Галилей
Шрифт:
Галилей намеренно оставался на почве установленных фактов. Во вселенной, оказывается, существует не один-единственный центр небесных движений. Луна вращается вокруг Земли, Медицейские звезды — вокруг Юпитера, Венера и Меркурий — вокруг Солнца. Да, немалые возникают трудности, если считать Землю центром вселенной!
Беседуя однажды с Галилеем, известный звездочет заявил, что астрология не придает значения звездам меньше третьей величины. Почему же тогда, спросил Галилей, столь важную роль приписывают туманным звездам?
— О, туманные звезды в высшей степени действенны! — воскликнул астролог. — Если их расположение неблагоприятно, то у людей,
— Как же вы будете и дальше утверждать, — возразил Галилей, — будто звезды меньше третьей величины не оказывают влияния, когда я обнаружил, что каждая так называемая туманная звезда — это целое скопление звезд, куда меньших, чем звезды не только третьей, но и десятой величины? Как же тогда они могут, по-вашему, быть причиной появления на свет людей с плохим зрением и помраченным рассудком?
Астролог вынужден был замолкнуть.
С Лагаллой Галилей часто виделся в доме Чези. Случалось, тот приходил к нему и на виллу Медичи. Они много спорили. Вождь римских перипатетиков, поверивший в возможности телескопа, должен понять и смысл новых открытий! Лагалла восхищался как опытами Галилея, так и его познаниями в философии. Манера вести диспут импонировала, а его откровенность внушала доверие. Галилей не строил из себя всезнающего человека и признавался, что многим явлениям не может дать объяснения.
Однажды вечером они собрались у Чези, чтобы наблюдать Сатуры и Венеру. Но небо было пасмурным, и пришлось довольствоваться беседой. Речь зашла о природе света. После сопоставления нескольких точек зрения Галилей с жаром воскликнул: «Я бы охотно согласился быть заточенным в темницу и влачил бы там дни свои на хлебе и воде, если бы только по истечении срока, снова увидевши свет, ясно бы понял, что он собой представляет!» Впрочем, пользы от этих бесед было мало. Лагалла не соглашался, что поверхность Луны неровна. Допустить существование на Луне гор, долин, морей и островов — значит признать существование еще одного — лунного мира! Отсюда только шаг до проклятых церковью учений Джордано Бруно о множественности миров и бесконечности вселенной. Лагалла не жалел красноречия, чтобы показать Галилею всю гибельность такого пути. Но это был диалог глухих.
Нет, он не может упрекнуть ученых иезуитов, что они не проявили к нему достаточного внимания! Римская коллегия устраивает Галилею торжественное чествование.
В зале весь цвет Рима, высшие церковные сановники, несколько кардиналов, князья, герцоги, профессора. Речь держит Одо Малькотий. Он величает Галилея «самым знаменитым и счастливейшим из живущих ныне астрономов». Он, Малькотий, хочет как второй вестник звезд лишь подтвердить то, что Галилей увидел и описал.
Красивые латинские фразы ласкают слух. Оратор не считает нужным вспомнить, что «Звездный вестник» вызвал вначале насмешки и возражения. Слава богу, благодаря отцу Клавию и его зрительной трубе все возвещенное первым тем вестником теперь признано правильным. В Риме наблюдали Медицейские звезды. Открытие фаз Венеры тоже подтверждается здешними математиками.
Он, продолжает оратор, поставил целью лишь рассказать о фактах, выводы пусть делают сами слушатели. В том, как Солнце освещает лунную поверхность, Галилей увидел доказательство существования гор на Луне. Однако если кто-нибудь будет держаться мнения, что причина этого может быть выведена из неодинаковой плотности тела Лупы, то он, Малькотий, не станет
Это лейтмотив всей речи: только сообщить о наблюдениях, не делать никаких выводов! Правда, Малькотий говорит, что Галилей счел фазы Венеры очевидным свидетельством ее, как и всех прочих планет, вращения вокруг Солнца. Он не излагает аргументов Галилея, а лишь цитирует отрывок из его письма к Клавию. Однако и здесь автор не хочет будто бы влиять на решение. Фазы Венеры наблюдали и во Флоренции и в Риме, но чем это объяснить, то ли вращением Венеры вокруг Солнца, то ли иными причинами, он, Малькотий, исследовать и решить за отведенные ему полчаса, разумеется, не может. Да это и не его задача, ибо выступает он не как свидетель или судья, а всего лишь как вестник звезд!
Беспристрастный вестник? Однако Малькотий не забывает упомянуть, что наблюдения Марса не дали ничего нового, а Юпитер выглядит всегда совершенно круглым. Иными словами, ни Марс, ни Юпитер не показывают фаз, а ведь это было бы необходимо, если бы все планеты вращались вокруг Солнца.
Гладкие фразы, хорошо поставленный голос, приятная манера говорить. Под видом восхвалений дружеский, но настоятельный совет не заходить слишком далеко. Мнение Галилея не замалчивается, но дается понять, что новые явления вполне могут быть истолкованы в духе существующих представлений. Поэтому следует воздерживаться от выводов, идущих вразрез с общепринятыми. Здесь та же тенденция, что и в ответе на запрос Беллармино. Наблюдения подтверждают, а выводы оставляют на совести Галилея как недоказанные и скоропалительные.
Жаль, что здесь не свободный диспут, а всего лишь торжественное чествование! Да, ему оказали высокую честь — признали очевидные вещи, которые уже многие видели и в Тоскане, и в Венеции, и в Праге. С него милостиво сняли все обвинения в обмане. Выходит, Галилео Галилей — порядочный человек, а не прохвост, корысти ради измышляющий несусветный вздор. Высокая честь!
И ему еще предстоит приносить благодарность за столь пышный прием и за аттестацию честности, данную его открытиям, из которых намеренно и ловко вынули живую душу!
Он благодарит, отвечает поклонами на поздравления, любезностями — на комплименты. Держит себя в руках. Но он знает истинную цену этому торжеству, знает, как широко раскрывают объятия, когда хотят в них задушить.
Интересы Медичи защищены — их математик удостоен величайших знаков внимания. Галилею в самую пору возвращаться домой, тем более что и посол складывает вещи. А он словно и не думает об отъезде. Не зная устали, спорит, доказывая собственную правоту. Когда же ему возражают и ссылаются на авторитет Клавия, уверяет, что тот-де не успел разобраться в его аргументах.
Беллармино докладывают, что тосканский посол скоро отбывает, а Галилей намерен остаться. Он твердит, что при первой же встрече докажет Клавию его ошибку. На Луне, несомненно, есть горы!
Вокруг Галилея постоянно люди, и он с великим рвением множит число своих единомышленников, разбивая все те доводы, которые испокон веков выставлялись против движения Земли. Галилей искуснейший спорщик. Он подхватывает возражения противников и развивает их, чтобы в конце концов доказать полную несостоятельность. Иногда и упрямцев Галилей покоряет остроумием, красноречием, обходительностью. Каждый день он обращает инакомыслящих в свою веру! И однажды, когда успех становится очень шумным, Галилея уведомляют, что кардинал Беллармино имеет желание с ним побеседовать.