Галстук для моли
Шрифт:
– В том, что это чужая женщина, Давидик. На ней же написано!
– Где написано? – голос Фельдмана прозвучал особенно грустно.
– На ее голой спине, – припечатала маман, – которую сейчас заботливо прикрывает пиджак пришедшего с ней мужчины. А как он на нее смотрит? Не пиджак, конечно, а Санечка. Совершенно же очевидно, что он ее придушить хочет. Это однозначно любовь. Поверь маме.
Кажется, после этой фразы мои щеки запылали огнем так сильно, что я приложила к ним ладони, в надежде, что они окажутся прохладными.
Ну
Конечно же Роза Абрамовна ошибалась. Малкин и высокие чувства – это вещи несовместимые. Хотя за одно я ей была точно благодарна: кажется, Давида от меня Роза Абрамовна точно отвадит. Не видать ему родительского благословения.
Когда я вернулась в гостиную, Фельдманы за столом уже собрались полным составом, а моя тарелка и стул переехали поближе к окну и подальше от Давидика.
– Мы тут подумали, что рядом со свежим воздухом вам будет лучше, – с улыбкой заявила Роза Абрамовна, а я окончательно убедилась, что от “семьи” меня отлучили.
Вот и славненько.
Дальше ужин продолжился в натянутой обстановке. Давид бросал испытывающие взгляды то на меня, то на Малкина.
А вот Александр Сергеевич, наоборот, неожиданно повеселел. Похоже, чудодейственная сила французского вина сработала.
– Спасибо за ужин, Роза Абрамовна, – наконец произнес он. – Но нам бы с Давидом обсудить дела по съемкам.
– Конечно-конечно. Можно подумать, я к вам лезу и мешаю, – миролюбиво пробормотала она, подняв руки вверх.
Я тоже поднялась из-за стола, чтобы последовать за Давидом и Малкиным в кабинет, но тут шеф удивил повторно:
– Так, – строго произнес он. – А ты, болезная, едешь в гостиницу. Пожалуй, справлюсь без тебя.
– Но… – я попыталась открыть рот, только Малкин, ухватив меня под локоть, буквально подтолкнул к выходу. – Сейчас провожу Ульяну и вернусь.
На улице уже стемнело, и долгожданная прохлада спустилась на землю.
Едва я сошла с нескольких ступенек крыльца, Малкин заговорил:
– Я всего от тебя ожидал, но только не такой выходки, – произнес он обманчиво спокойно.c9d96
– Да что опять не так?
– Все так, – неопределенно ответил он. – Но только тухлым видом Давида можно борщи портить. Не знаю, что ты ему сказала там на террасе, но, пожалуй, детали договора я предпочту обсуждать с ним без тебя. Есть у меня смутное ощущение…
Какое именно, я узнать не успела. Вызванное буквально полминуты назад такси уже причалило к тротуару. Вот это скорость! Когда надо, их фиг дождешься, а тут сверхзвуковая прыть.
– В общем, езжай в гостиницу, туда уже должен вернуться Макс. Заодно выяснишь, как он отработал, и разгонишь баб, если притащил.
Мне оставалось только кивнуть. Кто я такая, чтобы спорить с начальством?
Путь назад прошел абсолютно незаметно, я была настолько погружена в свои мысли,
Поднимаясь в лифте в номер, понимала что устала. Не физически, а морально. Как-то вымотало меня знакомство с семьей Давида, да и за контракт теперь было волнительно.
Давид и так был не в восторге от Старовойтова, а теперь еще исчез фактор симпатии ко мне. Вот же обидно будет, если все сорвется.
Уже ковыряясь у двери номера, я вспомнила поручение босса навестить Макса. Звездун уже должен был вернуться.
Пришлось пройти несколько метров до нужного номера и постучаться.
Потом постучать еще раз. Потому что не открывал, зараза, несмотря на то, что явно был в номере. Я даже слышала звук работающего телевизора.
– Макс, ты живой? – через дверь позвала я.
Внутри все же раздались шаги, вялые такие. А после дверь открылась и на пороге появился он, идол кинематографа в состоянии выжатого лимона.
Звезда с увядшими лучами вниз.
Унылое существо, еле волочащее ноги…
– Рыбкина, у тебя совесть есть? – проворочал языком он и протер глаза тыльной стороной ладони. – Я приехал полчаса назад и упал спать. А ты…
Судя по угрызениям, поднявшимся откуда-то из глубины души, совесть у меня была, потому что выглядел Макс устало, однако помня о его прекрасном актерском таланте, я все же решила убедиться, что в его номере не прячется очередная нимфа и Старовойтов действительно спал.
Бесцеремонно просочившись в помещение, прошлась по комнате, заглянула в ванную и под кровать. Хм… реально никого.
– М-да, – Макс перебрался с порога поближе и привалился к стене, скрестив руки. – Треска Минтаевна, что с тобой? Только не говори, что решила изменить работе со мной. Если да, то я за, но в другой раз. Сегодня без шуток устал.
– Я работе не изменяю, – тут же осадила его, – и слежу, чтобы ты придерживался того же правила.
– П-нятно, твой характер становится так же отвратителен, как и у Сани. Похоже, мой агент заразен. Одно пока понять не могу: половым путем или просто воздушно-капельным? – хохотнул он и пополз к кровати, чтобы плюхнуться туда мордой вниз. – Иди, Михална, тогда уж с глаз моих долой. Все равно толку от тебя нет.
Я бы обиделась, вот очень сильно, и даже треснула бы звезду сумкой. Только он уже отвернулся и эпично громко захрапел.
Пришлось действительно уйти и захлопнуть за собой двери.
Уже у себя в номере я решила, что в одном Макс прав: кровать выглядела настолько притягательно, что гравитация изменила свои правила и тянула меня не к земле, а к огромной постели. Лишь усилием воли я загнала себя вначале в душ, а затем заставила себя взять дневник, чтобы заполнить событиями дня.
Мысль в голову упорно не лезла, а слова не складывались в фразы, да и я сама не поняла, как уснула с ручкой в руках и дневником под боком.