Галобионты
Шрифт:
– Как знаешь, – ответил он, невольно перенимая выражения Толяна, и спрятал бумажник в нагрудный карман.
– 216-тый тебе подойдет? – задал вопрос водитель.
– Что?
– Ты, как я посмотрю, совсем не в себе, – добродушно усмехнулся Толян, – я спрашиваю, автобус 216-тый тебе подойдет?
– Он в город идет?
– А куда ж еще?
– Если в город, то пойдет.
– Ну вот и славно, – сказал Толян, – через пяток минут доедем.
– Ты только не унывай, парень, – снова заговорил водитель, – все
Автомобиль подъехал к автобусной остановке, где стояло несколько человек.
– Вот и люди стоят, – заметил Толян, – значит, автобус вот-вот подойти должен.
– Счастливо тебе, парень, – добавил водитель, когда попутчик вышел из машины.
Он кивнул и пожал протянутую ему руку.
На этот раз дверь он закрыл осторожно и не спешил отходить от машины, провожая взглядом отъезжающего Толяна. Тот помахал ему рукой из окна и дал два коротких гудка. Он махнул в ответ, продолжая стоять на обочине. У него было ощущение чего-то недоделанного или недосказанного. И это не давало ему покоя, заставляло вперивать взгляд вслед исчезнувшему из вида автомобилю.
Внезапно он понял, что должен был сделать. Он должен был произнести одно-единственное слово. Простое, довольно короткое словечко, но емкое и важное.
– Спасибо, – вполголоса произнес он и пошел к автобусной остановке.
Час спустя он оказался в центре города. Здесь воздух был еще хуже, чем на шоссе. В голове свербила только одна мысль: как можно скорее оказаться в месте, где можно принять холодный душ. Он уже не ощущал голода, но жажда, подступившая еще на трассе, мучила все сильнее.
В автобусе, среди рыбаков и дачников он совсем не выделялся, в городе же на него с удивлением поглядывали прохожие.
Откуда-то неподалеку раздавался шум поездов, из чего он заключил, что рядом располагается вокзал. Туда он и направил свои горящие огнем стопы. Проходя мимо магазинчика, он увидел в витрине батарею бутылок. Жажда стала нестерпимой. Достав из кармана бумажник, он вошел в магазин.
– Вода есть?
Молоденькая продавщица непонимающе уставилась на него.
– Вода у вас есть? – повторил он хрипло.
– Какая? Минеральная? Дистиллированная?
– Любая, я хочу пить.
Не сводя с покупателя недоумевающего взгляда, девушка попятилась к холодильнику и наугад вынула бутылку.
– «Боржоми» вас устроит?
– Давай, – он выхватил из рук девушки мгновенно запотевшую бутылку с холодным напитком, одним махом отвинтил пробку и опрокинул в себя бутылку.
Это было ни с чем не сравнимое по своей остроте наслаждение. Вместе с ледяной влагой, в него вливались жизненные силы. Продавщица, словно завороженная, наблюдала за тем, как странный человек огромного роста с плечами, достойными чемпиона мира по культуризму, жадно поглощает минералку.
– Еще, – прохрипел он, вытирая рот и бросая на пол опустевшую пластиковую бутылку.
Не говоря ни слова, девушка достала вторую бутылку и протянула ее мужчине.
Эту он пил уже не так жадно и даже сумел определить ее вкус, который, кстати, нисколько ему не понравился.
– Еще две, – сказал он, переведя дыхание.
К продавщице вернулся дар речи.
– Надо заплатить сначала, – произнесла она осторожно.
Несколько покупателей заинтриговано наблюдали за происходившим. Он обвел их мрачным взглядом.
– Сколько?
Продавщица назвала сумму. Он бросил на прилавок купюру, забрал две бутылки и направился к выходу.
– Подождите! – крикнула девушка. – Вы не взяли сдачу.
Не останавливаясь, он бросил через плечо быстрый взгляд и вышел из магазина, так не удостоив продавщицу ответом. Эту девушку ему благодарить совсем не хотелось.
На вокзале, среди толчеи и суматохи, он довольно легко затерялся в толпе и перестал обращать на себя внимание. Побродив некоторое время по привокзальной площади, он оказался рядом со старухой, торгующей вареной кукурузой.
– Купи, сыночек, – заверещала она, – кукуруза свежая, только что сваренная.
Он взял у нее початок, кинул ей какую-то мелочь, но уходить не спешил.
– Где здесь рядом гостиница? – просил он у старухи.
– А ты что, приезжий? – старуха оглядела его зоркими глазками.
– Да.
– А деньги у тебя есть, сынок?
– Да, – так же односложно отвечал он.
– Надолго к нам? – старуха так и буравила его глазами.
– Нет, всего на пару дней.
– Я могу комнату сдать, только деньги вперед.
– Сколько?
– Я много не беру, – издалека начала бабка, алчно вытаращившись на него.
Ему было противно говорить с этой старухой, а тем более выносить ее неприятный взгляд. Но он подавил отвращение и задал единственный интересующий его на данный момент вопрос:
– Душ у тебя есть?
– А как же, сынок, конечно, есть, – закивала старуха, – все удобства. Лучше, чем в гостинице. И помоешься, и покушаешь, и поспишь, как барин.
– Пойдем, – сказал он.
– Э-э, – протянула бабка, не двигаясь с места, – я деньги вперед беру.
Он бросил ей на колени бумажник.
– Хватит?
Старуха пересчитала деньги.
– Ой, касатик, – медоточивым голоском, от которого она сделалась еще противнее, заговорила бабка, – должно хватить.
Он понимал, что заплатил ей гораздо больше, чем следовало бы, но ему было все равно. Все его существо требовало прохлады и отдыха, казалось, еще немного, и он упадет замертво. По пути бабка начала было приставать к нему с расспросами, однако он сразу оборвал ее в довольно грубой форме.