах спасения «избранных людей» от грядущего апокалипсиса. В центре обсуждения был вопрос: какой из двух проектов эффективнее продвигается на инновационном рынке. На клубных блогах «Скептик», «НФ-тенденция» и «Антифрик» объяснялись физические ляпы обоих проектов. Но большинству инфо-пользователей скучно было вникать. Массовый инфо-пользователь не уловил даже, что беспилотный ультралегкий «Сингапурский шар», взявший сегодня высоту 50 миль, и пилотируемый дирижабль, приземлившийся сегодня на островке Молох — это два совершенно разных летательных аппарата. Два параллельных события с дирижаблями сферической формы слились в мозгах репортеров и обывателей в ОДНО фантомное событие. И это событие закрепилось в их памяти, как ОДНО вследствие намеренной путаницы, которую Елена Оффенбах и Сван Хирд внесли своим интервью-экспромтом. Диаграммы опросов TV-зрителей показывали, что самые популярные темы таковы: обеспечит ли правительство убежища для граждан при апокалипсисе, всем ли хватит там места, а если нет, то кому достанутся места в первую очередь. На втором месте была тема о том, как спасти свои сбережения и пенсионные накопления при апокалипсисе, и что будет с курсами валют.
…Кэтти Бейкер посмотрела на это, и развела руками.
— Ну, вот таким стало цивилизованное человечество. И черт с ним! У нас через два часа встреча с королем Вилли. Может, отрепетируем еще разок?
— Хорошая идея, — согласился Эрл-Гарри, — начнем с первого вопроса, который будет, по-видимому, задан холодно-возмущенным тоном.
— Да! — Кэтти энергично кивнула, и перешла на тихо-рычащие интонации, — Как это вам хватило наглости приехать сюда на Ярмарку алмазов, после того, как ваши компаньоны Киршбаум и Тэммелен замусорили этот рынок поддельной метановой синтетикой?
— Ваше величество! — начал Эрл тоном рыцаря Круглого стола, обвиненного в хищении колбасных обрезков.
— Слишком помпезно, — перебила Кэтти своим обычным голосом.
— ОК, — согласился Эрл, — и начал снова, чуть иным тоном, — мистер Оранс, я не хотел бы делать заявления, которые, по вполне понятным причинам, не готов буду повторить на публичном арбитраже. Поэтому я только спрошу: известно ли вам о бизнесе китайской триады, которую в специальной литературе обычно называют «Хонгкиу»?
— Триады? — переспросила Кэтти, возвращаясь на тихо-рычащие интонации, — Но это же смешно! Мы не в голливудском кино. Нечего валить все на китайцев с их триадами!
— Тут, — объявил Эрл, — я торжественно предъявляю королю фотоальбом Хуа Лун-Фена с узнаваемым обрядовым шрамом поперек груди. Я полагаю, что фото этого достойного китайского джентльмена в качестве капитана субмарины, не фигурирующей ни в одном регистре, мотивирует короля Вилли на проверку версии о триадах.
— Но, — заметила Кэтти обычным голосом, — «Хонгкиу» не триада, а мистический орден.
Эрл-Гарри Рассел-Лессер улыбнулся и утвердительно кивнул.
— Да, именно так сказано в специальной историко-этнографической литературе. Но там сказано еще, что этот орден традиционно, уже более тысячи лет, связан лишь с одним бизнесом: выращиванием опиумного мака.
— Об этом я и говорю, — сказала Кэтти.
— Для ученого этнографа, культуролога, эзотерика, это аргумент, — сказал Эрл, — но для любого другого респондента из европейской культуры, это ничего не значит. Так что, например, в служебной энциклопедии Интерпола о «Хонгкиу» сказано, я цитирую по памяти: «криминальное сообщество, известное со средневековья, и преимущественно специализирующееся на контроле над производством опиума-сырца». Ты чувствуешь эфемерность слова «преимущественно»?