Галактика мозга

Бакшеев Сергей

— Вы не сможете без науки. Уволив вас, Леонтьев совершил ошибку.

— А кто тебе сказал, что я брошу науку?

— В Москве нет другого подобного института. А вот заграницей…

— Мне не нужна вывеска, чтобы думать! Достаточно тихой комнаты.

— А как же приборы, техника?

— Современная техника помогает, я не спорю. Но настоящий толчок к развитию науки дают новые идеи, а не новые приборы. Голова важнее любого железа! Ты должен это понимать лучше других.

Задорин не стал спорить. Он попросил.

— Вы только не уезжайте, Антон Викторович.

— Куда

я денусь? Семья у меня здесь, родители, — не сразу отозвался Шувалов, но в его голосе не чувствовалось прежней убежденности.

19

На старом раздрызганном лифте Антон поднялся на восьмой этаж к родительской квартире, в которой провел студенческие годы. Мать встретила его радостным возгласом и настороженным взглядом. Сын нечасто баловал родителей неожиданными визитами.

— Да что ж, не предупредил, Антоша? Я б ужин хороший приготовила, а так у меня только пельмени. Ну, ничего, раздевайся, я что-нибудь придумаю.

— Мам, не волнуйся, я же не ради ужина пришел. Я вас хочу повидать, — он подставил щеку под губы матери.

В коридор выехал отец в инвалидном кресле. Сильные руки придержали обода колес, дряблые обездвиженные ноги прятались под вылинявшими военными брюками.

— Папа, — Антон пожал крепкую ладонь отца. — Как ты?

— Жалоб на довольствие нет. Готов к выполнению новых боевых задач, — бодро ответил бывший офицер.

Десять лет назад майор Виктор Александрович Шувалов получил тяжелейшее ранение на Северном Кавказе. Его доставили в Московский госпиталь имени Бурденко. Антон вместе с мамой, Марией Львовной Шуваловой, примчались в лечебное учреждение и долго сидели в коридоре хирургического отделения. После сложной многочасовой операции к ним вышел полный хирург с засученными рукавами, снял шапочку, обнажив непокорный армейский «ежик», и первым делом успокоил:

— Жить будет, организм крепкий. — Переждав первые слезы радости на осунувшемся женском лице, он тихо добавил: — Но есть осложнение.

— Какое? — почувствовав подвох, спросил Антон.

Хирург отвел его в сторону.

— Раздроблен позвоночник в поясничной области.

— И что это значит?

Хирург как-то странно посмотрел на молодого человека, вздохнул и пояснил:

— Инвалидность.

До Антона медленно доходил страшный смысл пугающего слова.

— Отец не будет ходить?

— К сожалению, нет.

— Но может, есть хотя бы маленький шанс?

Хирург грустно помотал головой. Антон не отступал.

— Если нужна специальная операция, мы найдем деньги. Любые. Скажите, сколько?

И тут уставшего врача прорвало.

— Какая может быть операция! О чем вы? Позвоночник разбит. Я ложкой вычерпывал спинной мозг. — Он в сердцах махнул рукой. — Вы поймите, молодой человек, связь между головой и ногами полностью разорвана. Ее не восстановить, ноги не будут двигаться никогда. Надо молить Бога, что он остался жив. Мы сделали всё, что могли. Поверьте.

— Спасибо, — промямлил потрясенный Антон.

Хирург ушел, а молодой энергичный физик понял, что отец не сможет ходить,

потому что между двумя сложными системами: головным мозгом и ногами, нарушена управляющая связь. Оба органа целы, но сигналы от мозга не поступают к мышцам ног. Такая формулировка была близка и понятна физику. Она породила смелую идею.

Если испорчен природный канал связи, то, что мешает заменить его искусственным? Спинной мозг — лишь одна из возможностей передавать сигналы, и совсем не обязательно точно копировать его. В природе нет колеса, гребного винта и жестких крыльев. Их создал человек. С помощью этих изобретений люди передвигаются по земле, воде и воздуху быстрее любого животного, рыбы или птицы. Так почему же нельзя радикально усовершенствовать тело человека?

Задумавшись над этим вопросом, талантливый физик Антон Шувалов с головой окунулся в новую проблему, досконально изучил ее медицинские и физиологические аспекты и вскоре оказался сотрудником Института нейронауки. С тех пор он изучал мозг человека. Но его главной целью было — увидеть отца, свободно идущего на собственных ногах.

— Почему Ольгу и Сашу с собой не взял? — прищурившись, поинтересовалась мать.

Шувалов снял куртку, разулся. Это позволило не смотреть в глаза матери.

— Не хочу Сашку дергать. Он только начал в школьный режим втягиваться. Потом, как-нибудь, вместе приедем. — Антон улыбнулся и перешел на нарочито бодрый тон. — А я к вам на несколько дней. Начальство заставило неиспользованный отпуск взять. Вот я и подумал, поживу у вас, по дому помогу, погуляю с папой, пока хорошая погода, и с бумагами разберусь. — Антон небрежно указал на большую коробку, которую принес с собой. — Не возражаете?

Мария Львовна смерила сына недоверчивым взглядом.

— У тебя всё в порядке, Антоша?

— Конечно.

В разговор вмешался отец.

— Мать, ты чего сына в прихожей держишь? Пусть проходит! Будет еще время вам поболтать.

Ужин прошел в натянутой обстановке. Мария Львовна время от времени задавала осторожные вопросы, Антон думал о своем и отвечал невпопад. Поздно вечером, уединившись, Шувалов не выдержал и позвонил домой.

— Я у родителей, — сообщил он Ольге.

— Поздравляю, — после некоторой паузы ответила она.

— Как Саша?

— Как обычно. Заикается.

— Я что-нибудь придумаю.

— Три года об этом слушаю.

Заиканием сын страдал с малых лет. Ольга считала, что если Антон имеет отношение к медицине, то обязан найти лучших врачей. Он консультировался у сотрудников института. Ему предлагали прибегнуть к электромагнитной стимуляции мозговой зоны, ответственной за речь, но Антон опасался. Старый метод грешил неточностью и зачастую давал не тот эффект, на который рассчитывали. Шувалов больше надеялся на помощь логопедов, которых приглашала жена. Одно время, казалось, что наступило улучшение, но школа, нервные нагрузки, насмешки одноклассников обострили проблему. Взволнованный мальчик беспомощно шевелил губами, прежде чем произнести нужный звук. Жена плакала по ночам и обвиняла мужа в черствости.