Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе
Шрифт:
Обращает на себя внимание тот факт, что в романе нет ни одного положительного героя. Разве что цыган Мелькиадес да проститутка негритянка Нигроманте. Вместе с тем и Карлос Фуэнтес, и Хулио Кортасар, и Марио Варгас Льоса, да и другие писатели и критики Латинской Америки считают «Сто лет одиночества» романом-зеркалом. Вот что говорил по этому поводу Томас Элой Мартинес: «Роман есть детально выписанная метафора всей латиноамериканской жизни, с ее войнами, безумными видениями и напрасными надеждами». Вспомним финал романа: «…ибо ветвям рода, приговоренным к ста годам одиночества, не дано повториться на земле».
Если
ГЛАВА II
Детство, отрочество и юность
(1924–1948)
— Мамочка, расскажи мне, как вы встретились с отцом, как поженились. Вам ведь пришлось много чего преодолеть, — попросила Лихия Гарсия Маркес. Она была пятым ребенком в семье родителей писателя.
Разговор происходил в Картахене, на террасе дома Габриеля Элихио Гарсия Мартинеса и Луисы Сантьяги Маркес Игуаран. Дом утопал в зарослях плюща и кустах орхидей.
— Да это, милая, давно быльем поросло. — Видно было, что матери не хотелось вспоминать старое.
— Ну пожалуйста, мамочка. Теперь, когда Габо стал таким знаменитым, я чувствую, что обязана собрать все, что касается его и нашей жизни.
— Почему обязана? — поинтересовалась мать.
— Падре [13] говорит, что мы, мормоны, призваны, более чем кто-либо другой, творить добро. Он похвалил меня, когда узнал, что я хочу собрать материал о брате. Его читателям это наверняка будет интересно.
13
Священник ( исп.).
Луиса Сантьяга поудобнее устроилась в кресле-качалке. Она была матерью одиннадцати детей, последний из которых родился, когда ей было уже сорок два года, но она все еще не утратила былой красоты.
— Мы жили тогда в Аракатаке. Было лето двадцать четвертого года. Мы тогда всей семьей, кроме твоего деда, отдыхали в Сайта-Марте. В это время в Аракатаку прибыл на работу новый телеграфист. Он привез рекомендательное письмо от знакомого моему отцу священника. И молодой Габриель Элихио так понравился полковнику, что тот взял да и пригласил твоего будущего отца поехать вместе с ним к нам, в Санта-Марту.
— Это верно, что дед, когда они приехали, купил на вокзале моему будущему отцу клетку с жаворонком, чтобы тот преподнес тебе ее в подарок?
— Да. Твой отец тогда был видным молодым человеком, умел красиво говорить, сочинял стихи, хорошо играл на скрипке, даже лучше деда. Мне тоже сразу понравился Габриель. Но потом, в Аракатаке, оказалось, что он волочится за каждой юбкой и завел себе невесту. Звали ее Роса Элена. Позднее эта Роса Элена стала первой учительницей нашего Габито.
— Ты очень переживала? Ведь ты была самой красивой девушкой в селении. Из уважаемой семьи. Тебя называли «цветок Аракатаки».
— Да. Но как раз в те дни я чем-то отравилась, и врачи отправили меня в горы. Когда через месяц я вернулась, на вокзале, среди родственников и знакомых, меня встречал и твой будущий отец. Он был одет в лучшее, что у него было, а в руке держал букетик фиалок. В воскресенье, во время утренней мессы, мы всю службу с ним переглядывались, и он понял, что я к нему неравнодушна. И вот жарким мартовским днем двадцать пятого года я возвращалась домой от подруги, а он поджидал меня у дороги. Он проводил меня домой, мы вышли в сад, и под сенью
— Интересно, а что он говорил? — Щеки Лихии раскраснелись.
— Говорил, что любит, что в его сердце нет другой женщины, что оно целиком принадлежит мне, что я лишила его сна и что из-за меня он принимает и отправляет телеграммы с ошибками. «Давай поженимся как можно скорее!» — сказал он, дав мне на раздумья двадцать четыре часа и ни минутой больше. Но тут нам помешала тетя Франсиска. Кажется, она слышала конец нашего разговора. Она выпроводила жениха и заявила мне, что он пустой человек, болтун и авантюрист, да к тому же еще пишет стихи и играет на скрипке.
Отец писателя, Габриель Элихио Гарсия Мартинес, родился 1 декабря 1901 года в Синселехо, столице департамента Сукре, Колумбия. Он был внебрачным сыном мелкого служащего Габриеля Мартинеса Гарридо и четырнадцатилетней Аргемиры Гарсия Патернины. Родители обоих были родом из Мадрида. Детство и юность Габриеля Элихио, никогда не видевшего своего отца, прошло в семье, которой хорошо была знакома нужда. Несмотря на это, юноша получил звание бакалавра и несколько лет учился на зубного врача в университете Картахены, столицы департамента Боливар. Однако Лихия в своих воспоминаниях замечает, что ее отцу просто разрешили посещать занятия и что с января 1923 года он вынужден был зарабатывать на жизнь, работая телеграфистом в маленьких городках, хотя он и не оставлял при этом своего любимого занятия — гомеопатии.
Поселившись в селении Ачи, Габриель Элихио скоро стал отцом первого из своих четверых внебрачных детей, а по переезде в селение Айяпель уже собирался было играть свадьбу, но его отговорил двоюродный брат, Карлос Энрикес Пареха, который двадцать три года спустя стал преподавателем Габриеля Гарсия Маркеса на факультете права Госуниверситета в Боготе.
В Аракатаке церковный музыкант Габриель Элихио соблазнил не одну из девушек-хористок. Так что тетка писателя, Франсиска Симодосея Мехия, с которой списана тетя Эсколастика Даса из романа «Любовь во время чумы» и которую именно Габриель Элихио окрестил Цербером, была отчасти права.
Но в Луису, дочь уважаемого всеми полковника и ювелира Николаса Рикардо Маркеса Мехии, Габриель Элихио влюбился всерьез. Вот как он вспоминал о встрече на вокзале Аракатаки: «Я приветствовал ее легким пожатием руки. Она ответила мне тем же и протянула коробку со сладостями, которые привезла для меня. Она не сказала мне ни слова, но по тому, как дрожали ее руки, я понял, что я ей небезразличен».
— Что же было дальше, мама?
— А дальше… Мне удалось украдкой сообщить Габриелю, что я жду его на следующий день в церкви, после вечерней мессы. Тетя Франсиска об этом не знала. Из дому я ушла тайком. Как только мы встретились, он сразу же спросил меня: «Что вы решили?» Я ответила: «Я что-то сомневаюсь. Очень уж вы влюбчивый! Во всех, без разбору». И тогда он сказал: «Если вы мне отказываете, сеньорита Маркес, я не стану долго ждать. Для многих девушек Аракатаки я желанный жених». — «А если я соглашусь, что вы можете мне обещать?» — спросила я. Он твердо заявил: «Только смерть помешает мне жениться на вас!» Я протянула ему руку и сказала: «Только смерть помешает мне выйти замуж за вас. Но вы должны знать: мои родители пока не хотят выдавать меня замуж и они будут препятствовать нашему браку». Тогда мы в первый раз поцеловались.