GA 092 - Оккультные истины древних мифов и легенд
Шрифт:
Два определённых политических течений направляли средневековое народное сознание к истокам — древним атлантическим временам. В народе франков, которому удалось завоевать Запад Европы, имелась царственная династия, видевшая свои истоки во временах атлантиды. Эту династию называли «Вивелунги», — отсюда позднее возникло наименование Гибеллины [29] , — и она соединяла в себе светскую власть и жреческое влияние. Вот почему Карл Великий пытался короноваться в Риме, дабы к светскому элементу добавить духовный.
29
Со времён кайзеров Гогенштауфенов (1138–1254) так назывались приверженцы немецких кайзеров в противовес к Гвельфам, которые склонялись к власти пап. Для историков происхождениек этих наименований остаётся неясным; на этот счёт существуют разнообразные предположения.
Первоначально все, так или иначе причастное к власти, возводилось к атлантическому наследию.
Посвящённые, обращаясь к душе своего народа, говорили, что он вынес свою культуру из древней Атлантиды, но ей предначертан закат; на её место должно прийти христианство, благодаря которому культура выступит вновь в очищенной, обновлённой и возвышенной форме. Так посвящённые подготавливали в народном сознании переход от конца нисходящей линии развития к началу восходящей. Глубинное направление развития немецкой культуры они усматривали в том, что ясновидческое, атлантическое сознание должно быть замещено чем-то, чему ещё надлежит прийти. Необходимо заново культивировать такие прирождённые достоинства, как мужество и благочестие. В сознании людей того времени прочно укоренились представления о трёх силах: о Вотане, Вили и Ве. Вотан — это та интуитивно постигаемая сила, какой она предстаёт посвящённым; Вили — это сама воля; Ве — это душевный склад, отмеченный апокалиптической печатью трагизма. Но теперь предстояли другие времена. Теперь благодаря христианскому учению человеку предстояло вновь подняться к тому, что было до наступления заката богов.
Барбаросса скрыт в горной пещере — это значит, что он является посвящённым. «Гора“ - это место посвящения. Христос восходит со своими учениками «на гору“, то есть они вводятся в Мистерию. Вороны — знак посвящения Барбароссы. В персидском ритуале посвящения имелось семь различных ступеней. «Ворон“ означал первую ступень посвящения. Он символизирует ещё имеющуюся связь посвящённого с окружающим миром. Припомните воронов Илии. Также и у Вотана мы встречаем воронов. Они связуют его с окружающим миром. Барбаросса как посвящённый тоже имеет вокруг себя воронов, которые ещё поддерживают его связь с миром.
Барбаросса привёз священный Грааль с Востока. Этот священный Грааль хранился на Монсальвате, то есть на горе Освящения. Теперь его окружают наследники Круглого стола короля Артура — двенадцать рыцарей, которые добавили к древнему языческому посвящению посвящение христианское. Грааль — это символ христианского посвящения. Кто стремится быть посвящённым в таинства священного Грааля, тот становится христианским посвящённым: пройдя через все сомнения, он приходит к прочной связи с Христом. Одно необходимо для этой цели: безыскусное доверие к личности Христа. Первые апостолы превыше всего ценили тот факт, что Христос был на земле. Они говорили: «Мы хотим быть свидетелями того, что мы были с Ним; мы вкладывали наши персты в Его раны; все, что мы возвещаем, мы видели собственными глазами и слышали собственными ушами“. Павел потому и является апостолом, что, хотя и в духе, но реально видел Воскресшего. Все сводится к непосредственному опыту, который достигается не при помощи мудрости и логики, а через непосредственное восприятие.
Теперь нам становится ясно, чего должен был достигнуть Парсифаль на пути своих странствий. Мать Парсифаля звалась Херцелейдой. Когда читаешь между строк «Парцифаля“ Вольфрама фон Эшенбаха, который прошёл основательную школу посвящения, то обнаруживаешь, что имя Херцелейда (Сердечное страдание) отражает трагическую черту немецкого характера. Кто уклоняется от пути Парцифаля, тот несёт в своём сердце страдание и желает обрести успокоение. Вольфраму фон Эшенбаху удалось облечь сагу в удивительно красивую форму. В этот персонаж он вложил глубокомысленный символизм (ведь женская фигура всегда означает сознание): Херцелейда — это состояние сознания, которое является для Парцифаля исходным. Поначалу он отмечен трагическим сознанием. С наивным, открытым сознанием он проходит через все, что только может ему предложить мировое рыцарство, дабы прийти к таинствам священного Грааля.
Нам надо привести это в соответствие с сагой о Барбароссе. Барбаросса отправляется в Азию в поисках таинств священного Грааля, то есть христианского посвящения. Но он как личность пропадает на пути к священному Граалю. Ему надлежит пребывать в горной пещере и ждать, когда христианство станет для него новым, истинным посвящением. Барбаросса добыл христианство, но глубокого посвящения в христианство ещё не достиг.
Парцифаль Вольфрама фон Эшенбаха и Парсифаль Рихарда Вагнера — это новый христианский посвящённый, великий символ посвящения, пришедшего на смену Зигфридову посвящению. Зигфрид преодолевает в себе низшую природу, повергая в прах дракона, змея. Парсифаль становится посвящённым священного Грааля, неуязвимым там, где Зигфрид ещё уязвим. В Парцифале (Парсифале) находит выражение исконная идея христианства. Она более не включает в себя идею реинкарнации. Жизнь между рождением и смертью рассматривается как единственная. Ценность одной инкарнации сильно возрастает, поэтому идеи Манаса, Будхи и Атма становятся все менее значимыми для человека. Инициация Парсифаля направлена только на обретение сознания своей связи со Христом; акцентируется одна–единственная инкарнация, в ходе которой человек через сострадание приходит к познанию, а не от знания к состраданию, как это имеет место в современной теософии. Теософия несёт нам знание о том, что некогда мы станем едиными со всеми людьми. Благодаря ей человек осознает себя лично ответственным за все, что он делает своим братьям. Теософия ведёт его через познание к состраданию. Но человечеству предначертан и такой период развития, когда оно должно приходить к познанию через сострадание. Человечеству надлежит погрузиться в глубины сострадания, ибо только так ему откроется путь к познанию. Это необходимо затем, чтобы люди познали земной мир во всей его значимости. Христианство должно стать человечеству школой признания ценности земного. Человек в его физической жизни должен быть сначала морально подготовлен посвящёнными, и тогда он сможет приступить к тем великим достижениям, началом которых является городская культура.
В мире саг развитие, произошедшее в Средние века, отмечено переходом от саги о Парцифале к саге о Лоэнгрине. Последняя появляется в то время, когда по всей Европе возникают города, которые служат, главным образом, деятельному бюргерству, сосредоточенному не столько на духовной жизни, сколько на материальных благах. Именно в городах возникают главные материальные достижения, например, искусство книгопечатания. Не будь городской культуры, современная наука не смогла бы достичь столь высокого уровня в своём развитии. Университеты — детища этой городской культуры. Без неё были бы невозможны ни Коперник, ни Кеплер, ни Ньютон, ни кто-либо иной из великих учёных. Но и «Божественная комедия“ Данте, и живопись Ренессанса тоже восходят к этой городской культуре.
Саги о взаимосвязи Парцифаля (отца) и Лоэнгрина (сына) указывают на значение городской культуры. Эльза, принцесса брабантская — представительница города, городского сознания. А все новое, что внедряется в физический мир, мистика всегда рассматривала как нечто женственное. Гёте говорит о «вечно женственном“; в этом же смысле египтяне почитали Изиду.
Обратимся теперь к ступеням посвящения Челы. Он сначала должен пройти три ступени. Первая ступень — безродный человек, то есть человек, оторванный от физического мира, относящийся к нему незаинтересованно. Чела должен отучиться от всякой партийности, он должен все любить в равной мере. И не то чтобы он любит меньше — просто он переносит свою любовь на все, что заслуживает любви, а не только на свою родину и так далее. Вторая ступень — это строительство хижины. Чела обретает новую родину. Апостолы при восхождении на гору достигли этой ступени [30] . Они пребывают по ту сторону пространства и времени и видят Илию и Моисея. Вот почему они говорят: «Давай построим себе кущи“. Третья ступень — это ступень Лебедя. А Лебедь — это Чела, который продвинулся настолько, что все вещи начинают с ним говорить, в том числе те, которые имеют своё сознание на высших планах. На физическом плане только человек имеет «Я“. Животное имеет своё сознание на астральном плане, растение — на ментальном плане (план Рупа), а минерал — на высшем ментальном плане (план Арупа). Человеку необходимо подняться в высшие миры, чтобы найти «Я“ других существ, то есть их имена. Тогда все вещи называют Челе свои имена. Весь мир начинает для него звучать. Зная об этом, Гёте говорит:
30
Подразумевается так называемое Преображение, описанное во всех трёх синоптических Евангелиях (Мф. 17: 1- 3; Мр. 9: 2- 3; Ак. 9: 28–36).
Это звучание сфер из «Пролога на небесах“ повторяется и в той сцене, где Фауст вводится в высшие миры:
Слышите, грохочут Оры! Только духам слышать впору, Как гремят ворот затворы Пред новорождённым днём. Феба четверня рванула, Свет приносит столько гула! Уши оглушает гром, Слепнет глаз, дрожат ресницы. Шумно катит колесница. Смертным шум тот незнаком [32] .31
Гёте И. В. Фауст. Часть I. Этими словами архангела Рафаила начинается сцена „Пролог на небесах“.
32
Гёте И. В. Фауст. Часть II. Слова Ариэля, духа воздуха.