Галобионты
Шрифт:
– Позвольте, Андрей Данилович, я не понимаю, почему вы так уверены, что нас что-то ожидает. Ничего криминального не произошло. Если никто не станет поднимать лишнего шума, все останется так, как есть. Как говорится, Бог не выдаст – свинья не съест, – Матвеев жалковато ухмыльнулся.
– Выражаясь вашей терминологией, Василий Васильевич, – заговорил Сыромятников, – Бог вас уже выдал.
– Уж не себя ли имеете ввиду? – спросил Матвеев, начиная выходить из терпения.
– Нет, Василий Васильевич, – ответил Сыромятников, – вовсе не себя. Дело в том, – заведующий моргом выдержал театральную паузу, всем своим видом демонстрируя, что готов насладиться эффектом, который произведут его следующие слова, – дело в том, Василий Васильевич, – повторил он с расстановкой, – что захороненный седьмого октября покойник, с вашего благословения обозначенный в документах под фамилией Егорихин, вчера вечером был обнаружен лично мной живым и невредимым в поселке Вехово.
– Черт, – Матвеев заерзал на стуле, – вот незадача-то!
– Не то слово, Василий Васильевич, – сладким голоском продолжал Сыромятников, – ваше самоуправство, точнее, разгильдяйство, можно было бы назвать «незадачей» только в том случае, если бы вы похоронили действительно Егорихина. А теперь это не незадача, это – крупная проблема.
– Почему вы говорите с таким злорадством? – не выдержал Матвеев. – Создается впечатление, что вы получаете удовольствие от того, что доставляете мне неприятности.
– Скажу честно, я уже давно ждал случая проучить вас! Ваше нерадивое руководство довело больницу до упадка. У нас нет ничего! Ни медикаментов, ни инструментов, ни мебели! У нас не хватает кадров! Как, скажите мне, как в таком безобразии можно говорить о спасении людей?
– Вы что, Андрей Данилович, с луны свалились? Поглядите на все другие больницы, везде творится одно и тоже.
– Вот-вот, – подхватил Сыромятников, – из-за таких, как вы, наша страна никогда не выберется из этого бардака. Каждый кивает на соседа, вот, мол, у меня все плохо, но и у других не лучше, а стало быть, можно, чтобы у меня так было и не нужно стараться ничего изменить! – переведя дух после сей гневной прочувствованной тирады, Сыромятников продолжал уже в другом, уничижительном тоне: – Мне доподлинно известно, что вы получили предписание сообщать в соответствующие органы о каждом трупе, найденном на побережье. А вместо этого вы предпочли спрятать все концы в воду, чтобы не обременять себя лишними заботами. Это по меньшей мере непорядочно, а если называть вещи своими именами, – преступно!
Василий Васильевич хлопал осоловевшими глазами, не зная, как реагировать на эту гневную тираду.
– И вы ни разу не задумались, что это тело может принадлежать моряку с затонувшей подлодки! – заключил Сыромятников и, скрестив на груди руки, откинулся на спинку стула, испепеляя Матвеева негодующим взглядом.
– Неправда! – возмутился Василий Васильевич. – Я сразу об этом подумал, но ваш заместитель, Виктор Михалыч, уверил меня, что тело не могло бы доплыть до Белогорска в таком состоянии.
– И вам хватило авторитетного заявления этого человека? – ехидно осведомился Сыромятников.
– Мое мнение совпало с его выводами. Если вы забыли, то я напоминаю вам, что тоже не вчера на свет родился и имею кое-какие познания в медицине.
– Об этом будете рассказывать не мне, – парировал Сыромятников, – я все сказал. А теперь я собираюсь поехать в областной центр и заявить о факте халатного отношения к своим профессиональным обязанностям и попрания гражданского долга. Я сделал бы это еще вчера, как только все выяснил, но решил поставить в известность вас.
– Ага! – взвился Матвеев. – Так значит вы пришли сюда, чтобы покичиться передо мной своим великодушием! Не ожидал я от вас такого, Андрей Данилович.
– Зря не ожидали, я никогда не скрывал, что меня не устраивает ваше руководство. Мало того, что вы разбазарили все больничное имущество, люди не могут получить элементарного медицинского обслуживания! И все это происходит при вашем попустительстве! А теперь еще и такое, что ни в какие ворота не лезет! Имейте в виду, Василий Васильевич, я сделаю все, от меня зависящее, чтобы вы получили по заслугам!
– Да иди ты к чертовой матери, щучий ты сын! – заорал Матвеев, вскакивая со стула и надвигаясь на Сыромятникова.
– Будте спокойны, Василий Васильевич, – невозмутимо ответил заведующий моргом, – вы меня здесь не скоро сможете узреть.
С этими словами Сыромятников медленно повернулся и торжественно удалился.
В первое мгновение Матвеев порывался броситься за ним вдогонку, чтобы попытаться умаслить его. Но поразмыслив, понял, что ни к чему путному это не приведет: слишком у Сыромятникова был склочный характер. Вместо этого Василий Васильевич направился в здание морга. Он не сомневался, что Сыромятников сначала насел на своего заместителя, вытряс из него всю правду о трупе, и только после этого, окончательно убежденный в своей правоте, явился к главврачу. Василий Васильевич собирался выяснить, что именно наболтал замзава моргом Сыромятникову, а уже потом продумать план дальнейших действий.
Однако Матвеева ждала еще одна незадача. В морге ему сказали, что Виктор Михалыч не появлялся на работе с самого утра.
– Вы хоть домой к нему ходили? – нервно спросил Василий Васильевич.
– У него на двери замок висит. Соседка сказала, что он еще вечером на попутке уехал.
Сердце у Василия Васильевича упало.
– Куда уехал?
– Вроде как в райцентр, но точно никто не знает.
– Кажется и мне пора чемоданчик собирать, – пробормотал Матвеев, отчаянно скребя свою лысеющую макушку.
Эксгумацию тела, обнаруженного в поселке Белогорск, произвели двадцать четвертого октября. Если бы Секретчик не пожелал присутствовать на этой процедуре, она могла бы состояться и на день раньше.
Под бдительным контролем Секретчика останки были перевезены спецрейсом в Москву. Результаты экспертизы превзошли самые смелые его ожидания. Никому невдомек было, скольких усилий стоило генералу военной разведки сохранить в строжайшем секрете информацию о трупе, найденном в Белогорске. Пуще всех шумел некий Сыромятников, которому Секретчик в огромной степени был обязан обнаружением тела. Но тем не менее, чрезмерно активное поведение заведующего моргом Белогорской больницы грозило Секретчику осложнениями, ввиду чего он был вынужден отдать распоряжение об устранении не в меру ретивого правдоискателя. Генерал и не предполагал, что этим спас главврача больницы, ответственного за укрывательство тела. Впрочем, Секретчик и не старался доискаться до правды. Трудно было представить, к чему привело бы, если бы главврач Белогорской больницы оказался более сознательным и сообщил во всеуслышание о трупе, навязавшимся на его не вполне трезвую голову. Секретчику хватило нескольких минут общения с Матвеевым, чтобы понять, какой это человек. Он счел, что страх, который на него нагнал сначала Сыромятников, а потом и он сам, будет достаточным уроком для главврача. Посему, генерал решил оставить несчастных белогорцев в покое, тем паче, что у него были гораздо более важные дела.
Экспертизу эксгумированного тела проводили в засекреченной военной лаборатории. Генерал позаботился о том, чтобы на ней присутствовало минимальное количество самых надежных людей. Сам он неотлучно находился при специалистах, чтобы, не приведи господь, не упустить ни малейшего нюанса. Когда к нему подошел главный эксперт, по его перекошенной физиономии Секретчик понял, что его подозрения вполне подтвердились. Он без особого удивления прослушал предварительное заключение. После всех событий последних дней генерал был бы удивлен больше, если бы выяснилось, что найденный утопленник – обычный человек.