GA 092 - Оккультные истины древних мифов и легенд
Шрифт:
Переходя от этого творения к другому — к «Лоэнгрину“, — посмотрим, каким образом выражен здесь мистический элемент. Лоэнгрин — это рыцарь священного Грааля, он приходит из мест посвящения, где царит высшая мудрость. Сага о Лоэнгрине примыкает к тем, что встречаются повсеместно, когда речь заходит о действии посвящённых в среде обычных людей. В этих сагах гораздо глубже, чем в самой – исторической науке, указывается на важные моменты в ходе развития человечества. Саги повествуют о влиянии посвящённых на ход истории, а также о том, что на свете существует не только причинно–следственный ряд фактов.
Важнейший момент истории — переход от всеобщего сознания к сознанию индивидуальному — запечатлён в мифе о Лоэнгрине. Здесь не просто новый дух освобождается от наследия прошлого: здесь два духа времени противостоят друг другу. Эльза, женское начало, представляет ту часть нашей души, которая вечно устремлена к высшему. Когда Гёте говорит в «Мистическом хоре“: «Вечно женственное тянет нас ввысь“ [39] , то эти слова не имеют тривиального смысла, они почерпнуты из глубочайших
39
Заключительные строки „Фауста“.
Это слова Лоэнгрина обращены к Эльзе, но их мог бы произнести любой посвящённый, живущий не в одном только мире обыденного, если бы ему задали вопрос о его имени и положении. Это одно из мест в «Лоэнгрине“, где в музыкальной драме просвечивает чёткая и прозрачная мистика.
Человечество обладает глубочайшим таинством — Мистерией, которая царит в мире. Наглядным образом это представлено в одном мифе, глубину которого следует постигнуть. Когда в начале нашей эволюции один дух отпал от духов, руководящих человечеством, когда совершилось падение Люцифера, из его короны выпал камень. И из этого камня была сделана чаша — чаша, из которой пил Иисус Христос со своими апостолами во время Тайной вечери; в неё же Иосиф Аримафейский собрал кровь из ран Спасителя на Голгофе, позднее он перенёс её на Запад. После множества перипетий эта чаша попала в руки Титуреля, основателя Граальсбурга. Он хранил её вместе со священным копьём любви. В саге говорится, что каждый, кто взирает на эту чашу, принимает в себя вечное начало.
Поразмыслим над загадками этого мифа. Когда развитие человечества на земле ещё только начиналось, любовь целиком была связана с кровным родством. Повсюду были небольшие племена, в которых царила исключительно любовь к ближним, то есть к соплеменникам. Тот момент времени, когда стали возможны бракосочетания между людьми разных племён, представляет собой важный перелом в жизни каждого народа.
Память об этом удержалась в сагах и мифах. Итак, вначале любовь была ограничена кровным родством; затем её пределы расширились. В древние времена, предшествовавшие христианству, — так говорили рыцари Грааля, — существовали два принципа: принцип братской кровной любви и принцип свободы, то есть человеческой самостоятельности. Это стремление к самостоятельности проявлялось в человеке как люциферическое начало, как сила Яхве, чьё Имя означает: Я есмь Тот, Кто есмь. С появлением христианства в мир должна была вступить любовь, не связанная с кровным родством. Христос говорил: «Кто не оставит своих отца и мать, не может быть Моим учеником“. Сие означает: кто не в силах на место любви, связанной с кровью и плотью, поставить общечеловеческую любовь, идущую от души к душе, от каждого к каждому (это должно вырабатываться постепенно), тот не может быть Моим учеником.
Итак, священная чаша происходит от короны Люцифера. Она связует принцип Люцифера и принцип Христа. Из познания этой взаимосвязи рыцари Грааля черпали ту мощь, которая укрепляла их «Я“. Таково значение саги о священном Граале. Я попробую кратко изложить то, что шаг за шагом уясняли себе ученики Грааля в ходе длительных испытаний, которые многим кажутся невероятными. Но ведь такое бывает с миссионерами высокой цивилизации, когда они попадают к варварам. Вольтер говорил, что эти миссионеры должны сначала проделать множество недостойных дел, прежде чем они будут признаны по достоинству.
Итак, ученику Грааля говорилось: посмотри на цветок. Бутон нельзя сравнивать с головой человека; он соответствует мужским и женским органам размножения у человека. А корень соответствует голове. Ещё Дарвин сравнивал корень с головой человека [40] , и это верно. Человек — это перевёрнутое растение: человек совершил поворот на 180 градусов. Растение целомудренно обращает свою чащечку цветка навстречу солнцу, принимая его луч, священное копьё любви, — и от этого чистого поцелуя света зарождается плод растения. Животное осуществляет этот поворот только наполовину. Растение зарывается с головой в землю, животное принимает позицию, параллельную поверхности земли, а прямостоящий человек устремляет свой взор ввысь. В сумме эти три позиции образуют крестовину. Не зря ведь ещё Платон возвещал истину, утверждая, что мировая душа распята на кресте мирового тела [41] . Мировая душа, то есть душа, объемлющая и растение, и животное, и человека, обретается в телах, составляющих крестовину. Таково изначальное значение креста. А прочие толкования — пустословие.
40
В двенадцатой главе своего труда „Возможности движения у растений“ Чарльз Дарвин (1809–1882) пишет: „Не будет преувеличением сказать, что именно так расположенные кончики корней, управляющие движением всех частей растения, сравнимы с деятельностью мозга низших животных; мозг у них расположен во фронтальной части головы, там он воспринимает впечатления от органов чувств и на их основе управляет действиями животного“.
41
“Тимей“ (Гл. 8). В данном случае Р. Штейнер употребляет формулировку венского философа Винцента Кнауэра, с которым был лично знаком; она заимствована из работы Кнауэра „Основные проблемы философии в их развитии и их частичное решение от Фалеса до Роберта Гамерлинга“. В принадлежащем Р. Штейнеру экземпляре подчёркнуто следующее место: „Согласно мифу, о котором говорится в "Тимее", Бог простёр мировую душу по Вселенной в крестообразной форме и к ней приладил мировое тело“.
Что же получилось в результате этого поворота человека на 180 градусов? Если мы рассматриваем растение, то видим: с точки зрения истинной мистики оно обладает тем же состоянием сознания, что и спящий человек. Или, говоря точнее, спящий человек обладает ценностью растения, стоит на его уровне. Человек достиг своего современного сознания благодаря тому, что пронизал вожделениями и страстями чистое, бесстрастное тело растения. Тем самым он в известном смысле поднялся к более высокому типу сознания — к самосознанию, — но последнее было куплено ценой проникновения вожделений и инстинктов в чистую растительную субстанцию. Однако со временем человек, не теряя своего ясного сознания, снова вернётся к очищенной и невинной субстанции растения. Это будет возвращение к чистой, невинной природе. Органы размножения трансформируются. Согласно идеям Грааля, в будущем органы размножения человека станут функционировать таким образом, что не будут проникнуты вожделением, а станут чистыми и невинными, как чашечка цветка, обращённая в сторону копья любви — солнечного луча. Так осуществится идеал Грааля. Человек, столь же целомудренный, как цветок, будет воспроизводить себе подобных в возвышенной чистой чаше — ведь тогда он сам будет творцом в духе. И этот вполне реалистичный идеал будущего воплощён в образе священного Грааля, то есть трансформированного человеческого органа размножения, способного воспроизводить человека в такой чистоте целомудрия, как в наше время гортань производит слово, вызывающее звуковые волны.
А теперь попытаемся показать, как этот великий идеал был воспринят душой Рихарда Вагнера. В 1857 году он сидел на балконе загородного дома (это было на Страстную пятницу на вилле фрау Везендонк) и наблюдал, как расцветали первые цветы. Позже он сам говорил, что это был для него весьма многозначительный момент. В появлении первых цветов ему раскрывалась вся тайна священного Грааля и связанное с ней христианское представление о Страстной пятнице. Чудесное настроение овладело им. Он понял тайный смысл всего сущего и записал: «Становление мира растений, рождённого из смерти, и бессмертная жизнь — в смерти Христа“. Именно тогда и родился у него замысел «Парсифаля“. С тех пор произошло много событий. Но это настроение у него сохранилось надолго. На его основе он сформировал образ своего Парсифаля — образ восхождения от чувства к познанию, когда человек через сочувствие становится знающим, «познающим через сострадание“. А вся эволюция, в ходе которой человеческая природа страдает от нечестивого копья, представлена в виде тайны Амфортаса. Мы видим, как в опере просвечивают мистические тайны священного Грааля.
К такой теме необходимо подходить деликатно. Надо следить за логикой чувств, а не только за логикой развития сюжета. И тогда мы увидим, что Рихард Вагнер как художник и человек всегда вкладывал в свои произведения мистический элемент, даже если это порой и не совпадало с его мировоззрением. Это очень важно.
В духовной науке мы должны не просто постигать умозрительную теорию — мы должны ощущать непосредственную жизнь. И в этом же смысле Рихард Вагнер ощущал свою миссию — она была для него мистическим озарением, ибо он пришёл к закономерному выводу, что искусство, которое жило в нем как идеал, должно снова стать богослужением. Он заново ощутил слияние трёх потоков (Искусства, Религии, Науки) и желал быть вестником этого слияния. И то мистическое озарение, которое, как у всех великих мастеров, жило в Вагнере, мы почувствуем и сами, если дадим себе труд поглубже вникнуть в содержание его опер. Это же мистическое озарение было ведомо и Гёте. К человеку придёт великое оздоровление, он ощутит импульс к самопреодолению, если переживёт то, что описано в «Тайнах“ Гёте:
От пут, что вяжут всех существ, Свободен, кто преодолел себя [42] .И когда это настроение освобождения от собственного «Я“ и погружения в мировые тайны питает силы человека, он становится мистиком во всех областях жизни. Будь это внешняя религиозность, либо научная эрудиция, либо художественное творчество — все устремляется к единству в силу единства самой человеческой природы. Именно эту тайну Гёте и хотел раскрыть всем людям, когда свою душевную тайну облёк в следующую словесную формулу:
42
Последние строчки поэмы Гёте „Тайны“. 25 декабря 1907 г. Р. Штейнер прочёл лекцию, целиком посвящённую этой поэме (ПСС. Т. 98).